Небиблейское

ЛИЛИТ

Опозорили.
Заклеймили.
Нелюдью назвали
и стервою.
Чтобы в памяти
не хранили.
Чтобы Ева
была первою.

Это она
нарожала Адаму
Авелей и
Каинов.
Превратилась в леди,
матрону,
даму,
у неё дом –
полная чаша навалена.

А что Адам?
Облака отслеживает,
когда не строит
карьеры здание,
и дыхание
еле сдерживает,
если зелёная тень
посетит сознание…

Зелёная тень
луны лиловой –
Лилит –
летучее полночи пламя,
подарок равному
без всяких условий.
Та,
что даже отвергнутой
остаётся с нами.

Да, конечно,
приходит Ева,
кормит яблоком,
вяжет авелями и
каинами.
А Лилит
постоянно болит
где-то слева,
постоянно вразрез
глубиной
с правилами.

А что Адам?
Отступил.
Выбрал Еву.
С ней спокойней,
а раскаиваться поздно.
И он молчит
как все его сыновья под небом
о той,
чей мир навсегда
остался непознан.

АДАМ

По твоему подобию, Отец,
я создан:
не приемлю ничьей правоты,
кроме своей.
Поэтому выбрал Еву –
раскаиваться поздно.
Теперь всем, что имею,
обязан ей.
Тогда мне казалось
(прости, Господи) –
она внушаема.
(За радость ведь почёл!)
Теперь попробуй, брось, поди –
отвечаю за свой выбор
(тогда, дубина стоеросовая, этого не учёл
и конформизм злом признать не умея,
Оказался во власти идей Змея).
А внушаема она оказалась
до безобразия!
Только подумаю –
у неё уже готова материализация!
Когда я злился –
знал разве я,
что она родит Каина-мерзавца мне?!
А когда смирился – Авеля,
естественно…
Была у него что ли кровь рыбья?..
Или рабья?
Но ведь не раб я!
(хотя это звание теперь уместнее)
Да и ты не раб, Отец!
Значит сын в кого? –
В неё, в Еву.
А по мне всех, кто без эмоций
как без сердец,
послать бы к…
овцам,
поближе к хлеву,
пусть, тишайшие, там пасутся,
чтоб каинов не провоцировать.
Спросишь, в чём суть-то? –
а в том, что я понял:
гордыней инфицирован!
Значит, Отец, и ты?!
(прости, если не прав)
Но ведь по твоему же шаблону!
Следовательно, твои –
и лик, и нрав,
и тяга править по собственному закону.
А если б выбрал ту, что была,
а не казалась половиною?
Мир был бы каким? Лучше?
А смог бы я свою голову
признавать иногда повинною?
Теперь не узнаю –
отверг случай.
Понял поздно:
было бы не пополам,
а вдвойне.
Сейчас летели бы к звёздам,
а не увязали бы в нескончаемой войне.
Бы… если… - отвергнутая мечта.
Может и хорошо,
что осталась незапятнанной,
непознанной – луноликая, та?
В ней моя совесть отговоркой запрятана:
«Вот, мол, если бы была она,
у вас, потомки, всё было бы».
Но сам знаю – не способен.
Вот вина!
И мир я не взрастил, а
выломал.

ЕВА

Знаю –
он её до сих пор помнит.
Он и во мне
видит её одну
(опять не усну)…
Я физически ощущаю
его взгляд тёмный,
обгладывающий
лилово-зелёную луну!
Тихо взвизгнув, лопаются нервы
от каждой его мысли
о ней.
Всё потому, что она была первой –
сколько в её следы не накидай камней!
Сколько не старайся быть похожей –
она навсегда останется
неосуществлённой,
мечтой,
а они зашиты под кожей –
неистребимы –
тайна плода, что остался зелёным.
А я всегда хотела как лучше,
как желал Адам.
Я и сейчас преодолею кручи
и за него всё отдам!
Я, может, глупа,
но я всего лишь Ева –
я поверила.
Я отдала
его детям своё чрево.
А кого он во мне зачал?! –
ненависть и смирение
(мои горе и терпение),
а если б любовь –
было бы иначе…
Он мне не может простить Змея.
А я ему – сыновей!
Я их обоих любила,
а Бог Авеля возлюбил сильней.
Я же поверила(!),
что если меня выбрал
и требует полного подчинения
значит, берёт ответственность,
а не играет в игры –
ведь завещано размножение,
а не расчленение.
А он всё ловит лунный взгляд…
фантазирует…
(так удобней):
как было бы…
И невдомёк –
ей, сильной, он на кой ляд?!
у него и на себя-то не хватает силы…
Ну вот,
ещё одна ночь прошла.
Пора вставать –
стирать,
готовить,
стараться выглядеть…
да есть дела,
ведь я – Ева.
Мне ли спорить…

ТОТ, КТО…

Был самонадеян –
кроил по своей мерке.
А увидел со стороны –
ужаснулся.
Я им
заповеди, заветы, запреты, проверки –
как мыльный пузырь
над миром раздулся.
Хотел полного повиновения –
не доверял?
Себе – если они по образу моему?
Я тогда думал, что я идеал.
Это далеко не так,
судя по всему.
Одного любил, другого наказывал,
проявлял власть.
Такой умный не мог объять разумом:
все они – меня часть.
Это я их такими создал.
Это я их на жизнь обрёк,
на ежедневный подвиг,
на ежемгновенный урок.
Сам един и вездесущ,
хотел, чтобы они, мои люди,
прожили тихо среди райских кущ,
защищены от творчества
как от простуды.
Да ещё потом обижался на них,
послал сына узнать правду.
И узнал –
горе Евы, потерявшей двоих…
Но мне это было
надо.
Теперь терпеливо люблю всех,
с их вывихами
и отклонениями,
принимаю на себя их грех,
прощаю, шлю откровения.
Надеюсь,
что если подобны создателю,
то и поступать будут ему подобно.
Пусть самосовершенствование
станет сознательным
и передаётся, как гены,
внутриутробно.
Трудно человеку,
материальный мир сложен.
Но не брошу творение
(я не самоубийца).
Любовь и мудрость
на терпение перемножив,
превращу в лики
людей лица.
И перед ними буду держать ответ.
Иначе –
меня
нет.