Ростки толерантности

-- А знаешь, что Иванов – голубой?
Эту информацию Петя Чернецов как бы между делом сообщил своему приятелю, Юре Бочкову, когда они вместе топали до работы.
-- В смысле?
-- В смысле, не стоит с ним в туалет без свидетелей ходить.
-- Шутишь.
-- Есть надёжные сведения.
Неизвестно, какова была степень надёжности, да и имелась ли она вообще, но слух пополз. Мужики тут же стали замечать, что Иванов пользуется одеколоном и курит лёгкие сигареты, бабы – что он к слабому полу ни разу не приставал. Вердикт коллектива был однозначен: нам таких сослуживцев не надо. Долой! Начальник воевать с подчинёнными не стал, ибо информацию до него донесли. Вызвал Иванова и поинтересовался:
-- Не могли бы вы, Олег Петрович, написать заявление по собственному? Тут такая ситуация… А мы премию выпишем. За хорошую работу.
Иванов пожал плечами и написал.
Уже на следующий день всё вернулось на круги своя. Народ успокоился и забыл. Настолько, что в курилке, ведя жаркий спор, Юра Бочков повернулся и сказал:
-- А вот ты, Олег… Э-э-э… М-да.
-- И стольник до зарплаты хрен у кого перехватишь, -- вздохнул инженер Бузилин, потеребив сизый нос.
-- Так ведь педик, -- напомнил Петя Чернецов.
-- И что? Он тебя за задницу хватал? Недвусмысленные намёки делал?
Дамы тоже вспоминали Иванова:
-- Всегда вежливый был, отзывчивый, обходительный. Всегда готов помочь. И руки не распускал, как козлы некоторые.
Касаемо нетрадиционной сексуальной ориентации, народ сходился, что, конечно, не очень, но терпеть можно. Главное: человек хороший. И если бы не некоторые…
На следующий день Петя Чернецов написал заявление по собственному.