Желтофиоль и Гурзуф

 «Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?»
Борис Пастернак


Желтофиоль и Гурзуф,
Крепдешин белоснежный, подаренный ветром,
Горохом источенный, как ревностью сердце моё.
Поздней осенью крошечный рижский букет хризантем,
В подмосковных заснеженных соснах волшебный ночлег,
И застывший, влюбленный в Неву Ленинград,
И разрушенный в старой квартире самый желанный очаг.
Ялтинский вальс,
И дуэль, и игра на снегу той волшебною крымской зимой –
Все останется это навечно со мной.
Все останется дивным, загадочным сном.

Я закрою глаза и открою свой нежно хранимый альбом.
Ярко-желтой осенней листвой среди синего неба глядят
 кадры памяти в нем.
Там мы рядом вдоль нашей судьбы тихо движемся вечно с тобой.
Там мы будем вдвоем, когда знак завершенья для нас доплывет,
 призывая печальной трубой.
Там никто не уйдет и никто никого не предаст.
Там никто ничего не разрушит,
Но уже ничего не создаст.

Гурзуф, 2003



 Несколько строф о любви

1

Какая ты? Придет мгновенье,
И губ твоих прикосновенье,
А может, только жест и звук,
Улыбку, голос долгожданный
И долгий взгляд – серьезный, странный,
Движение любимых рук

Узнаю я мгновенно, точно,
И чувства все, собравшись в точку,
Как в фокус линзы, возгорят...

2

Ведь Ты, судьба моя, не знала,
Как часто я тебя встречал.
А может быть, не узнавала –
Заветный миг не наступал.

Волшебным вечером лиловым
Тебя в трамвае вижу снова –
Явление моей мечты
С головкой светлой, драгоценной и печальной
Качнулась в такт движенью папки музыкальной.
Я точно знаю – это была ты.

И ты ждала меня. На свете
Я твой один. Но мы же – дети!
И гулок мир надежд, и даль
Еще совсем необъяснима.
Ты видишь, но проходишь мимо.
Светла, светла моя печаль.

А я узнал божественный овал,
Рисунок губ – единственный, любимый –
Тех драгоценных губ. Как я их целовал
В мечтах своих; как ощутимо!

Узнал я быстрые шаги, запомнил руки.
Ты уходила в сумерки разлуки,
Ты уходила, я же - обмирал.
И жизни наши – рано! – не сходились,
Но знаки изумленные светились
Там, где волшебный образ твой пропал.

Искал потом тебя я вечерами
И помнил, и мечтал узнать годами,
И детство уходило в никуда.
Зимой пьянящей, показалось, в шубку
Ты прячешь от мороза вздернутую губку –
Мороз не знал, а я – уже тогда –

Два таинства на ней, две ноты знал, две ноты,
А ты, наверное, не знала даже кто Ты –
Любимая, Богиня и Звезда…
Нас уносили в жизнь поезда.

3

За что такое искупленье? Близко осень.
Теряю веру. Скоро тридцать восемь.
Мы все еще не встретились с тобой.
С кем рядом ты? С кем рядом? С мужем, сыном,
Моя отторгнутая Богом половина,
Моя награда, не врученная судьбой.

И горькое познанье пью, конечно, -
Ты не со мною в платье подвенечном,
И сына ты ведешь не моего,
Его любимую сжимая ручку нежно,
С ним вместе занимаешься прилежно –
Об этом я не знаю ничего.

4

Конечно, замечал я очень часто,
Что рядом дышит незаметно счастье,
Мир – необъятен, счастье – в тишине.
И пастернаковским волшебным снегом,
Узором дивным, справедливым небом
Уже все воздано, что полагалось мне:

И мальчик синеглазый мой в кроватке,
Стихи и формулы – все музыка! – в тетрадке,
Огонь в печи и за окошком снег.
И тает образ твой, и тихо гаснут сцены,
Идут года, и бархатные тени
Ложатся, мягко покрывая век.

И нет имен у зим – они равны, послушны,
Забавы веселы, но равнодушны.
Тобой, мой чудный мальчик, жизнь полна:
Твои шаги, удачи, огорченья –
В них смысл, цель, надежда, вдохновенье,
Отрада и отдушина одна.

5

Однажды в ресторанной карусели,
Когда огни поплыли, и висели,
Веселье отражая, зеркала,
Я вдруг в толпе бессмысленной и пьяной
Тебя увидел – одинокой, странной,
Отчаянной. И ты меня звала.

Звала, рвалась ко мне, меня узнала.
Нас, корчась и кривляясь, не пускала
Друг к другу опьяненная толпа.
Безумные – они не понимали –
Чего желать? А мы с тобой - желали.
И вот – тебя увозят. Я пропал!

Увозят… Бледный лик мутнеет, тает.
Ты, плача,  бьешь руками по стеклу.
Жует с гермесовской улыбкой стая,
Размазав дефициты по столу.

И я один бреду с лицом разбитым,
И кажется, - тоске предела нет…

И скрипнут двери в доме позабытом,
И желтый лист, дрожа, накроет след.

Ленинград, 1989

Романс

Золотые нити сентября
Тянутся за мною неизбежно.
Листья – годы, слов не говоря,
Медленно уходят, как надежды.

Кажется, сейчас осенний вальс
Остановит и продлит мгновенье,
И тогда я вдруг увижу Вас,
Вас, моя награда и мученье.

В этот миг, придуманный не зря,
Слившись взглядом с серыми глазами,
Знаю, буду очарован Вами
В нитях неостывших сентября.

1983