Мир субъективен

 
 Я – одна из тех людей, которых часто
 больше всего не хочу видеть и слышать.

 Иногда мне кажется, что добро и зло – одно и то же. Многое в этой жизни делается впустую, нам навязывается вера в то, чего мы даже ещё не осознали, не ощутили на себе.
В 17 лет я читаю сочинения золотых медалистов на тему добра и зла, о том, что если бы не зло, добру было бы нечему противостоять, и у добра не было бы проявлений, добра без зла быть не может…И я всегда считала так, потому что не задумывалась.
Теперь я понимаю, что это одно и то же. Подобно тому как энергия кинетическая и потенциальная, при определённых условиях она переходит то в одну форму, то в другую, но при этом это не разные явления, а одно. Точно так же, как добро можно назвать одним из проявлений зла, с таким же успехом и зло можно назвать лишь одной из форм добра.
Как бы мы это ни назвали, во всяком случае, я думаю, разделять их не стоит. Если считать зло одной из форм добра, всё кажется не таким уж и страшным, а вполне посильным. Если вспомнить один из законов развития Гегеля, то исходя из него нечто целое образует единство и борьба противоположностей. Как магнит, у которого два противоположных полюса, если убрать эту противоположность, предмет утратит свою суть. Так же и здесь, явление одно, но с двумя противоположными полюсами. Я условно для себя называю это открытие «закон плюса и минуса», и я к нему долго шла. Ну почему никто не сядет однажды и не подумает о том, почему всё в этой жизни имеет свою противоположность? То, кем этот закон был изобретён, мне не додуматься никогда, потому что это затрагивает извечные вопросы о создании Вселенной и о Боге, но зато я смогла выявить некоторые закономерности этого правила. Если взять начало начал – атом, то уже в нём виден этот закон, атом состоит из положительно и отрицательно заряженных частиц. И далее так же. Везде плюс и минус…Добро только тогда добро, когда оно преобладает над злом, на сколько-то единиц. Но как только плюс и минус друг друга нейтрализуют, возникает ноль…То есть сам предмет или явление исчезает, ибо ноль – это отсутствие. Все знают, что такое любовь или ненависть к конкретному человеку, но как только они друг друга «убивают», возникает равнодушие, то есть ноль, то есть чувство исчезло, и после этого, как правило, после равнодушия, ничего уже не возникает к этому человеку никогда…
Да, к тому же зло всегда проще добра, минус легче плюса, плюс требует сил…сложно любить, проще ненавидеть, сложно делать добро, гораздо проще делать зло, сложно сделать приятное человеку, создать радость, проще и желаннее причинить боль…проще быть в упадке, чем на высоте. Чем мы выше поднимаемся, тем мы ближе к плюсу и сложнее. Всю свою теорию я смогла бы объяснить на обычном градуснике, это - идеальный макет мирового закона о «плюсе и минусе».
Он прост. Всё имеет противоположность. Кроме живых организмов. Потому что они – это слишком сложная совокупность бесчисленных меньших единств плюса и минуса. Зато всё, что есть в этом организме физическое и моральное, подчиняется этому закону. А каждый из нас – это целостность, результат бесконечной борьбы и взаимодействия противоположностей. Вот человек, это идеальный пример единства плюса и минуса, и это ясно как день, что в нас таится множество примеров этого закона, множество маленьких градусников, мы любим и тут же ненавидим одного и того же человека, хотим и отвергаем, сегодня хотим убить, а завтра просим помощи, а клеточный обмен построен на ионном обмене, а ионы какие? Положительные и …понятно… Что такое сомнения – борьба двух противоположностей ещё не дала нам ответ. Смешанные чувства, это как раз и есть та самая желанная борьба плюса и минуса за лидерство, кто из них возьмёт верх, эти чувства так непонятны, но так приятны, когда обостряется борьба самого важного закона на Земле, становится не по себе, как ранней весной. Нет смешанных чувств, есть обострённая борьба плюса и минуса за лидерство.
