Вернуться из Арконы

«Тусклый свет, проникающий сквозь небольшие окна, подчёркивал печальное спокойствие, царившее в харчевне. Это вечером здесь звучат весёлые песни, а подвыпившие мужики и дружинники рассказывают байки и устраивают драки. Днём же всё иначе: спокойную, даже деловую, обстановку нарушают только редкие выкрики пары завсегдатаев-выпивох, да и те тонут в общем шуме разговоров. Полусонные мухи ползают по столам, выискивая сладкие следы хмельного мёда, пролитого вчера. Грузный хозяин философствует со сборщиком налогов…» - Писарь отложил кисть…

«Как-то не так… - подумал он. – Не по-нашему пишу, наши так не говорят…»

- Да полно тебе, Баюнко, дурью маяться. – Бросил ему через стол Щитень. – Тоже мне, занятие нашел. Нам ещё плавать и плавать, успеешь закорючек этих намалевать.

- Эх, ничегошеньки ты не понимаешь… - Мечтательно протянул Баюн.

Щитень пожал плечами и сделал большой глоток мёда.

- Я ведь летопись веду. Про поход наш рассказываю, про города и дали куда нас занесло. – В который раз начал объяснять Баюн.

- Поход… - Хмыкнул собеседник.

- Ой, да что ты заладил! – Вмешался в разговор Огнеслав.

- Послал же чёрт на нашу голову эту заразу… - не унимался Щитень. – Да где это видано? Баба дружиной командует… Позорище.

- Кнесу видней. – Отозвался Огнеслав. – Раз нет в народе кого посмышлёнее, значит с бабой плавать будем.

Щитень пробубнил что-то под нос и снова отхлебнул из кружки.

Дверь харчевни резко распахнулась и на пороге появилась Ярина. Щёки её пылали, белые волосы растрепались, сапоги и плащ покрывал толстый слой пыли. Хищный взгляд девушки устремился на дружинников. В мгновенье она оказалась рядом.

- Мы уплываем немедленно! – Выпалила Ярина.

Дружинники недоумённо уставились на воеводу.

- Я не ясно сказала?

- Э… - Огнеслав вышел из оцепенения и почесал голый затылок. – Так ведь вечер почти. Куда плыть-то, на ночь глядя?

В харчевне стало намного тише, народ прислушивался.

- Домой. – Глаза девушки неестественно блестели, но голос был твёрдым как морские камни. – Не спорь.

- Да сгинем, ежели в ночь поплывём! Мы края-то здешние толком не знаем, а мелей и скал тут понапихано… - Робко начал Щитень.

Ярина одарила воина таким взглядом, что ему захотелось провалиться под землю.

- Не сгинем. Я жду на пристани.

Когда за девушкой закрылась дверь, Щитень громко стукнул кружкой о стол и выругался.

Дружина роптала, но ослушаться не смела: слишком уж часто бабья спесь уводила лодью от беды. Отчалили в сумерки. Сероватая мгла вскоре сменилась чёрным спокойствием ночи. Россыпи серебристых звёзд и Луна, отраженная в медленных водах, ласково улыбались странникам.

- Будь ты прокляла, земля арконская. – Чуть слышно прошептала Ярина. – Будь ты проклята.

 ***

«Вот уж долгие лета, внуки Даждьбога адамову сыну кланяются. Земля-Матушка наша кровью полита, и не видно конца и края резне той, Христу иноземному дареной. Народ же наш, в землях далёких обитель имеет, в лесах да реках промышляет. Столетие как город заложили. Ранее-то мы горя не ведали, идиш ты по болотам да трясинам в края наши добраться. Не всякий свой на то горазд, а поп откормленный и подавно. А как город построили – так и прознали про нас-нехристей церковники.

Худо житьё сделалось. Попы-то кого послабше выбирают, в речку кунают, слова разные нашептывают. А давеча царёвы послы пожаловали, да рассказали, коль безобразие не кончим, адамову сыну не поклонимся – всем животы вспорят…»

- Опять летопись? – Буркнул оказавшийся рядом Щитень.

