Он был большевиком и коммунистом

Он был большевиком и коммунистом
и верил в революции запал,
но, как росинка на рассвете чистом,
однажды испарился и пропал.

Ну что ж росинке так велит природа, —
сегодня есть, а завтра, смотришь, нет.
А он, сказали, стал врагом народа
и получил за это двадцать лет.

Враги всегда останутся врагами,
хоть из верхов, хоть прямо от сохи.
И где-то за горами, за снегами
пришлось ему замаливать грехи.

Но слово правды воссияло вроде
и вот однажды, много лет спустя,
он оказался снова на свободе,
невинный и безгрешный, как дитя.

Вернули имя и квартиру дали.
Свобода! И умыт и обогрет!
И на груди опять звенят медали,
а сердце согревает партбилет.

Он в позе гордой повторяет снова:
«Один за всех и все за одного!» —
Не изменив ни делом и ни словом
той партии, что предала его.

Да, было так. Он не покинул строя,
он вышел против подлости и тьмы
в одном ряду с начальником конвоя,
в одном ряду с начальником тюрьмы.

В нём сохранились лозунгов запасы
и, бдительностью сердце горяча,
он озирает беспартийных массы
очами добровольца-стукача.

Он повторяет: «Партия — не мода!
Её с плеча не сбросишь, как суму!»
На кой же чёрт нужна ему свобода?
Вот этого я сроду не пойму.