Если человек как совокупность понятен, то как же назвать единые чувства? На заре человечества их разделили почему-то и назвали по-разному, не догадываясь, что это одно и то же, только в разных проявлениях. Странно, но какой-либо предмет или явление всегда сравнивают только с противоположным ему. Может, сравнение не что иное как доказательство борьбы разных проявлений одного итого же. Палка о двух концах.
Поэтому я боюсь равнодушия. Равнодушие = ноль = ничего = пустота. Лучше пусть будет минус, чем ноль, чем ничего… Из минуса можно при большом желании скакнуть в плюс. Хотя, может, лучше не быть, чем быть бескрылой падалью небес…
Но это лишь моё субъективное мнение.
Всё дело в нашем отношении к добру и злу. То, что кто-то для себя считает добром, другой воспринимает как откровенное зло. Я позитивист. Я пришла к этому с огромным трудом, но в то же время я даже не осознавала, как это со мной происходит. Мне мои страдания не кажутся тем, чем они кажутся другим. Они мне нужны. Без них я бы не стала той, в которой не осталось ничего изначального, продуктом многолетней деятельности других людей и явлений, и мне это нравится. Какими бы ни были мои страдания, они не причиняют мне боли. Они воспринимаются как вклад в мой жизненный опыт, я стала опытней и умней, я познала ещё что-то, в очередной раз. Жизнь слишком размеренна и монотонна для того, чтобы в ней ничего не происходило. Я не могу без этого жить.
«Без войны так тихо, и я себя же предал…» Я всегда вспоминаю только эту песню, когда со мной что-нибудь случается, и у меня появляются огромные силы и уверенность в том, что я должна пройти то, что со мной сейчас происходит, мне это надо, и мне от этого хорошо. В этой песне как нельзя лучше сказано о моральной войне, которая происходит внутри каждого из нас. Когда её нет, мы её развязываем, потому что не можем без неё жить. Мы ею живём для того, чтобы сделать свой мир таким, каким мы его хотим, чтобы он был.
Я живу по этому принципу «меня война кормила надеждами о мире, она меня любила, я был мишенью в тире», я знаю, что мне даст каждая моральная, внутренняя война, я стану счастливой, как только выдержу своё страдание, любая война ради мира, а не наоборот. У меня наступит приятное спокойствие и оправдание в том, что я теперь себе могу позволить гораздо больше, чем до этого. Даже не больше, даже всё, что угодно. Я создала себе новый мир, и он такой, каким я его хотела, вот только как долго он будет меня устраивать до следующей войны?
Без страданий я ни счастлива, ни несчастна. Но какое бы горе не случилось со мной, оно для меня всегда посильно и кажется даже обыденным. Я быстро привыкаю к собственной чрезвычайной обстановке, как будто она у меня не в первый раз. Это моя теория. Теория боли. Боли, которую я не чувствую…
Фабрика боли, механика печали…Мои говорящие стихи. Они описывают то, что должно со мной быть. Но это не я, это поэт внутри меня, одинокий и страдающий. Он не может быть счастливым, иначе стихи потеряют свою суть, они станут набором дешёвых букв и фраз, ничего не несущих в себе. Искусство всегда рождается от боли, и никогда от радости. Все говорят, что грань между болью и радостью, любовью и ненавистью очень тонкая. На самом деле этой грани нет. Это одно и то же. Любовь не превращается в ненависть, она переходит в другую свою форму, ей это просто сделать. Все мои убеждения кажутся мне странными и далёкими от реальности, но если я вдумываюсь и привожу себе всего несколько доказательств, как сейчас, меня не переубедишь. Ни одной теоремы не было бы без доказательств.
