Вертолётчик

А.Павлову

Рассвет дымился весело и шало,
машина, а точнее вертолёт,
дрожала нетерпеньем, как дышала,
нам предстоял обычный перелёт.

Вот взвыл мотор натужно и привычно,
вот лопасти рванули по косой.
И взлёт светила, сочный земляничный
по стёклам брызнул светом и росой.

Я задор распалил,
в спор извечный залез
притяженья земли
с притяженьем небес.
Не роптал, что бескрыл,
лопастями вертел,
и летал, как парил,
и парил, как хотел.

Почётно – ближе к Господу и лестно,
но и на небе скучно без чудес,
и стало нам с архангелами тесно
бездельничать под куполом небес.

Мы разошлись, как шестерни шлицами.
Моя судьба, забытая Творцом,
по небесам царапнула рубцами
и с лёту в сердце врезалась рубцом.

Рок догнал и лягнул,
и тряхнул, словно блох,
и мотор отрыгнул, и чихнул, и заглох.
Ох, не в срок, ох не в масть
эта лётная страсть –
надо ж с неба упасть,
чтоб на Небо попасть!

Архангел хохотнул по–человечьи, -
ну что, летун, приехали кажись.
Неотвратимо, съёжившись, навстречу
неслась земля... и прожитая жизнь.

Я рвал рули, давил на перепонки
Творцу,- что проку от моих костей?!
Не выдай, подстели, родной, соломки
и крылья сотвори из лопастей!

Только, как не рули, не обходится без
притяженья земли, притяженье небес.
Вверх гляжу – сверху Бог,
вниз скольжу – снизу Смерть.
И я к Богу – под бок,
то есть брюхом - о твердь.

Печали нет, как не было печали.
Я с рёвом отрываюсь от земли.
Не выдал Бог, рули не подкачали,
и лопасти меня не подвели.

Под ложечкой – ни горечи, ни жженья.
И как бы я судьбу не порицал,
моё паденье есть опроверженье
беды неистребимого лица.

Под ногами земля.
Пей, гуляй, не хочу.
Я рулю не пыля,
лопастями верчу.
И душа не кровит,
и не млеет рука,
и мотаю на винт
облака,
облака!