Бронзовый гость

(Памяти А.С. Пушкина)
Комедия в 3-х актах.

Действующие лица:
Гуан Дон – старый развратник, гад, негодяй и вообще плохо себя ведет.
Донна Анна – Керн А.П., «чудное мгновенье», сначала не вдова, потом вдова; по сценарию – жена А.С. Пушкина;
А.С. Пушкин – сперва муж А.П. Керн, а потом Бронзовый гость (в обработке скульптора Аникушина)
Другие лица если и появляются, то за сценой. Иногда слышны их голоса.

АКТ 1.
(имение Михайловское. В глубине дома раздается мирный храп няни. За окном кричат дети, лупцуемые ремнями. Визжат свиньи, мычат коровы. Сереет рассвет. Моросит дождь. Короче, обычное деревенское утро).

Пушкин (просыпаясь и потягиваясь):
Что, Анна, встала? Где там кружка?

Донна Анна:
У няни, где вчера оставил.

Пушкин:
Так принеси!

Донна Анна:
Щас! Размечтался…
Иди, буди, а то, как в прошлый раз
Пошла ее будить, а получила в ухо.

Пушкин:
Да, няня – баба то, что надо! Коммен зи!

Донна Анна:
Ну, знаешь, Саша, хватит.

Пушкин:
Да, я хват!
В Лицее, помню, с Дельвигом и Кюхлей
На ночь залезем к бабам…

Донна Анна:
Саша, все.

Пушкин:
Нет, подожди, воспоминаний милых
Мне сладок дым…

Донна Анна:
Под Чацкого косишь?
Все, Сашка, я пошла доить корову.
А ты вставай, тебе писать пора.
«Евгения Онегина» закончил?

Пушкин:
Нет пока.

Донна Анна:
А что лежишь, алкаш ты мой вчерашний?
Подъем, подъем!

Пушкин:
Ну, Аня, подойди!

Донна Анна: (подходит, жалобно)
Ну, Шурик, хватит,
Сашка, мои ноги…

Пушкин:
Иди, иди! Одеяло распахнув, тебя я приглашаю…
На свиданье…
(хрюкает от смеха. Донна Анна, грустно вздохнув, лезет под одеяло. Дом наполняется сосредоточенными криками, охами, чмоканиями и прочими нечленораздельными звуками. Одеяло откидывается. Донна Анна валится на пол. Пушкин с улыбкой садится на кровати, наливает шампанского. Пьет)
Стихи, Анюта, я стихи придумал:
Я помню чудное мгновенье,
Передо мной явилась ты.
Как мимолетное виденье.
И мы пошли с тобой в кусты!

Донна Анна:
Пошляк! Пошляк!!! И что ж ты на Наташке
Не обженился? Ну и дура ж я!

Пушкин:
Ее я.… С ней я.… В общем, про нее
Стихи мне не писались, понимаешь?
Одну лишь как-то виршу сочинил
И то, послушай, вот что получилось:
К кастрату раз пришел скрипач…

Донна Анна: (валится от хохота)
Ишь ты, к кастрату, говоришь?
А скрипачом кого ты почитаешь?

Пушкин:
Ты! Ты! Да как ты смеешь, дура!

Донна Анна:
Ой-ой! Как страшно! Няню разбудил.
Теперь иди и прячься в печку, дурень.

Голос няни:
Санек, иди сюда! Снимай штаны, засранец!

Пушкин:
Иду, о няня, я почти пришел.
(уходит. За сценой слышны грохот, удары, крики)

Голос няни:
Убила. Твою мать. Анюта, ну-к, сюда!

Донна Анна:
Чего там, няня, гикнулся ли че ли?

Голос няни:
Похоронить б его по-христиански.

Донна Анна:
Да спи уж, спи, потрачусь я на гробик.
(слышен храп няни)
Ну что, усоп, мой половой гигант?
Сандалики откинул? Поделом же.
Я буду как вдова – черна и безутешна,
Но в плаче буду грубо проклинать
Твои стихи пошляцкие и похоть.
И на могилу я к тебе приду,
Когда Россия скажет: «К юбилею
Ас Пушкина готовится страна.
До юбилея 30 дней осталось, трепещите!»
Пойду вздремну, а трупы обождут.

ЗАНАВЕСКА.