Я – странник собственной души. Это не крест, это купол…
Я постоянно видоизменяюсь изнутри и я постоянно в поиске, в движении, в статическом положении меня просто нет. Я либо сплю, либо я без сознания. Самопоиск- суть моей жизни. 5 лет я искала себя с помощью стихов, но поняла, что мне этого мало. Я начинаю в прозе, ну и пусть, я расту. Я ещё не знаю, кем буду, когда совсем вырасту. Но конечной точки исканий быть не может, я всё равно буду продолжать поиск. Душа должна двигаться. Так она никогда не устанет.
Ни в чём, что случается со мной, я не вижу отрицательного. Я действительно верю в то, что всё, что ни делается, к лучшему. Вряд ли кто сможет объяснить парадокс:
Бог наказал меня за моё зло – но всё то, что он сделал со мной, к лучшему. Я всё больше склоняюсь к версии, что бог не наказывает, а зла вообще не существует. Мы не видим, что на самом деле это добро, но мы его неспособны понять.
Он даёт тебе целый мир по крупице. Он делает с тобой то, чего раньше ты не знал, не видел, не догадывался. С каждым разом ты всё больше познаёшь мир и себя.
Он дарит тебе возможность узнать своё проявление в каждой конкретной ситуации. Узнав больше, ты становишься другим и думаешь, как я мог жить, не зная всего того, что теперь знаю? Даже если ты не понимаешь, зачем, веришь, что тебе это нужно. Как-то само собой нужно, как-то само собой оно меняет жизнь и делает тебя другим. Зачем мы читаем книги, неужели с какой-то целью? Да, познать что-то новое для себя, мы знаем, что познать нужно, а вот зачем? Так и «читая» о себе в книге жизни, мы обретаем новые знания, совершенствуем себя и свою жизнь. Чтобы стать лучше.
Однажды я заметила, что со мной слишком много всего происходит, и стала думать, почему, зачем мне всё это нужно. Поначалу после всего того, что со мной происходило, я вдавалась в размышления, чем же мне стало лучше от происшедшего? Но проходило время, и я понимала, что мне стало лучше, лучше, чем могло бы быть, если бы не то, что со мной случилось…И без этого очередного дефолта я бы не смогла жить так, как сейчас.
Я не представляю, как бы это было. Мне это сложно объяснить. Я очень давно исследую свою теорию и не поняла даже её половины. Я давно обо всём догадывалась, но начала осознавать лишь недавно, потому что начала верить. Нельзя обрести то, в существование чего не веришь.
Вера – это то, чем моя душа держится за тело, я поняла, что это огромная сила. Ничего нет, если нет веры, она тождественна самому объекту, если она есть. Только вера. В любовь я не ВЕРЮ, а значит, её нет. Её не существует. Существует всё то, что мы принимаем за неё. Подсознание требует от нас идеальных качеств от объекта продолжения рода, а в реале идеалов нет. Если мы «любим» человека, то мы любим идеализированный образ, который создаёт нам сознание, а как только мы обнаруживаем, ч то реальный человек отличен от этого образа, «любовь» проходит. Нет привыкания, есть разрушение образов. Каждый раз влюбляясь, мы нуждаемся в создании нового образа, в одного и того же человека нельзя влюбиться дважды, мозг знает, что этот образ уже разрушен. Все образы разрушаются, если есть возможность общения с человеком. Сознание автоматически создаёт образы, они очень различаются с реальностью. Первое впечатление – тоже образ. Воображение создаёт образы, и от этого никуда не денешься, естественный процесс познания. Оно создает образ для того, чтобы потом максимально приблизить его к реальности, чтобы потом в нашем внутреннем мире был познанный нами без остатка человек. Но мы воспринимаем первоначальный образ в воображении за конечный, если у нас мало информации, оно пририсовывает то, что хочет само, то, что мы хотели бы в этом человеке. Потом узнаём, что что-то не так, и начинаются разочарования. Вся наша беда в том, что мы принимаем созданный собой первоначальный образ за реальный. Но он идеализированный. С теми, кого мы знаем, проще, у нас внутри уже сложился конечный образ. Но и тут могут быть ошибки, чего-то о человеке мы можем не знать.
