мемуары продавщицы

«..таканы…», - прочитала Грет на упаковке с одноразовыми стаканами, и подумала: «Как точно написано. Такого слова нет. Такого места нет…Несуществующие таканы-стаканы, как в фантастике. И меня тут тоже нет». «С» не было видно.
Грет механически наливала кому-то газ. Воду. Она отдала её. Покупатель выпил, поставил стакан назад, и ушёл. «Спасибо» они говорили редко…
 Грет взяла стакан, чтобы помыть его, на прилавке остался мокрый кружок воды, его надо было вытереть тряпкой. «Мокрый и круглый…., мдаа….» В продаже был ещё хлеб, поэтому чистота была необходима…



Стаканы были двух видов: стеклянные и одноразовые. На этой почве часто происходили скандалы. Люди не замечали надписи на витрине и заказывали воду, а потом, когда получали её в стеклянном стакане, начинали истерику. Грет уже знала об этом и почти всегда спрашивала, в каком именно стакане они хотят пить.


Летом в ларьке было ужасно жарко. А зимой…. Конечно же, холодно. Впрочем, могло быть и хуже, если бы Грет работала на улице. Зимой приходилось экономить на электричестве, потому что шеф долго рассказывал о том, как много он платит за эл. энергию. И обогреватель приходилось выключать на время, ради этой самой экономии… Зачем Грет это делала не понятно. Потому что шеф всё равно всегда был недоволен.


Зимой… Что же было зимой?? Грет уже плохо помнила зиму. Её больше пугала жара. Настолько, что у неё сформировалось что-то наподобие фобии. Она приходила на работу и говорила сама себе: «Только утро, жара ещё не скоро». Утром в ларьке было невыносимо душно, воздух не успевал охладиться за ночь. «Ничего, надо только дверь открыть пошире, пока шеф не видит…» Он не разрешал открывать дверь (по соображениям безопасности: наркоманы…, да мало ли кто ещё…) В других ларьках была специально предусмотрена решётка на дверь, можно было открывать «основную» дверь так широко как хочется, а решётка оставалась закрыта. Но не здесь…. Что Грет здесь делала?.... Ларёк был обшит железом. И вот, начиная с пятнадцати ноль ноль, солнце начинало светить непосредственно на него, и он быстро начинал накаляться. Температура внутри начинала расти. Это происходило постепенно, но Грет чувствовала, как вместе с окружающим её воздухом, нагревается её тело. И у неё было ощущение, что эта температура никак несопоставима с нормальными процессами её организма. Ей казалось, что это похоже на пытку, что её тут заперли и издеваются над её телом. Как-то у неё из носа пошла кровь... Когда стрелки на часах показывали восемнадцать ноль ноль, Грет уже была на грани обморока. В голове сильно гудело, в глазах всё двоилось и прыгало, мысль была одна: «Только бы не умереть». Звучит конечно преувеличенно, но именно в это время у Грет были только такие мысли, мысли о выживании. Хм. А ведь каждый вечер надо было отчитываться, приход, доход, остаток, касса, зарплата…. И покупатели. Вечером их особенно много. Грет писала цифры в тетрадь… Они двоились и почему-то иногда вписывались не в те строчки.


Грет опять вспомнила тот отрывок из телепередачи. Что-то о путешествиях… И. Там показывали людей, которые дотрагивались руками до ядовитых змей, гладили их, производили ещё какие-то манипуляции, а один мужчина…. Он… Он поцеловал королевскую кобру. Грет сильно поразило как он это сделал. Страх, смерть… Этого не было. Только любовь… Он любил её. Всё остальное оставалось в стороне.



«Что ты как сонная муха? Быстрее давай шевелись!»…
Грет всегда быстро обслуживала, все движения были автоматическими, опыт 3-х лет сказывался… Поэтому слова покупательницы ударили её словно кнутом. Стало ужасно обидно. Был вечер, рабочий день подходил к концу и как раз в это время самый большой наплыв покупателей. Может и правда медленно? Грет сказала в ответ нелепую фразу о том, что устала. Вот это была ошибка.
Женщина лет пятидесяти ухмыльнулась и с уничижающей иронией произнесла: «Ах ты куколка бедная.., устала она. А что же нам тогда делать?» (женщинам лет пятидесяти). Она ушла. Очередь подвинулась. Нужно было обслуживать следующего покупателя. Нужно. Автоматически. Обслуживать. Следующего. Идущего мимо. Покупателя. Как автомат. Как робот. Как не человек.

Грет привела на эту работу одна из бывших заказчиц. Грет была так рада, ей всё понравилось: подавать хлеб, нажимать на клавиши кассы, улыбаться детям…

Прошлое. Прош-ло-е…..
Что-то из прошлого может быть невероятно ярким. Какое-то лето… Просто кусочек. Так много солнца… Его лучи – счастье…
Цветы… Оранжевые… А потом вдруг дождь…И парочка, попавшая под этот сильный ливень. Они смеялись. У неё тушь потекла, размазалась чёрными ручьями по лицу. Парень засмеялся, а потом и она, тоже. И в этом было столько счастья…Она сняла туфли на каблуках…

Грустно. Грет почти всегда было грустно. А напряжение на работе росло. Или так казалось… Люди неосознанно выплёскивают агрессию на продавца…, их много…
У Грет было время, когда даже просто смотреть на их лица было испытанием. На них на всех было написано отвращение. Как будто они покупали не хлеб, а что-то несъедобное и отвратительное.
Агрессия и недоверие людей сильно расстраивали её. «Хлеб свежий?», - спрашивала какая-нибудь женщина. «Да», - отвечала Грет. Покупательница брала хлеб и демонстративно щупала его. Грет тогда думала: «И зачем спрашивать? Если всё равно не веришь… Проси пощупать через пакет и всё». Грет чувствовала постоянное обвинение её во лжи. Это было ужасно.


О. Что это было за чудо! Нет. Ни пляж, ни небо, ни море, ни лето… Это был шум. Шум, который действовал на Грет как успокоительное. Шум людских голосов. Их много. И все они (невероятно!!) удивительно спокойные и добрые. Люди расслабляются на пляже, не думают о проблемах, здесь им ничто не угрожает. Они все спокойно о чём-то разговаривают. Все эти разговоры сливаются в один многоголосый, неясный звук. Этот звук усыплял Грет. Она в нём растворялась.


День начинался всегда одинаково. Грет открывала ларёк, ставила сумку на стул и открывала тетрадь с отчётом о вчерашнем дне. Смотрела на цифры напарницы, потом бегло сравнивала остатки. Включала радио. Позже приезжал водитель. Поохав, начинал выгружать хлеб. Грет записывала. Тут же обычно приезжал и шеф. Как всегда угрюмый и недовольный.