Соловей

«…таинственный певец,
На берег выброшен грозою,
…»
А.С. Пушкин, Арион, 1827


Воскресшее дыхание моё
На солнечной планете бытия
Не взволновало ровно никого,
Встречали здесь, судьбу браня…

Себе подобных я не узнавал,
Вражда кругом гордилась ловом.
Не различал в толпе, в навал,
Кто топором махал, кто словом…
 
Толмач мне ужасы внушал,
Бегущая оскалилась девица,
Напрасно я улыбку ждал,
Иная тень брала чужие лица.

Тогда, решив их разум пробудить,
Волшебный эликсир мелодий
Безропотно учился выводить,
Внимая соль земных угодий.

Пытался звуком претворить
Лучи идей и сны симфоний,
На дело чувства устремить
За мудростью гармоний.

Дождю и свету подражая,
Я несколько клавиров открывал,
Разноречивой каждой «стае»
Найти свой голос помогал.

Но как стихал зовущий тон,
Бросались «звери» на меня,
Едва спасал свой камертон
От пищи дикой для огня.

Кидались полчища к ружью,
Топча одних, других кололи,
Рвались, как в засуху к питью,
Сам «лев» дрожал от этой воли.

Хотя судье «шакалов и ужей»
Чудно робеть в «собачьей» своре,
Молчал бы в клетке «соловей»,
Владыка правил на просторе.
 
А так узнал кудесник на минуту,
Что зло веками становилось злей,
Протест добра лишь сеял смуту
В комфорт назначенных «царей».

Теперь я прежних песен не пою,
Надежду топит скорбь лишений,
Решимость неумелую мою
Сменила горечь размышлений:

Три сотни, семьдесят, пятнадцать,
Вершат ли эти годы пыток срок?
Наш век безумства номер двадцать -
Предел иль нет платить «оброк»?

Ведь ненависть стоит в дозоре,
Вросла в хребет, в основу крови,
Блестит в законах, в едком взоре,
Из-под погон, чинов и брови.

…………………

Продолжу поиски путей,
Я бывший, но певец! Скучны мне роли
И президентов, и вождей,
Кого им там бояться кроме хвори,
Когда наш ум среди людей
Душе не дарит лучшей доли.