Черный состав

ЧЕРНЫЙ СОСТАВ

Стоны, плачи, вагонный смрад
Нет никаких надежд и ожиданий
Со скрипом нас несет куда-то
Прочь от узких улиц, свадеб и свиданий.
Черный еврейский поезд, как змей
Украл и тащит в подземелье
МИРОЗДАНИЙ
В лагерный мир униженных страданий
И терпенья непрестанного и вечного!

Быть может отдохнем мы от обстрелов
И унижений за колючею стеной
В осеннем городе Бердичеве,
На площади, где неизвестность
Черная нависла тяжеленною парчой.
Где шли мы среди жаркого и солнечного дня,
В одеждах теплых, ватниках, пальто.
И где плевали в нас из толпы соседи наши
И проклинали в след, нет все не то, не то,
Забыть, не то!!! То – день вчерашний!

Куда везут нас эти исправные вояки?
Где уготовили нам отдых, от войны?
Ох, Господи, о, если б знали мы!!!
Что ждет нас!
Мы б согласились ездить без остановок,
Всю жизнь в вагоне смрадном, не пить воды,
И не питаться вовсе, нас поезд уносил,
Скрипя колесами тележки,
В ад жарких печных труб, и пепельную осень.

Состав остановился, со скрипом двери отворились.
Мы свежий утренний вдохнули воздух хорошо прохладный!
У нас за время путешествия кто-то умер в пути,
Да и неважно, это младенец, он не узнает
Больше горя, успел он в ангелах уйти!

Мужчины строгие, в серой опрятной форме,
В фуражках с высокою тульей!
Переговаривались отрывисто и бойко,
С презрением и исподлобья смотрят
На нас, делая в уме расчетливо раскрой.

АХТУНГ, ЮДЕН! Выходи, стройся, оставить вещи, раздеться! Быстро, Быстро!
Отрывистый и краткий, как удар хлыстом,
Отрепетированный и внушающий
Трепет и страх, раздался громогласный голос.
Площадь, на ней остатки детских вещей: сандалик, кукла, тетрадь,
Чьи это вещи, где эти дети?
И подозрение ушедшее за черные ворота,
Тупым и ржавым страхом режет сердце!
Сладко от ужаса, и просится душа
Скорейшей смерти.
Прислушайся, живой, живые, прислушайтесь,
Поверьте!

Нас раздевают, строят в четыре молчаливые колонны
Ведут по мокрому и желтому песку, где множество
Оставшихся чужих следов прошедших
В жизнь вечную, и это сковывает волю страхом,
Безупречно!
Ведут нас по аллее, а по краям ее такие стройные
Приветливые сосны нас провожают молча,
К двери 2Х2, а собаки динго лаят озверело,
И кого попало намертво хватают, и рвут их мясо.
А у ворот встречают двое в черном.
В руках у одного - с лицом из камня, железная труба,
Он ей с размаху бьет по головам входящих,
Разбивая в кровь и с хрустом черепа.
В руках другого, длинного с грязными щеками,
Сабля, он рубит ей людей, располасал он ей
Белые женские тела….
И всех нещадно заталкивают плотно-плотно
В тесную комнату, как в душевую.
Заказывают музыку и запускают газ, закрыв ту дверь.
Ты слушаешь? Проникся ты? Такое было, ты поверь.