АКТ 2
(Петербург. Безутешная Донна Анна в черном платье танцует с Гуан Доном мазурку. Бал в полном разгаре. Донна Анна в дупель пьяна)

Гуан Дон:
Ну, что? Отлили памятник поэту?

Донна Анна:
Ах-ах, поэт, поэт мой дорогой!
Как мне тебя сегодня не хватает.
Что делать мне? Аль утопиться в Мойке?

Гуан Дон:
Но-но! Полегче! Что ж я буду делать
Когда твой хладный труп в реке всплывет?
А у меня совсем другие планы
По крайней мере, вот на эту ночь.

Донна Анна:
Ты что ж это такое, гад, придумал?
Что сделать хочешь с честною вдовой?

Гуан Дон:
Ой-ой! Вдова! Аж хочется заплакать!
Ты что? Уж Пушкин год как мертв.
И памятник стоит. Уж Аникушин
Свой гонорар гигантский получил.
А ты все мнешься, словно пипифакса.

Донна Анна:
Я – факса? Я – пипи? Куда-куда я мнуся?
Пошляк! Наглец! Мерзавец! Вот тебе!
(бьет по щекам)

Гуан Дон:
Анюта, полно! Я лишь вас хотел…

Донна Анна:
Хотел меня? (кричит) Пустите! Убивают!

Гуан Дон:
Да тише вы! Утешить вас хотел.
Вам не хватает мужа – ласки, счастья.
Так я готов вам все вот это дать.
Я заменить готов великого поэта.
Я даже научусь стихи писать!
Под именем его издам десятитомник!

Донна Анна:
Уймись, уймись! Писатель, вишь, нашелся.

Гуан Дон:
Да он.… Да я.… Да…

Донна Анна:
Миленький, окстись!
Да я тебя сейчас урою нафиг,
Иль табуреткою вон той по дыне дам!
Поэт, блин, понимаешь. Да до Саши
Тебе как до…

Гуан Дон:
Все понял, не базар.
Ну что, пойдем? Мы без стихов, ага? Нет?
Да что ж ты (в сторону) мало выпила вина?
Анюта, хочешь выпить водки?

Донна Анна:
Да, пожалуй.
Нажраться я сегодня так хочу,
Чтобы тебя, развратника, не видеть.
Ну, приходи сегодня ночью. В 2.15
В дверь постучи. Для ясности 7 раз.
Откроет няня. Проходи без звуков,
А то за Сашею отправишься в момент.
Тогда до встречи.

Гуан Дон:
Буду с нетерпеньем…

Донна Анна (ехидно):
Что, энурез?

Гуан Дон:
Ах, Анна! Но в любви
Своей себя надеждой теша…

Донна Анна:
Надеждой? Ах ты сволочь! Он Надежду…
А Катерину, Ольгу, Сулико?

Гуан Дон:
Заткнись. Вот выпей лучше водки.
 Домой езжай. Я скоро буду. Все!

(комната в доме Донны Анны. Мирный храп няни. Гуан Дон сидит на стуле и осоловевшим и мутным взглядом смотрит на постель, где мирно отсыпается пьяная Донна Анна. Догорает свеча. Поэма «Цыганы» дочитана)

Гуан Дон (толкает Донну Анну):
Вставай, вставай, вернулся я к тебе!
(храп усиливается)
Любимая моя, я весь в желаньи!
Лобзаю длань, ланиты и лобок…
Тьфу, лобик, то бишь, как его. Чело!
Во-во! Ты спишь, а я уж весь облобызался.
Раздеть тебя и.… Нет, не надо это лучше…
А то рассердиться и выгонит. Вдова!
Придется ублажать опять вонючих бабок.
А хочется мне свежести, жасмина, чистоты.

Донна Анна (просыпается):
А? Саша? Нет? Ты кто, блин? И какого?..

Гуан Дон:
Я Саша! Я воскрес! Не в своем теле.
Мои телеса сгнили уж в земле.
А я – вот он. Ну хочешь стих? Иль песню?

Донна Анна (пьяно):
Ой, Сашка! Как я рада! Правда-правда!
Иди ко мне! Погрейся дорогой!

Гуан Дон (залезая под одеяло):
Какая все же дура эта Аня!
Развесила вот уши, прям жираф…
Иль нет, как слон. Еще бы хобот ей
И вылитая Дамбо! Цирк. Уржаться можно!

Донна Анна:
Да, да, да, да! Сашуля! Глубже, глубже!