- Ага.

Воин сел рядом с Баюном и с недоверием покосился на пестрящий загогулинками кусок кожи.

- Да неужель кто читать это будет?

- Будет… - Баюн широко улыбался. – Это потомкам нашим, внукам, правнукам. Вот родится у тебя внук, вот он и узнает как его дед на Свете Белом жил.

- А как не узнать-то? Я ж ему первому всё расскажу. И… - Щитень кивнул на лежащую перед писарем летопись, - никакие твои чёрточки не понадобятся.

- А коли тебя уж не будет? – Лукаво прищурился Баюн.

Щитень махнул рукой и встал.

- Пойду-ка лучше паруса проверю. Благо хоть ветер попутный, глядишь и до дома доберёмся скоро. Ток бы шторма не послали Боги. В наказание… за заразу эту…

«Боги наши древние, мудрость их землицей вскормлена. Мы-то мудрость чтим, требы по законам древним кладём, совета да милости просим. Народ-то у нас по большей части мирный, но за себя постоять можем. Так у царёвых послов срока испросили, да свого-то умишки мало показалось. Снарядили лодью, в Аркону быть. Мудрости жрецов Арконских изведать, расспросить что да как, а глядишь и помощью заручиться. Как-никак, а родичи. Кнесову внучку обязали со жрецами потолковать. Требы богатые собрали, дани как в старину…»

Солнце медленно катилось за горизонт, окрашивая волны в оранжево-красный. Писарь сложил свои нехитрые инструменты в мешок, обнял руками колени и стал любоваться закатом.

«Что же за ответ жрецы дали… - Размышлял он. – Ярина-то и словом не обмолвилась. Как от берега отошли, так до сих пор молчит. Только в море смотрит, думает. Умная она баба, только вздорная. Прав наверно Щитень, выпороть бы её – сразу характер ласковый сделается.»

- Впереди туман! – Закричал кто-то из дружинников.

- Обойти не сможем, - заключил Огнеслав. – Да и ветер стихает… Не к добру это.

Зажгли факелы. Белый, густой как сметана, туман охватил лодью. Дружина забеспокоилась, зароптала. Ярина молча прохаживалась вдоль борта, казалось, что происходящее вокруг её совершенно не беспокоит.

- Вода… - Тихо прошептал Огнеслав и несколько человек кинулись посмотреть в чём дело.

Море действительно было чудным. Чёрные как дёготь волны лениво касались досок, поверхность воды блестела и переливалась.

- Что это? – Будто подражая общему шепоту, чуть слышно спросил писарь.

Дружинники замерли. Впереди, всего в нескольких шагах, возвышался чёрный силуэт огромной лодьи. Она приближалась медленно, несмотря на то, что паруса наполнял ветер. На чёрной палубе один за другим начали зажигаться зелёные огни, освещая туман мертвенным светом. И вот уже чёрный силуэт превратился в сияющую глыбу.

- К оружию! – Закричал Огневлав, и за несколько мгновений растерянные дружинники превратились в ощетинившееся лезвиями коло.

- Где Ярина?! – В голосе Огнеслава слышалась паника.

- Я здесь. – Раздался спокойный голос девушки.

Она продолжала мерить шагами палубу, задумчивый взгляд блуждал по приближающейся громаде.

- Оставь меня, Огнеслав.

У борта встречной лодьи стоял человек. Он был огромен. Его кожа и рыжие волосы сияли так, будто не было вокруг тумана, съедающего все краски. Пронзительный огненный взгляд изучал людей, столпившихся внизу. Лукавая улыбка незнакомца напоминала оскал.

- Кто ты? – Закричала Ярина.

- Меня называют Лофтом. – Его голос прозвучал совсем рядом.

- Куда лежит Твой Путь, Лофт? – Снова спросила она.

- Мой Путь бесконечен.

Лодьи медленно проплывали мимо друг друга.

- Твои люди боятся меня? Почему? – Недоумевал рыжеволосый.

- Они не видели прежде таких лодий, и таких людей как ты.

