Венок сонетов дочери Алене

 Акростихом в "Венок" пытаюсь спрятать грусть.
 Любовь отца с годами не стареет;
 Её огонь не гас - другим не загорюсь.
 Не стать моложе, так хоть быть мудрее.
 Украдкой я за дочь мадонне помолюсь;
 Шепну: "Будь к дочери чуть-чуть добрее:
 Квартиру дай сейчас, здесь - не в Корее;
 Еще - здоровья ей, семейных крепких уз,
 Детей - команды шумной, быстроногой "-...
 Очнусь, всмотрюсь, пойму: теперь не до внучат.
 Чудес на свете нет - чудного много:
 Екклесиаст забыт - тщеславные кричат,
 Разбой и воровство творят погоду,
 Измученный народ клянет свободу.
 - 1 -
Акростихом в венок пытаюсь спрятать грусть
о давнем, сокровенном, невозвратном.
Как в лабиринт Тесей, в себя я заберусь,
вгляжусь поглубже и вернусь обратно.

Я, словно с Минотавром, сам с собой борюсь;
не победить - с души свести бы пятна
грехов; удача маловероятна -
придется все же заключить с собой союз.

А жизнь все так же коротка, нескладна,
плутает где-то с нитью Ариадна,
крестами вышит путь, отнюдь не мулине...

Но ценность есть и проще, и вернее
(ты согласишься, Лена, зная толк в вине):
  любовь отца с годами не стареет.

- 2 -
Любовь отца с годами не стареет.
то освежает, то отчаянно горчит;
как в детстве, не торопит дни: ”скорее!”-
а укрывается за ними, как за щит.

Она, подобно ржавой батарее,
порой обиженно, по пустякам ворчит;
на ней не спрятаться, как в сказке на печи,
но к ней припасть - не только обогреет,

укажут направление ее лучи;
и не светила даже - слабенькой свечи.
В ее сиянье не страшны преграды,

дорога и светлее и прямей. И пусть
ее усилит совести лампада.
Её огонь не гас - другим не загорюсь.

- 3 -
“Её огонь не гас - другим не загорюсь,”-
я словно клялся, вспоминая маму.
Возвышенна и отдалённа, как Эльбрус,
она недосягаема, но с нами.

Не рву рубаху на груди: предатель, трус,-
чтоб разниться с героем скверной драмы,
но всё влипаю в грязь упрямо,
а после - стыдно, тошно, ввек не ототрусь.

Иконой стал фотопортрет без рамы.
С него пытливо смотрят в душу прямо
любимые глаза на молодом лице,
 
со строгой добротою иерея
ответа требуя, достигнута ли цель
не стать моложе, так хоть быть мудрее.
- 4 -
Не стать моложе, так хоть быть мудрее
хотелось бы не мне - другим. Но как достичь?
Не мудрствуя, живем, не молодея,
влюбляемся, герои мелодрам и притч.

Настигнет час - один из ста прозреет:
все суета сует - долги, гараж, кирпич,
неурожай, вино, пирушки, карты, спич,-
и даты - экспонаты в галерее.

Стремятся те купоны с достижений стричь,
а эти, впав в душевный паралич,
найти пытаются спасенья пристань.

Далек от них, не взвешивая "минус-плюс",-
и оставаясь внешне атеистом,
украдкой я за дочь мадонне помолюсь.
03/09/97

-5-
Украдкой я за дочь мадонне помолюсь
и попрошу не о библейском чуде -
о скромном бабьем счастье - о семье. На флюс
похож быт без семьи, убог и скуден.

Лекарство от него - румяный карапуз -
от приступов хандры, тоски и смуты.
С ним сознаешь: семья - не только путы,
а кнут и пряник, будни, праздник, груз.

Тепло и свет домашнего уюта
затмят сияние огней салюта,
но заслонят и цель, как звезды застит дым.

И если жизнь подобна лотерее,
я Богу Случая, Фортуны и беды
шепну: будь к дочери чуть-чуть добрее...
27/02/98

-6-
Шепну : “Будь к дочери чуть-чуть добрее,
чем я когда-то был к тебе; наоборот,
будь строже к сыну. Он, пока созреет,
родителям доставить может тьму хлопот...”

О чем шептать? Все более хиреет
твой шанс обзавестись семьей. Из года в год
я тщетно жду, когда о свадьбе весть придет;
с кем - все равно, с татарином, евреем;

Хорошим был бы человек (не анекдот).
Приму твой выбор, лишь бы поскорее.
Лови момент: добра и не звереет

судьба, тебя избавив от жилых забот.
Уже молить ее не нужно во весь рот:
“Квартиру дай сейчас, здесь, не в Корее!..”
31 августа 1998 года

-7-
“Квартиру дай сейчас, здесь, не в Корее!..”-
просили Бога мы - и у тебя есть кров!
В день промежуточного юбилея
учти: в порядке ты - и я здоров.