По-настоящему мы любим только идеалы и образы, те, что внутри нас, а не те, что в реальности являются прототипом этих образов. Любовь сама по себе идеал, поэтому её нет. Мы живём с людьми, не потому что их любим, есть много всего остального, что действительно существует и заставляет нас это делать. В этом нет никакой трагедии. В «Человеке без отпечатков пальцев» я уже говорила о том, что мы живём в мире названий, за которыми скрываются несуществующие явления. Вроде бы они и есть, но у них нет сущности, индивидуальности, того, что бы причислило их к чему-то конкретному. Как и человек без отпечатков пальцев, он есть, но он никто, он не является собой, он лишь название. Но некоторые вещи действительно есть, но на них мы почему-то меньше всего обращаем внимание. Они не так нам нужны, считаем мы. Но и не каждому они доступны.
Вера, познание, сила воли, совершенствование. На это уходят силы и годы. А мы кричим – любовь, конечно, нам это проще. Проще всегда справиться с тем, что не имеет подлинной ценности и своего «я», мы крутим эти явления как хотим, делаем из них, что хотим, потому что они не имеют сущности и не могут нам сопротивляться. В них почти ничего нет, поэтому мы сами добавляем в них, что хотим. Попробуй покрути веру или процесс познания. Не выйдет. Эти явления обладают внутренней сущностью и они сами крутят нами. С ними можно сосуществовать, но их нельзя изменить. Их либо нет, либо они есть.
Я научилась всему, чему хотела, и на всё в моей жизни хватило времени: научилась познавать и понимать этот мир, научилась создавать прекрасное, поняла, что не могу жить без идей, ничего не создавая, нашла один из основных путей в своей жизни – за счёт высшего образования. Фактически во мне живут сейчас два таланта, писателя-поэта и технолога-модельера. Но мне их мало, я постоянно ищу что-то ещё. Осваиваю печать вслепую, плету из бисера, изучаю свой город, что в нём есть, и что мне из этого нужно. Всегда одновременно со всеми процессами жизни пыталась изучить закономерности этого мира и познать больше, чем остальные. Так у меня появилось много идеологий, об одной из которых я сейчас пишу.
Я была просто поэтом, но стала писать прозу, умела шить, но захотела делать это на профессиональном уровне, чтобы не видеть преград, если я что-то хочу создать. Имея что-то, я всегда хочу большего, я не останавливаюсь, я ищу. Я странник собственной души.
На всё в моей жизни хватило и хватает времени. Но только не на то, чтобы научиться любить и быть любимой. Потому что я не считаю нужным учиться тому, чего нет. Потому что я субъективна, мир, который я вижу, субъективен, и он такой для меня, каким его воспринимает моё серое вещество, скрываясь за полными жизни окнами с сине-серыми стёклами, они всегда впускают внутрь моего «я» этот мир через фильтр, который постоянно изменяется, становясь всё сложнее. Я узнала, какие чувства бывают, когда что-то создаёшь: пишешь или просто что-то придумываешь, процесс создания чего-либо порождает такие ощущения, какие никогда не даст та же самая любовь…Для меня сидеть и писать свою прозу или стихи лучше, чем кого-нибудь любить, просто так убивая время. По крайней мере, я себя чувствую каким-то одним из исключений жизни. Мало тех, кто пишет и занимается этим серьёзно. А вот любят почти все, это так обыденно…
«Как рождаются мечты» - одна из моих ошибок, маленькая война, чтобы мир стал лучше.
Я знала, что совершаю ошибку. Влюблённость в образ – серьёзное подспорье скучному выживанию в стенах больницы. И я смирилась с этим. Я позволила себе «любить», даже веря и осознавая, что этого нет. Я позволила, чтобы была ошибка, чтобы стало лучше. Ошибка – ещё не война, но сражение.
