Доброй Ночи

Ей проще всего было жить ночью. Именно в эти недолгие часы, когда спать еще не хочется, а вокруг всё уже замерло до рассвета, она чувствовала себя истинно живущей наедине со своими мыслями, чувствами, взглядами и эмоциями. Ночью ей было легче всего расслабиться и подумать, именно ночью она могла писать стихи.
Забравшись с ногами в кресло, она укрывалась тёплым пледом, ставила на столик рядом чашку крепкого кофе и брала в руки карандаш. Она никогда не писала ручкой – получались слишком резкие линии, даже смысл получался резкий, как ни старалась она его смягчить и добавить изящества. Она задумчиво водила карандашом по листу бумаги в клеточку, рисуя замысловатые линии, только ей понятные и только ей открывающие свой смысл. Она рисовала домики с трубой и дымом, а так же стада слонов "вид сзади" – предел ее графических способностей. А иногда она вдруг переворачивала страницы и судорожно что-то писала, потом зачеркивала, переписывала, правила. В итоге ставила под строчками дату и время – чтобы потом попытаться вспомнить, зачем она это сделала.
Зачастую строчки прыгали и стихотворение обрывалось. Она очень переживала и откладывала тетрадь в сторону – до лучших времен. И потом просто смотрела в стену, пытаясь разобраться в мыслях, испепеляя взглядом мелкий рисунок на обоях. И слушала музыку.
Иногда музыка даже была реальной и играла в плеере, который был судорожно сжат в ее руке. Маленький, компактный, купленный по размеру сумочки – чтобы был всегда рядом. А иногда это была музыка ее души, ее мыслей и чувств. И порой эта музыка играла так громко, что заглушала все ночные звуки, не отпуская ее из мира мыслей.
Приходила кошка и ложилась у ее ног, положив голову на тапочки. Наверное, у нее была самая свободолюбивая кошка в мире – она никогда не прыгала на колени и не спала с ней в одной кровати. Кошка, наверное, думала, что хватит и трогательного лежания у ног хозяйки, чтобы та поняла степень ее преданности и любви. Кошка лежала на тапочках ровно столько, сколько нужно, чтобы ее заметили и один раз провели рукой по бархатной шерстке: от головы до кончика хвоста. После этого она вставала и уходила в другую комнату. Лежать у ее ног дольше кошка, кажется, считала выше собственного достоинства.
Иногда после непродолжительного сидения с ногами в кресле, она вставала и уходила кухню, где долго курила, не включая света и выдавая своё присутствие только угольком тлеющей в ее длинных пальцах сигареты. Она задумчиво смотрела на дым, вырывающийся в приоткрытую форточку и растворяющийся в ночном воздухе. Дым помогал ей принять решение. Порой не очень верное, однако и такой исход ей был по нраву. Главное, что решила она сама и без какой-либо помощи.
Иногда она просто стояла у тёмного окна, погруженная в свои мысли, и смотрела, как в соседних домах гаснут огни. Один, потом второй, третий – они приветливо мигали: свет уступал место тьме.
Когда гас свет в последнем окне, она задумчиво смотрела на часы, а потом притворно охала: как поздно, а ведь она так хотела лечь пораньше.
И тогда она уходила в комнату, включала ночник и забиралась под тёплое одеяло. Взяв с тумбочки журнал, она лениво перелистывала пару страниц, перечитывая заголовки, потом устало водила глазами по первым строчкам абзацев и возвращала журнал на тумбочку, не находя ему место нигде более. После этого она переводила взгляд на фотографию в рамке, стоявшую у изголовья кровати. Раньше со снимка улыбалась она сама, тая в объятьях любимого человека. Теперь же все отношения с этим человеком были окончены, а из рамки ласково улыбалась симпатичная девушка – ее лучшая подруга. Глядя на фото, она еще раз перебирала в памяти события прошедшего дня, все его тревоги и волнения. После этого одними губами шептала "доброй ночи" и тут же гасила свет.
А утром звонил ее будильник, весело призывая к началу нового дня. Никто не мог сказать ей, будет ли он простым и добрым или ее ожидает куча неприятностей. И ничего в ее жизни не было так постоянно и размеренно, как портрет в рамке у изголовья кровати, и сказанное одними губами "доброй ночи"...