Баллада о дальнем походе

Когда на причале от мира стоим отрешенно,
Еще до похода успели смертельно устать;
Уходит подлодка, и участь ее предрешенна,
Куда и зачем, лишь не многим положено знать.

И будут чернеть, растворяясь причальные палы,
И даже седой адмирал вдруг покажется прост.
Мы те, за кого иногда поднимают бокалы,
Во все времена - офицерский звучит «третий тост».

Пройдя аванпорт, нас встречают туманные вьюги,
И нет больше неба, ни ночи, ни дня, ни весны.
Теперь только вахты, соленой романтики слуги,
Пронзительный ветер и душный покой глубины.

Автономка – «тяжелые капли на темя»,
Как под пыткою нервы начинают все чаще сдавать;
Приедаются лица, как самое тяжкое бремя,
Как в темнице сырой, из которой нельзя убежать.

Океанскую грудь, словно скальпелем мачты взрезают,
Поднебесная высь к нам в «окошко» заглянет опять;
Перископные звезды над нами исчезнут, растают,
Будут нас безнадежно сквозь долгие мили искать.

Я засну после вахты, чтоб чайкою в небо подняться,
Чтоб увидеть далекий, свой ласковый берег родной.
Чтобы в душном отсеке с холодной торпедой обняться,
Как с далекой, пронзительно юной женой.

И еще будет сниться мне дым сигареты,
Я кричу, надрываясь, «всем бедам - назло».
Что я свой, средь своих, в своей точке планеты,
Мне с моей широтой-долготой - повезло!!!

Даже если сметет переборки шальная торпеда,
Ведь златые погоны почти, что - «терновый венец».
Ты не вышел на связь, позывные твои без ответа,
Срок прошел автономки, ну, значит - конец.

Если в душу ударит сигнал аварийной тревоги,
Застучит в переборку последний прощальный привет.
Нам остались мгновенья, но мы проживем их как Боги,
Ведь у Бога минуты, как тысяча лет.

Мы всплывем с глубины черной грудью на лунные блики,
Я от воздуха пьян, расступись «супостатская рать»;
Вечно будут светить наших лиц бородатые лики,
Лишь один только раз нам «забортную чашу» глотать.

Мы, конечно, всплывем - ранним утром весенней порою
Я обязан тебе сообщить, капитан – лейтенант:
"Смерти нет и мы свидимся снова с тобою
Там, где в лучших мирах корабли у причалов стоят."

Все пройдет, мы вернемся, нарядившись по первому сроку,
И не пряча слезинки, ты будешь глядеть сквозь очки;
А на пирсе - оркестр, как всегда, «загремит» где-то сбоку,
«Заиграют» от ветра наши белые воротнички.