Самым долгим процессом моей жизни было и есть учиться верить и понимать. Только спасаясь в больнице от разлагающей тебя болезни, понимаешь, что дорожишь своей жизнью и ценишь её. Жизнь можно начать ценить лишь тогда, когда действительно чувствуешь, что умираешь, когда пытаешься выжить, когда тебя окружают лица таких же, как ты и тех, кто тебя спасает. Лишь тогда, а не тогда, когда держишь в руке горсть таблеток или бритву, и не веришь в то, что причина, из-за которой ты хочешь это сделать, действительно того не стоит. Ещё когда в своём развитии я не дошла до всего этого, я подсознательно чувствовала всё то, о чём я сейчас пишу. Пребывание в больнице не было для меня трагедией, я сразу успокаивалась и единственной моей мыслью было то, что пребывание там мне необходимо потому, что меня избавят от боли, остальное неважно. Почему после 20 лет резко сокращается процент самоубийств? Обычно в этом возрасте люди начинают думать и учиться верить и понимать. Только поэтому, а не потому, что к 20 годам жизнь приобретает стабильность и устроенность.
Когда мне было лет 17, я не понимала, КАК можно радоваться жизни, ведь она такая бренная, тяжёлая, бессмысленная? Как можно улыбаться, если тебе некого любить и никто не любит тебя, и твоя жизнь проходит будто за стеной, единственное, что есть у тебя – непрерывный процесс обучения и непринадлежания себе. Я считала свою жизнь ужасной бессмысленной тягомотиной и рутиной, длинной рваной депрессией. Я думала, что мою душу отродясь порвали. Пессимистичные настроения были моим образом жизни и началам всех начал во мне. Но после 20 лет проявились слабые проблески оптимизма, и я начала понимать, что он не так уж и плох, что что-то в нём есть. Оптимизм – признак изобретательности ума. Пессимизм не заставляет напрягаться и что-нибудь менять. Быть оптимистом непросто, но интересно. Состояние радости оказалось мне доступным и лучшим, чем угнетённое и тяжёлое, но к сожалению, лет с 13 оно стало для меня обычным. Однажды утром 1 января я встала и поняла, что всё как-то резко изменилось к худшему, мне просто стало противно жить, и больших моральных трудов мне стоило заставить себя посмотреть на себя в зеркале. В 16 лет у меня случилась первая депрессия, которая длилась 3 месяца. Мне моя жизнь казалось ненавистной. Меня тошнило на уроке алгебры от синусов, я не понимала, зачем мне это нужно, и как заставить себя всё это уложить в глубину своей серой жижи, меня тошнило от ежедневных домашних заданий, которыми я занималась круглосуточно, от всей тяжести, которые взвалила на меня эта жизнь, меня тошнило даже от чая, который я пила. Я не понимала, зачем мне всё это, зачем мне вообще жизнь. Я даже не искала смысл, я просто болела сама собой и невозможностью жить иначе. Я никогда не забуду 2003 год, который чуть было не решил эту мою проблему раз и навсегда. Я никого не любила, не страдала из-за любви, и у меня не было особых проблем, просто моё поведение вышло у меня самой из-под контроля, я поняла, что у меня фатальная невезучесть, я думала, что терять мне нечего, и с каждым днём всё больше издевалась над собой, у меня исчез страх, что со мной что-то случится. Я причиняла себе боль, и мне это нравилось, но за это я себя ненавидела, я никогда себя не прощу за 2003-й…Никогда. Свою бездумность и глупость. Никогда. Сидя над курсовым проектом по деталям машин, я размышляла о том, как этой ночью буду пытаться умереть, и меня радовало, что, возможно, мне уже не придётся его дочерчивать. У меня украли редкую кассету, цветной телефон, без которого я не представляла жизни, меня кидали в 4 ночи где-нибудь на Можайке, я падала с лестниц, напивалась до потери сознания, засыпала в метро, общалась с теми, кого ненавидела, ломала нос, раздирала глаза, падая спьяну. И во всём вижу себя виноватой, но тогда я не осознавала ничего из того, что делала. Я ненавидела себя и свою жизнь и не могла жить иначе, и думала, что только суицид может всё исправить, на самом деле мне надо было сесть и подумать. Я позвонила одной девушке, и она вернула меня к жизни, она просто посоветовала послать свои стихи Дельфину. Я занялась этим и стала другой! Я полгода ни с кем не общалась, сидя по ночам у телевизора, но мне это было необходимо. Этот роковой период своей жизни я описала в стихе «Калечный рай». Оно говорит, наверное даже лучше, чем эти несколько страниц прозы. В том и сила стихов, всё иносказательно, во всём есть недосказанность, всё на домыслие. Я не полностью раскрывалась, перейдя к прозе, я решила вообще полностью обнажить душу. Здесь всё простыми и до конца понятными словами, без иносказаний и недосказанности.
