Июнь или воспоминание о будущем геноциде

Как пьяные монахи, качаются деревья над крышами домов, танцуют их древесные рясы на фоне ночного неба, захлебнувшегося в серой краске. Чьи-то голоса за дверью, чьи-то шаги над головой, мои глаза закрыты, я хочу уснуть, но ветер врывается в раскрытое окно, посыпает январским снегом мое лицо. Я вспоминаю лица моих школьных товарищей, они полны неистребимой жизнерадостности, ямочки на их щеках глубоки, грусть и радость в их глазах...

Сегодня оттепель и идет мокрый снег, но я вижу июньскую ночь, когда все мы сделаемся свободными от одних цепей, но стремящимися к новым целям, я вижу нас полными надежды и честолюбивых устремлений. Да, на ту ночь мы сделаемся свободными и счастливыми, это будет момент истины… но нам будет дана лишь одна эта ночь, до первых петухов, до первых зарниц… до того как побелеет туман на полях, а потом мы вдруг окажемся в мире, где не будет уже никакой жалости, не будет отдельных личностей, а лишь килограммы и тысячи тонн пушечного мяса, где желания маниакального сознания будут управлять всем, перевернутся наши представления о мироздании, взорвется наш уклад жизни, разобьются вдребезги все наши мечты и устремления, где разомкнуться навеки объятия любящих…

Я вижу как плещутся волны о гранитную набережную Невы, суровые и безразличные ко всему окружающему их, но такие мудрые и спокойные… мне хочется лечь на них и уплыть вниз по течению, под мрачные мосты, мимо старинных домов, к сосновым берегам Финского Залива… Убитые и замерзшие в лесу солдаты встретят меня там, они выйдут на песчаный ночной берег под свет ярких костров, и вглядываясь в их бледные лица, я буду медленно узнавать черты своих отцов, братьев, отчимов и друзей, вглядываясь в их искаженные страданием лица, я вдруг начну осознавать, что их лица мне до боли знакомы, я буду тереть глаза руками, а они будут смеяться и скажут: «ну, вспомни же…». Ночной ветер будет шевелить мои волосы, ласковый дождь гладить по щеке, а они опять засмеются и потреплют за плечо… И вдруг один из них, маленький, со шрамом на щеке подойдет ко мне и скажет: «вот чудак, он не узнает самого себя».