О Тайной вожатой и слепом мальчике в рюкзаке

Женечка смотрела на пузырьки в капельнице. В левой руке больно пульсировала игла.
Во время последней химии стало почти все равно.
Где-то дышала Ирочка. Еще в палате обитали Катя и Дианка, но те ушли смотреть телевизор.
...- Вам туда нельзя!! - взвизгнула медсестра.
Но рослая женщина в белом парике ударила ее пальцем в горло, зашла в палату и закрыла дверь изнутри. Потом она придвинула к двери постель Ирочки вместе с Ирочкой и капельницей. Потом придвинула к Ирочкиной постели шкаф. И подошла к Женечке.
Женечка равнодушно следила за громадной бандиткой. В дверь уже стучали.
- Евгения Крагс? Праправнучка Евгении-Леопольдины Крагс-Свенсон, дочери тайного вожатого Храма Изиды, - с непонятной почтительностью произнесла женщина в парике, и поставила на тумбочку толстый рюкзак. - Пойдем, нам пора. Алый Ритуал вот-вот начнется, а ты не прошла по Краю слов.
- Вы меня путаете, - прошептала Женечка. - Пожалуйста, подвиньте Ирочку на место, она плачет... Здесь палата раковых, мы все умрем. Вы меня спутали...
- Я? Спутала? - нахмурила черные брови женщина. - Великолепно сказано! Я могла бы спутать Неофита или Искателя, но не Факелоносца Малого круга. Собирайся! - она одним движением выдернула из Женечки иглу, оттолкнула капельницу, вытащила из-за пазухи пакет со свитером и джинсами-стреч. - И прекрати задавать тупые вопросы. Твоя соседка умрет, это так. Но у тебя есть шанс.
В дверь ломились, Ирочка плакала. Шкаф трещал, но не поддавался. Женщина скинула на спинку кровати длинный кожаный плащ, осталась в брюках и мужской рубахе с карманами. Затем она встала на четвереньки, и мелком обвела дважды круг. В круг попала тумбочка, кровать, Женечка и гостья.
- Я не знаю никакую Ле...Леопольдину... - выдавила Женечка, зажимая струйку крови на локте.
- Ты родилась цикл назад, в год Свиньи, под крик совы, и твой отец пролил на тебя кровь? - деловито уточнила женщина, словно речь шла о паспортных данных. Она откинула одеяло, бесцеремонно вывернула содержимое тумбочки.
- Я не... - Женечка заткнулась.
Она родилась двенадцать лет назад. В Карелии, в доме у дальней-предальней родственницы мамы, и за кроватью роженицы, в клетке жил совенок. Так рассказывал позже папа. Когда фельдшерица стала кричать, и мама стала умирать, папа держал в руках бутылку с водкой. Он так сжал кулак, что бутылка треснула, и кровь брызнула на всех.
- Прекрасно, все сходится. Если ты не веришь мне... - женщина дернула молнию на рюкзаке.
Женечка застыла с зеленым свитером в руках.
В рюкзаке, в позе будды, сидел крохотный слепой мальчик. Ему исполнилось от силы три года. Мальчик покачивал тяжелой дынеобразной головой, к его фланелевой рубашке, английской булавкой был приколот пустой рукав. В единственной руке мальчик держал живую трепещущую птичку. Его мертвые глаза походили на узелки, как делают новорожденным в пупках.
- Это она, - жестяным голосом произнес мальчик, и с видимым удовольствием впился острыми зубками в бок живого снегиря. - Ола, они рядом. Позволь мне убить их.
- Не теперь, - засмеялась чему-то гостья.
Женечка заорала. Дверь в палату распахнулась. Ирочкина кровать покатилась боком. Шкаф со скрипом завалился, выплескивая содержимое.
Женечка была уверена, что ее спасут врачи и сестры с отделения, но в палату ввалились совершенно незнакомые люди. Трое мужчин и женщина, здоровенные, ловкие, с неуловимыми лицами. Первый мужчина зарычал и поднял обрез. Он выстрелил в Олу дважды, почти в упор, но не попал. Он вообще никуда не попал. Двое его приятелей прыгнули, и...повисли, словно запутались в стенке из прозрачного клея.
Они висели на границе круга, очерченного мелом, скалили зубы, шептали жуткие ругательства, но ничего не могли поделать. Ола и та, другая женщина молча смотрели друг другу в глаза.
- Отдай ее нам, - сказала та, другая. - В ней нет воли. Она умрет и погубит Храм.
- Мы искали ее двести лет, - нехорошо улыбнулась Ола. Откуда-то из-за спины она вытащила оружие, похожее на улыбку. Серп! - Убери своих псов...
- Она не умрет, - сказал слепой мальчик в рюкзаке. По его розовому подбородку стекала кровь снегиря. - Она станет Тайной вожатой. Если захочет победить свою боль.
Внезапно все замолчали и обернулись на Женечку.
- Я хочу жить..Что для этого надо? - прошептала она.
- Сущие пустяки, - изо рта маленького оракула летели перья. - Следует забыть слово "грех". Тебя пугает, что я слепой? Но благодаря своей слепоте, я вижу. Отдай то, за что ты так цепляешься, и получишь больше...
- Но..у меня ничего нет. Кроме... - Женечка побледнела.
- Вот именно, - кивнул оракул.