Оден У. Х. Пляска Смерти

Это прощальный в гостиной цивилизованный крик,
профессорский благоразумный бзик,
прикрытый дипломатией социальный апломб,
теперь решают дела при помощи газа и бомб.

Красивые истории про добрых великанов
и удивительных фей, сочинения для двух фортепьяно,
хрупкий фарфор, картины с мазней, как фейерверк,
и оливковые ветви отнесены наверх.

Дьявол поклялся, но клятвам взамен
он вышел на волю, взорвав гексоген.
В темнице держал его Папа давно,
ангел мятежный всплыл все равно.

Гуляя, как грипп, повсюду, где хочет,
стоит на мосту, торчит между строчек;
как гусь или чайка летит высоко,
таится в буфете, под кроватью, в трюмо.

Под маской весенней, с сединой на висках,
В голубых маскирует враждебность глазах.
Он может в коляске вопить, как дитя,
или ехать в трамвае последнего дня.

Водопроводчик, доктор, поскольку привык
владеть профессией, как болезнью старик;
лучший танцор, лучший в хоккей игрок,
как разведчик скрытен, как тигр жесток.

Он пришел победить, ты знаешь, мой друг,
к каким глубинам позора он тащит вдруг;
он украл бы тебя у меня, мой дорогой,
чтобы отрезать твой волос прекрасный густой.

Миллионы уже пали в пасть толчеи,
уступая, как голубь обаянью змеи;
сотни деревьев растут в мире зря:
я, как топор, что в руках дикаря.

Поскольку я, в конце концов, недаром Третий Сын
испорченный, беспечный, везуч, как Алладин;
был для меня подробный план написан Сатаной
от человека навсегда избавить шар земной.

Поведение человека – сумасшедший дом,
Восстановленная Гоморра и типичный Содом;
Я должен взять спасительный огонь,
чтоб смыть желаний человечьих вонь.

Покупка и продажа, еда и питье,
Вероломные механизмы и непочтительное нытье.
Симпатичные тупицы без лишних слов
Вдохновляют своих честолюбивых мужиков.

Я прибуду, я накажу, Сатана умрёт,
я намажу на хлеб свой икру и мёд,
дом, где на почетном месте пылесос,
в собор превратить для меня не вопрос.

Буду, как суперстар, в платиновом авто
выезжать на парад, меня не затмит никто,
весь день и всю ночь продлится мой бенефис,
покатится колесо по длинной улице вниз.

Иоанн Креститель, Иоанн Богослов, Павел и Петр с ключом,
и бедный ничтожный Гораций, разбитый параличом,
оставьте свой завтрак, парту, игрушки в войну,
чтоб летним прекрасным утром убить Сатану.

Поскольку слава, гнев, труба и барабан
и власть восстать приказывают вам;
могилы взлетят, открывшись, вверх,
искупит земля свой смертный грех.

Рыбы затихли глубоко в морях,
небо, как елка 25 декабря,
звезда на Западе полыхает, как нефть:
«Человечество живо, но должно умереть».

Так прощайте дом с красными обоями внутри,
на теплой двуспальной кровати черновики,
настенный полет прекрасных птиц,
это - прощание, прелестная душа, без границ.


Примечание

Пляска смерти (Chorea machabaeorum, Danse macabre, Todtentanz), аллегорич. изображение смерти в лицах в западно-европ. искусстве. П. смерти изображается или трагически (могущественный царь в борьбе с родом людским, земледелец, поливающий поле жизни кровью), или юмористически (смерть в виде злорадного музыканта, заставляющего всех танцевать под свою дудку). П. смерти была сюжетом сценических представлений (диалоги смерти с 24 лицами) в средневековой Франции и изображений в живописи. Существ. множество гравюр с изображением П. смерти, с стихотворн. текстом и без него. Самая знам.- Ганса Лютценбургера с рисунков Гольбейна Младш.- серия из 58 лист. (лучш. изд. 1879). Азбука Гольбейна с изображ. П. смерти, гравир. Леделем (изд. Эллисена 1849). Wessely, "Die Gestalten des Todes etc. in der darstellenden Kunst" (1876); Gotte, "Holbeins Todtentanz etc." (1897).