Гуан Дон:
Вот ни фига себе нарвался, перехватчик…
Коль так пойдет… Я завтра же помру…
А в баню все! Анюта! Чур, я снизу!

(пыхтение и крики вылетают из раскрытого окна. Просыпаются соседи. Няня спит.)

ЛАМБРЕГЕН

АКТ 3.
(комната Донны Анны. Гуан Дон курит. Донна Анна потягивает пиво. Храп няни заглушает работающее радио. По нему передают песню «Ты бросил меня…»

Гуан Дон:
 Ну что, покурим, что ль, да я пойду?

Донна Анна:
Куда ж ты на ночь глядя, дорогой мой?
Или по бабам? Сашка, признавайся!

Гуан Дон:
Я, вишь ли, лишь на три часа отпущен
Чтоб удовольствие тебе доставить и вернуться.
Мне в ад сегодня, там не так, как здесь…
На карусель поставят - и все черти…

Донна Анна:
Ах, бедненький, а может подождешь?
Останешься живым…

Гуан Дон:
Да нет, Анют, пойду я.

Донна Анна:
О, бессердечный ты! А я с твоею фоткой…
Что вместе будем мы.… А ты.… Пошел.… На карусель…

Гуан Дон:
Прощай, Анюта, Сашка уезжает!

Донна Анна:
Прощай, прощай. Нет, стой!
(прислушивается)
Что там за стук?

Гуан Дон:
Не слышу ничего. Уйду через окошко.

(стук настойчивей)
тук-тук…

Донна Анна:
Кто там? Кого там черт принес?
Кто там еще подкрался незаметно?

Голос:
Откройте дверь! Сейчас увидишь кто!

Гуан Дон:
Ах, этот голос отдает металлом.
Не открывай! Молю, не открывай!
О, боже мой, окно забито!

Донна Анна:
Няня!
Иди-ка, посмотри, кто там пришел.

Голос няни:
Дык Сашка вот вернулся.

Донна Анна:
Это знаю.
Ты мне скажи за дверью кто стоит?

Голос няни:
Дык Сашка. Помнишь я его убила.
Вот он воскрес и в гости к нам пришел.
Стоит и улыбается металлом.

Гуан Дон (оседая):
Ну все, пишите письма. Мне хана.

Пушкин (входит):
Ну, здравствуйте, ханурики, и что же
Вы не встречаете поэта? Я пришел
Тебе открыть глаза (указывая на Донну Анну)
Тебе же… (хмуро глядит на Гуан Дона)

Гуан Дон:
Пощадите!

Пушкин:
Гм.… Пощадить? Нет, брат, так не пойдет!

Донна Анна:
Сашуля, это ты? А это кто? Кто это?

Пушкин:
А, есть один. Любитель, падла, вдов.
Когда моя жена лежит не подо мною,
А уж тем паче скачет не на мне,
Металл течь начинает от волненья.
Что, гад, застыл? Снимай, давай, штаны.

Донна Анна:
Сашок, не здесь, я ненавижу геев.

Пушкин:
А он не гей - он просто педераст.
И я не гей - я муженек рогатый.
А статуя с рогами хороша?

Гуан Дон:
Не надо, Саша, лучше я повешусь.

Пушкин:
Повесишься потом. Вставай, короче, раком.

(Донна Анна и Гуан Дон кричат в голос. Ухмыляющаяся статуя Пушкина, многозначительно расстегивая ширинку, подходит к ним. Визг достигает апогея. Гуан Дон просыпается и видит себя сидящим возле постели Донны Анны. Она отходит от похмелья. Спит. Горит свеча)

Гуан Дон:
О, боже мой! Приснится же такое.
А вдруг? Нет-нет! Пойду-ка я домой.
А то припрется вдруг такая туша
И впрямь чего-нить сделает со мной.
А медь и организм мой несовместны.
(встает, открывает дверь)
Иди ты, Аня, без тебя спокойней.
(выходит из дома, идет по спящим улицам, проходит мимо памятника Пушкину, задумчиво смотрит на него. Грозит пальцем. Уходит в сторону Невской першпективы. Памятник задумчиво смотрит ему вслед, грустно вздыхает. Садится.)

Пушкин:
Нигде мне нет покоя.… Брошусь в реку…
(идет по направлению к Фонтанке. По улицам гулко раздаются шаги).

ТЮЛЬ