Представлю: осень, слякоть, вечереет,
а в доме весело, стол праздничный готов;
миг - брызнет фейерверк шампанского и слов,
смех зазвучит и шутки - кто острее?

Я б предпочел, чтоб тост заздравный был таков:
“Есть у Алены дом - основа всех основ!
и пусть его минуют хвори и ненастье!

пусть полон будет дом и кошелек не пуст!
пусть вечно в нем гостят успех и счастье!
Еще здоровья ей, семейных крепких уз!”
2 сентября 1998 года

-8-
Еще здоровья ей, семейных крепких уз,
моей Алене, к тем дарам впридачу,
которые судьба преподнесла. Боюсь,
“за что?” - она не скоро обозначит.

За скромность, доброту, ум, безупречный вкус
без золота и платьев от Версаче,
за свет души, что ею не растрачен
и в ней сияет, как Неопалимый куст.

Кто независтлив, тот царя богаче,
тот непременно встретится с удачей,
возможно, до нее остался только шаг,

вот-вот она возникнет на пороге
среди толпы -что лучше всяких благ -
детей, оравы шумной, босоногой.
февраль, 1999г.

- 9 -
Детей, оравы шумной, быстроногой,
не вижу я уже и в дальнем далеке:
кривая жизни вниз идет полого.
Пока. Но может в миг один войти в пике.

Держусь что было сил благодаря йоге,
надеюсь, не на завершающем витке.
Но будь я и с самой судьбой накоротке,
хотел бы знать лишь о тебе с Серегой.

Журавль ли в вышине, синица ли в руке,
однако в мир иной уходим налегке.
В цепочках генов предков дар потомкам,

чем краткий путь земной достойно заключать.
Порою кажется: бреду в потемках,-
очнусь, всмотрюсь, пойму: теперь не до внучат.
август, 2000

- 10 -
Очнусь, всмотрюсь, пойму: теперь не до внучат -
собой бы не обременить Алену
и на ее пути пеньком бы не торчать,
и не давиться бы слезой соленой.

А стать бы чем-то вроде звездного луча,
светящего не слишком отдаленно,
принявшей тяжесть на себя колонной -
опорой дочери на деле, не в речах,

от бед оберегающим заслоном;
не подменять бы письма телефоном;
в застолье вместе встретить двадцать первый век;

в его дарах - ни страха, ни тревоги,
быть может, в них и долгожданный имярек -
чудес на свете нет, чудного много.
декабрь, 2000г.

- 11 -
Чудес на свете нет, чудного много
в широком спектре выбор от добра до зла.
Сомненья: далее какой идти дорогой,
пройдя одну; сознание, что жизнь прошла;

власть неумех, приведшая в итоге
державу в позу буриданова осла…
История травой забвенья поросла,
коль духом нищие вновь ищут Бога;

вещающим беду пророкам несть числа,-
волна реформ их, словно мусор, нанесла,-
скрипя крутнулось колесо фортуны;

сорвавшись как с цепи безумствует печать,
увещеванья оставляя втуне.
Екклесиаст забыт -тщеславные кричат.
декабрь, 2000г.

- 12 -
“Екклесиаст забыт!” - тщеславные кричат,
“Вон лжепророков!”- сея смуту в душах.
Чем громче крики, тем удушливее чад
и изощренней вязь словесных кружев.

Слова, горячечно-истошные, горчат,
похожи речи на цветы из стружек,
сулят успех, а результат все хуже,-
существованье люди как ярмо влачат.

Одна семья в беде спасеньем служит.
Она крепка - и бастион не нужен,
а нет - придется нахлебаться всласть

и побарахтаться, “не зная броду...”
Когда сгнила система и бессильна власть,
  разбой и воровство творят погоду.
3 Сентября, 2001

-13-
Разбой и воровство творят погоду
в покинутой судьбой, растерянной стране.
Пора и в ней явиться Дон Кихоту
и совершить свое безумное турне.

Что если где-то он уже колотит
копьем жулье, смешной идеалист, зане
не понимая то, что видит… Он вдвойне
опасен нуворишам санкюлотам,

мешает власти то призывами к войне
с ворьем и с теми, кто ведет в болото,
то людям не дает очнуться от дремоты.

Он будит совесть – тем вина его полней.
И без того, с отчаянья осатанев,
Измученный народ клянет свободу
Декабрь, 2002г.

- 14 -
Измученный народ клянет свободу,
 как будто видит в ней причину многих бед,
 в испуге мечется, не зная броду,
 и ждет, не вспыхнет ли в конце туннеля свет.

Ты – вне толпы и словно бы другой породы,
не хнычешь, слез не льешь. В теченье трудных лет,
Алена, ты единственный приоритет,
переходящий изредка в заботу,

что и хотелось в дар тебе запечатлеть
в сонетах искренних, но больше чем на треть
меланхоличных, пасмурно-минорных.

Над ними я семь долгих лет тружусь
и вот последний подношу покорно,
акростихом в «Венок» пытаясь спрятать грусть.
декабрь, 2003г.