- А разве я говорил, что я человек? – Расхохотался собеседник.

Ярина улыбнулась. Она протянула руку, желая коснуться досок соседнего судна.

- Не делай этого. – Спокойным тоном предупредил её желание Лофт.

Девушка пригляделась:

- Что это? – По-детски удивилась она. – Ногти? А почему?

Рыжеволосый добродушно улыбался и молчал. Дружина Ярины с ужасом наблюдала за разворачивавшейся сценой.

- Сейчас я плыву на Руян, дитя. Хочу забрать преданных мне людей прежде чем даны и словены искалечат их души.

- Но твои паруса не слушаются ветра, ты плывёшь так медленно…

- Я никогда не опаздываю.

- Возьми меня с собой! – Девушка умоляюще смотрела на Лофта.

- А ты хочешь? – Удивился тот.

- Да.

- Хорошо, Ярина. Но не сейчас. После. Когда придёт время, путь они положат твоё тело в землю.

- Я буду ждать. – Тихо отозвалась девушка.

- Ждать… - Лофт поднял глаза к небу.

Туман, будто по его велению, расступился, приоткрыл кусочек ночного неба.

- Видишь, меня тоже ждут. – Прошептал рыжеволосый. – Меня ждут…

Ярина смотрела вслед уплывающему Лофту, уносившему с собой туман.

- Я буду ждать. – Повторила она своё обещание. – Буду ждать.

***

Стрибог снова был милостив к путникам и наполнил паруса попутным ветром. Дружинники предпочитали не думать о случившемся, и через несколько дней уже вовсю пели песни, играли в кости и сочиняли байки о предпринятом походе.

Баюн перечитывал свои записи, и мечтал как однажды его великий труд поможет племени решить важный спор или просто прославит писаря в веках. Правда Ярина так и не поведала о чём говорила со жрецами, но то не страшно. На вечевом сходе она, всё-таки расскажет – никуда не денется.

- Баюнко, - девушка опустилась на колени рядом с писарем. – У тебя есть на чём рисовать?

- Есть. – Удивился тот.

Ярина потупилась. Было видно, что ей не ловко говорить с писарем, а тем более о чём-то просить.

- Я хочу чтобы ты записал…

- Как мы встретили призрак? – Весело перебил Баюн воеводу. – Так я уже!

- Нет… - Девушка тяжело вздохнула, и продолжила. – Про Аркону. Я расскажу тебе.

Писарь порылся в мешке, достал чистый кусок белой кожи, окунул кисть в краску и начал записывать:

«Нет в Арконе Правды…» - Баюн поднял на Ярину полный потрясения взгляд.

- Пиши, Баюнко… - Грустно ответила девушка на немую мольбу писаря. – Только тебе и доверю. Не будут об этом люди знать, иначе надежды в сердцах человеческих не станет. Когда вернёмся из Арконы, я им другое скажу. А летописи твоей как есть, Правду.

***

«Нет в Арконе Правды.

Говорила я с храмовыми жрецами три дня. И трижды мне было отказано в помощи. Не верят боле руги Святовиту, не чтут как должно чтить. Хоть и горит пламя перед ликом Боговым, хоть и закрома дарами полнятся. Поклоняются ныне жрецы другой богине, имя коей Магия. Суть – та же волшба, но без Богов, законам Родовым вопреки. Совесть у них нынче такая, подлостью по-нашему зовётся.

Нам же велели восвояси плыть, народ не баламутить. Великую силу Магии призывать во помощь людям. Сказано было, слабы нынче Боги Древние. Нет заступничества от них и мудрости. И, мол, сами в том виновны – Богов по народам разделили. А Магия в том сильна, что не успели её по хатам растащить, да растерзать по родам.

Народ мы дикий, как жрецы сказали, так сидеть нам по лесам да Чуда ждать. Как выйдут варяги, с силой магической, так и нам из лесов выйти след – помощью ругов одарить. А сами-то мы, с топорами да лаптями, голытьба глупая, и место нам за печкой.»