Древняя память - Когда былых миров оранжевые зори

Когда былых миров оранжевые зори*
Заронят узкий луч на небеса стиха,
Я вижу - где? когда? - на ровном плоскогорьи
Моря лилового, как плащ старинный, мха.

Два солнца пристальных сменялось надо мною,
И ни одно из них затмиться не могло:
Как ласка матери сияло голубое,
Ярко-оранжевое - ранило и жгло.

Когда лазурный шар, грустя прощальной славой,
Сходил на мягкий шёлк лилового плаща -
Пронзительный восход, кровавый, рыжий, ржавый,
Я ждал в смятении, молясь и трепеща.

Тот мир угас давно - бесплодный, странный, голый...
Кругом - Земля в цвету, но и в земной глуши
Не гаснут до сих пор два древних ореола**
Непримиримых солнц на небесах души.

1935


* "Когда былых миров оранжевые зори..." Друг Андреева В. М. Василенко
(1905-1991), отличавшийся замечательной, не ослабевшей и в старости
памятью, в письме к Б.Н. Романову от 23 августа 1988 г. вспоминал: "...я
проводил часы многие годы, слушая его стихи, читая свои, восхищаясь его
романтическо-поэтическими "воспоминаниями" о его жизни в двух иных мирах,
где было несколько солнц (изумрудное, синее, такое, как наше) и были
удивительные утра, и дни, и вечера, особенно, когда эти солнца
встречались утром и вечером; расходясь - тоже; жизнь там была счастливая
- без войн, без злодеяний, все любили искусство, поэзию, не было страшных
городов-спрутов, городов-чудовищ... Он, Данечка, был всегда влюблён в
ослепительно прекрасных девушек, мечтательниц; в одну художницу, писавшую
зори и вечера, когда два солнца встречались и расходились. Он очень ярко
это описывал и говорил, что он помнит (цитирую на память): "Голубое
солнце неохотно уступало место золотому, и мы (с нею) замирали в
восторге, глядя, как голубые и золотые потоки света смешивались, голубые
ослабевали, гасли, а золото заполняло все мягким сиянием, очень были,
Витя (это мне), красивы печальные кипарисы, - они там тоже были, - это
дерево, Витя, есть и на других планетах, - они голубели, а потом
растворялись в золоте и казались вылитыми из золота; ветра по утрам не
было; они были неподвижны; золотом заливались - до дна - озера, - их мы
видели с холма, где встречал я с моей возлюбленной восход, - и я слушал,
как она произносила стихи... "Скажи, Даня, а ты помнишь эти стихи?" -
наивно спрашивал я. "Нет, конечно, - отвечал Андреев, - но я помню, что
они возвышенны и прекрасны".
** В АС вариант: "Не меркнут никогда живые ореолы".