Мне хватило сил стать другой, я поняла, что не хочу так больше жить, и тогда-то и изменился в корне мой подход к жизни. Я стала ей радоваться, я стала её понимать, только вот пока ещё не полюбила так беззаветно, как мне хотелось бы. Я люблю себя, постоянно делаю себе подарки, совершенствую себя, создаю красоту письменную и швейную, рождаю идеи ежедневно, пытаюсь помогать всем по возможности и учиться, мне это доставляет удовольствие. Стремление что-то создавать спасло меня от смерти, потому что я в этом нашла великий смысл. Творчество это и есть моя жизнь, я пропитана идеями, вместо крови у меня чернила, вместо волос – нитки, мои одежды – мною созданные эксклюзивные модели красоты и добра. Всё, что сделано мной, сделано с любовью, не к себе, а к тому, что я создала. Чего мне всегда не хватало. Времени на творчество. Сейчас я пишу диплом, а это творческая индивидуальная работа и я счастлива, что воплотила идею своего руководителя, единственного человека на этой планете, с кем я хочу писать диплом, идею, которой до меня на кафедре никто не занимался. Я не представляла, каково быть исследователем, но всегда завидовала таким людям. Чёрт возьми, жизнь так интересна. Моя основная ошибка была в том, что я слишком долго искала себя, но лучше поздно, чем никогда.
Я должна всё почувствовать на себе, иначе я ничего не пойму, я просто не познаю этот мир.
Я люблю свои руки. Удивительно, как много они могут и как они мне необходимы. Я раньше и не замечала этого. Раньше, чем когда они будут обе сломаны. В первом классе я не думала, что однажды мне придётся заново осваивать процесс обучения письму. Переломанной рукой я писала стих о том самом переломе. Это не было похоже даже на почерк, но потом я смогла всё разобрать. Я поняла и поверила, что на многое способна. Для меня мои переломы не были трагедией. Нет. Я приняла это как должное и даже забыла вскоре о том, что руки могут сгибаться в запястье. Я обходилась без этого.
Я никогда не зарекаюсь от второго раза. Он почти всегда бывает. Или ещё просто не по всем случаям был. Попытка изнасилования, кража телефона, мало того, всё бывает трижды и более. Он одновременно и легче, т.к. уже есть иммунитет, и тяжелее, потому что неинтересно и противно повторять ошибки. Но состояние от повторения тем хуже, чем сильнее я от него зарекалась, чем меньше я была готова…В буддизме говорится, если мы не поняли свой поступок из Кармы, восприняли его тяжко и с болью, он повторится ещё раз. А вот если мы восприняли с радостью и пониманием, он уже никогда не повторится.
