Зеленая лампа с красным светом

 "ЗЕЛЕНАЯ ЛАМПА" с красным светом.

 Для охраны редакторов и чистоты «литрасы»
 встречали нас «литконсулы»,
 «зеленые» и «красные»…
 Один ругал меня за отсутствие цельности.
 «Природа? Это старо и не представляет ценности».
 А я нырял в леса и в реки,
 русским квасом запивал чебуреки,
 а воблу, купленную из-под полы
 у грязного киоска,
 запивал водопроводной,
 то скромно, то броско.
 (Ибо вот такое у нас особое диво -
 часто не доставалось
 ни хлеба, ни пива)…

 А мне помпезно советовал литератор:
 «Физик должен писать о физиках».
 А другой оратор
 призывал писать о деревне, и только!
 Мол, иначе на литературной арене
 от тебя никакого толка.
 Вот такая цельность, уверяли, ценится,
 и на нее, как торгаш на цену,
 нужно нацелиться.
 И мой шеф подтвердил,
 зарубежный журнальчик листая:
 «Для успеха, точно зубилом,
 бей в одно место, не переставая...
 Впрочем, тебе не поможет все это, возможно…
 Отойди от греха…
 Ты же у нас беспартийный «художник»!
 Ха-ха-ха…»

 Но ведомый тропинкой, иначе — судьбою,
 как трава на ветру, безыдейно метался я.
 И все получалось само собою,
 вопреки тем советам и рекомендациям.
 И как-то подумалось:
 «Понятно, это все – сегодня,
 ибо сейчас все хрупки,
 потому образуются кружки и группки,
 чтобы в «связке» было легче напечататься.
 А кто вне «связки» — сорвется и отчается…
 Интересно, а кто рулил до того,
 как явились парторги-«спасители»?
 Вопрос не про стихи: там, далеко
 кому «поклонялись», т. е. кланялись
 земные жители?

 И с водою ливневой и родниковой
 я блуждал по глубинам древней эры и новой.
 Я ладонями глину черпал,
 уходя от рассветного света,
 и встречал на пути черепа,
 что столкнулись над желтой монетой,
 знаки нотные
 и стихи на листах берестовых
 и убитых «во имя Христа»,
 и золу от походов «крестовых».
 Короче, как и сейчас,
 все было перемешано и спрессовано,
 и по замыслу Зла прорисовано...

 Правда, говорят: до победы сил Зла,
 до убийств, извращений
 Земля «Раем» была,
 на каком-то этапе «вращений».
 Но, признаюсь,
 до древних гармоний и граций
 мне было не в силах добраться...
 Но в том слое, что мы называем «прогрессом»,
 было больше лжецов и злодеев, и бесов.
 И тогда прояснилось,
 что ступени успеха и прочая шалость
 есть на фоне всех наших падений, трагедий
 такая ничтожная малость.
 А я, лопух, сомневался
 и даже порою печалился,
 пытаясь у тех литераторов напечататься,
 для которых Поэзия - точно секретное учреждение,
 куда нет входа без визы и предупреждения...
 И помнится, как у дверей «Юности»
 стоял я, как вкопанный.
 Парадокс: «лампа зеленая», а лучи красные!
 А по улице, под грязными окнами
 сновали прохожие, и все были такие разные...

 Тем временем, над «Первопрестольной»,
 игнорируя правителей, «духовников»
 и прочих молодцев,
 сияло Солнце над парткомами и престолами,
 считая всех нас заблудшими овцами.

 * * *