Валентинки

«Вдруг…»

Мне заглянуть бы в омут глаз твоих,
Где звёзд мерцанье, в самой глубине.
Когда ты думаешь, быть может, обо мне…
Чтоб вдруг понять: мне не любить других…
Не утонуть мне в нежности чужой.
И все слова, придуманные мной,
Что о любви, лишь для тебя… Одной…
Такой любимой… И такой… родной.

Не уходи из сердца в тишину.
Побудь ещё той нежностью чуть-чуть,
Что я в груди пытаюсь не спугнуть,
Не говоря об этом никому…
Позволь мне сердцем ощутить тебя вдали,
И вдруг поверить, что ты помнишь обо мне,
И даже есть в тебе немножечко… любви,
В укромном месте, в сердце, что на дне…

Коснуться б плеч… столь призрачно, легко…
Почти как шёпот, тот, что именем звучал.
Чтоб не подумала о ветре, что в окно
Приотворённое влетел… И заплутал…

Губами ткнуться б в пестроту плеча,
Пытаясь снова сосчитать, все, до одной…
Когда трепещешь ты, как пламенем свеча.
Но нет тебя… Ты где-то… Не со мной…


Вдохнуть хочу тебя… Вдохнуть… Пьянея с запаха. Быть может,
С ума так сходят… Ну и пусть. Года, прошедшие, итожа,
Я понимаю меру той… потери… столь невосполнимой,
Что отрекаюсь… от всего: могло что сделать нас чужими…
… Мир не жесток – бездушен он. Чужая боль ему… без смысла.
И значит… только нам нести!.. всю нашу боль, коль что не вышло.
Потери горечь – в наш бокал, что пить до дна… Роптать не стану…
Но как же я!.. вдохнуть хочу… тебя, мой Свет… Но сердца, рану –
Я прижигаю на огне: разлук бескрайних, в каждом миге,
Что жить приходится… Прости. Я не фанатик и вериги
Не надевал. И крест нести не вызывался… На Голгофу.
Не бремя… всё-таки: любовь… Не ноша… Даже и на кроху…
А… продолженье. Нас самих. Грань сердца нашего. Кусочек,
Изрядный, тот, что от Души... Мы ставим в жизни много точек.
И лишь единственно, в любви, в той… Настоящей!.. запятая…
До самой смерти… И за ней… А мне б… пожить, тебя вдыхая.


«Загрустившая Душа»

Осыпаются, почти, как листва,
На тропинки под рукой, что из фраз
На листке, что снегом бел, те слова,
Заплутавшие средь всех в прошлый раз…
Может чуточку нежнее других
Иль на буковку в них больше тепла:
Для единственных моих и родных,
От которых вновь судьба увела…

Двое там, где нет меня… Далеко…
Где чуть-чуть встает позднее рассвет.
И куда вновь не отправлю письмо,
И откуда не пришлют мне ответ…

Сколько их уже лежит на столе,
Что наполнены… бездомным… теплом?
Как читают их – я видел… во сне.
Только жаль, что всё осталось, лишь сном…

Но опять на лист ложится строка
И дрожит, от грусти нежной, рука,
Где слова, быть может снова, не те,
Что нашёл я в загрустившей душе:
«Вспоминайте… Обо мне… Иногда…
И простите… За бескрайность дорог.
И за то, что подарить вам не смог,
В Валентинов День… немного тепла…»


Другим – других, а мне – тебя… И в этом дне, и в дне ушедшем,
Хватать не будет… всякий раз, когда в саду, чужом, отцветшем –
Увижу трав поникших цвет и ветки голые под снегом,
И вздрогну!.. только не в моём, где дни мои, столь спешным бегом,
Куда-то прочь, всё… без тебя… Но и укрытые метелью,
Цветы под снегом, снова ждут, когда весна придёт… Капелью…
… Что я могу, что… не могу?.. Могу… пройти с тобой… До края.
А не могу… тебя забыть. А разлюбить, увы – не знаю…
Поскольку, это не любовь, а нечто… большее. От Бога.
Суть: продолжение себя. Как… к самому себе дорога…
Неудивительно, что мне, такой родною показалась,
Как-будто виденная мной… Давным-давно… Но чья-то шалость
Поперепутала пути и заблудились мы с тобою…
И много разного ещё, что я назвал бы не судьбою,
А чьей-то волей, что сломать её пытается… Во имя?
Чего-то худшего, чем зло, когда вдруг целое – чужими
Руками рвётся пополам… И каждой… больно!.. половине…
Но не научимся мы… врозь, коль отыскались. И отныне,
До самой горестной черты, к друг другу рваться, умирая
От боли: сердца одного, что мы на части раздираем…