Окраина

…темнеет. Дремлет мутный месяц
В зеленоватом льду пруда.
Как рыбий глаз блестит вода
В ковше. На хлебе уже плесень,
В лампадке масла на две трети,
Мороз рисует на окне.
Старик читает в полусне
Псалмы. В трубе гуляет ветер.

И, кажется, так шло годами -
Камыш за прудом мёрз всегда,
Стояла в ковшике вода,
Дед спал на вытертом диване.
И не было расстрелов, стонов,
И не летала никогда
Как птица чёрная - беда
Над тихой Иловлей и Доном.

Но было это, было все же!
Старик тогда был комиссар.
Россию охватил пожар,
И в душах всё горело тоже.
В Сибирь товарные вагоны
Ползли, набитые людьми,
Страна вставала на крови
И на поруганных иконах.

Горячий, молодой, отважный,
Он с колокольни сбросил крест,
И кровью поливал уезд.
Он помнит всё - и как однажды
Расстрелянных бросал в телегу,
И добивал потом штыком,
Детей, бегущих босиком
По кровоточащему снегу.

И комиссару Бог отмерил
Довольно лет, чтоб все понять,
Что прочь отталкивал - принять,
Поверить в то, во что не верил,
Как царь Давид прозреть от Слова,
Увидеть бездну впереди,
Чтоб рвался ночью из груди
Псалом 50-й снова!

…стемнело. Злится в трубах вьюга,
В окрестье тонет лай собак.
Ложатся блики звезд на лак
Небесного пустого круга.
В лампадке масла треть осталась,
Сопит старик, уткнувши нос
В подушку, мокрую от слёз,
Во сне чему-то улыбаясь.