Вера во мне была всегда, но я её не осознавала. Теперь я понимаю свою невозмутимость в страдании и знаю, что моя нервная система не пошатнётся, у меня никогда не будет шока. Как глупо и бессмысленно было выдавливать из себя слёзы, сидя в двух гипсовых повязках. Даже если вчера я пыталась пролезть в оконную решётку, куда пролезала только моя рука, чтобы спастись от убийцы и насильника, сегодня о случившемся со мной ночью никто не узнает и я буду спокойно пить минералочку в вагоне метро и мучаться только из-за того, что я не выспалась. Сегодня я схожу в ментуру. Пройдёт полгода, и я всем расскажу, что случилось со мной, но только тогда, когда найду в себе силы и желание. А пока не буду мешать своему спокойствию.
Я страдаю по-настоящему не от того, что со мной происходит, а от того, что со мной не происходит. Какой части своего жизненного опыта я лишилась, чему не научилась, в какое новое русло не направится жизнь? Если бы не задавленность учёбой в 11 классе, я бы не открыла в себе талант поэта, с помощью которого я научилась рассказывать, как мне плохо. Если бы не моя гадкая жизнь в 2003, я не поняла бы, в чём смысл моей жизни. Если бы не больница и попытка убийства, я не узнала бы, что жизнь – самое ценное, что у нас есть, если бы не трижды украденные телефоны, я бы не осознала, что материальные вещи – это то, что не имеет подлинной ценности, что нужно учиться жить без какой-то вещи, не быть её рабом, подобно ребёнку, у которого отобрали игрушку. Пока не станешь хозяином над вещами и событиями своей жизни, ты будешь рабом. А они будут хозяином. Бесконечный список. Можно продолжать, это ещё не всё, чему я должна научиться. Пока не заражусь, не буду осторожной и буду беспечно относиться к здоровью. Лучше заболеть и научиться ценить здоровье во время лечения, чем однажды наблюдать окончательную гибель какого-то органа, которому уже не помочь. Несильные страдания учат нас и спасают от больших, от огромных страданий. Вот весь смысл жизненного опыта: не просто избегать ошибок, а учиться их предвидеть. Мне не понять никогда, почему за меня переживают, когда я остаюсь спокойной…
Я научилась быть готовой и к тому, что любая созданная мной информация может в любой момент безвозвратно исчезнуть. Теперь я создаю копии, теперь я поняла их назначение. Только тогда, когда потеряла нужную информацию навсегда. В моём системнике от неё остался лишь пепел. А в телефонной книге пустота. Это, признаюсь, для меня самое страшное. Потому что это необратимо. Я не могу дважды написать один и тот же стих, так же как и один день я не могу прожить дважды. Такие вещи делаются один раз, и моя память не хранит всё досконально. Если идёт речь о стихах, то с их хранением прекрасно справляется жёсткий диск. Так вот, теперь я всегда готова к тому, что они могут исчезнуть. Как и всё остальное, что написано мной, но чего я не помню – телефонные номера и смс, вместе с телефоном. Это я повторила трижды.
Все знают, что жизнь учит. Но мне одного этого знания мало. Я решила разобраться. Это один из важнейших вопросов, который меня очень волнует и одна из основных проблем моей жизни.
Два года назад я не знала, что такое, когда у тебя воруют, тогда же я научилась терять людей вместе с номерами, которые были в телефоне. Два с половиной года назад я не знала, что такое ментура. Шесть лет назад я не знала, что такое больница, Четыре года назад я не знала, что такое перелом. Но если бы всего этого не было, кем бы я была тогда, и что бы было со мной сейчас? Я бы ходила в розовых очках? Нет, однажды меня жизнь бы просто убила и сломала бы навсегда. На душе, конечно, полно шрамов, но они почти не болят. Искусство рождается в горе, жизненный опыт в страданиях, но нужно научиться воспринимать их как благо. Они очищают, они – новая открывшаяся страница твоей жизни… Может, это и есть просветление. Я никогда не уподоблюсь Будде, но я считаю, я к этому приблизилась. Я мудрец, а на каждого мудреца довольно простоты.
29.04.2005.
Ртуть.