Она 1

ОНА

Она – обычный человек.
Она как все едет в метро, как все ходит в магазины, как все учится в институте, как все проводит время с друзьями. У нее все, как у всех. У нее как у всех есть проблемы в личной жизни, у нее как у всех есть дела, списки телефонов и того, что нужно сделать в первую очередь, у нее как у всех есть друзья, работа, телевизор.
Она – как все.
На первый взгляд.
Разница небольшая. Лишь в том, что, когда она едет в метро, она наблюдает за тобой. Когда она идет в магазин, никогда не покупает того, что ей нужно, она берет то, что ей просто понравится. Когда она посещает лекции, то не слушает преподавателя, как и ты, но она читает на этих же лекциях другие книги, она рисует другие рисунки, она мыслит другими мыслями. Когда она проводит время с друзьями, ей скучно, потому что она не одна. У нее никогда не было нормальных отношений с противоположным полом, потому что она не может найти человека, себе подобного. Свои дела она никогда не считает по-настоящему важными. Она может опоздать или не прийти на экзамен, если просто рассматривала старые фотографии, она может тебе не позвонить, хотя обещала, если просто пошла прогуляться, она может забыть что-то сделать, если нашла хороший кадр. Она не работает, потому что ей это неинтересно, она не смотрит телевизор, просто потому, что не хочет, но он у нее есть, просто потому, что он есть у всех.
Ты знаешь ее очень давно.
Но что ты можешь сказать о ней? Она говорит без умолку, постоянно доводя окружающих до смеха. Но много ли информации в том, что она говорит? Что ты можешь сказать о человеке, которого знаешь всю жизнь? Кроме того, сколько ей лет, возможно, ты помнишь дату ее дня рождения; ты можешь знать, откуда она родом, но уверен ли ты в том, что прав? Ты скажешь, что она любила в детстве, но ты не знаешь, любит ли она это до сих пор. Ты не сможешь сказать, кто ее любимый писатель, хотя она столько раз говорила. Ты не можешь сказать, рисует ли она, хотя точно знаешь, что она училась в художественном колледже. Ты не сможешь сказать, как она относится к тому или иному человеку – да, она слишком противоречивая натура. Ты будешь говорить о ней, но остановись – ты уверен в том, что говоришь? Ты даже не можешь сказать, где, когда и при каких обстоятельствах ты с ней познакомился. Ты не помнишь цвет ее глаз, хотя их глубина тебя поражала каждый раз. Ты не вспомнишь, во что она была одета, ты не вспомнишь, о чем вы говорили, хотя беседы с ней ты находил всегда увлекательными. Ты не вспомнишь даже, как ее зовут! Ее все называют по-разному. А ведь у нее есть имя...

Она сидит в трамвае и читает какую-то книжку. У нее есть имя. Но разве до этого есть какое-то дело кому-нибудь из находящихся рядом с ней сейчас людей? А они ведь все едут в одном направлении. И никому из них нет дела до стоящего рядом. До тех пор пока, например, трамвай не столкнется, скажем, с грузовиком. До тех пор, пока вагон не покроется звездопадом из сине-зеленых, пахнущих гарью искр. Да и тогда им будет важно лишь добраться до двери или окна. И вся помощь другим в этом мероприятии будет оправдана лишь тем, чтобы самим быстрее попасть наружу.
А она будет сидеть и читать книжку. В этом нет сомнений. Она умеет ждать. А может, ей просто хочется дочитать. Никто не знает, что у нее на уме.
Никто не знает, что у тебя на уме.
Она распустит волосы и будет смотреть, как ветер с ними играет. Она улыбнется, а между тем ей очень грустно. Она будет смотреть, как ветви сирени раскачиваются, и кажется, будто ты пьян, и у тебя просто в глазах мешаются фиолетовые и белые пятна. Но это будет сирень. Она улыбнется, а между тем ей очень грустно.
Она курит.
Но чтобы никто не догадался, она проливает на пальцы рук ароматическое масло. Им нравится его запах. Они с упоением вдыхают его и говорят, что это прекрасно. Она проливает ароматическое масло себе на пальцы, на шею, на волосы. Чтобы никто не догадался, что она курит. Чтобы ты не догадался.
Что она курит.
Потому что ей больно.
Потому что никому в мире нет до нее дела, хотя все вокруг твердят об обратном. Но она не дура. Они ее не обманут. Ты ее не обманешь. Ей больно. Потому что она никому не нужна. Потому, что где-то в теплом воздухе раскаленной, знойной, но все еще зеленой степи, летал Махаон. Бабочка-Махаон. Он только взмахивал крыльями, и порыв горячего ветра уносил его по расплавленному воздуху. Ей больно. Махаон живет ровно 31 день. Она прожила во много-много сотен раз больше. Она никогда не летала. Ей больно.
Ей только что звонил ее парень. Она его не любит. Она не его девушка. Но он ее парень. Она с ним просто встречается. Она с ним просто целуется. Она с ним просто спит. Она его не любит. А он ей звонит. Он скучает. Хотя, если бы ее не было в его жизни, он встречался бы с другой. Она это знает. Он это не осознаёт. Он ей звонил. Тот, кого любит она, сейчас далеко. И всегда был далеко. Тот, кого она любит, не знает об этом. Тот, кого она любит. Его нет.
Нельзя не любить того, кто тебя боготворит.
Так она думает.
Так думает та, которая не любит никого. Та, которая не любит тебя. Ты точно знаешь, что она никого не любит. Ты точно знаешь, что она не любит тебя. Ты уверен в этом?
Она хочет уснуть.
Соседи делают ремонт. За стеной работает дрель. Мелодия дрели – наркотик сознанья.
Что ей снится? Возможно, мечты и сказки. Фантазии, в которых реальность становится прекрасной. Миры, где кто-то кому-то нужен. Ей снятся цветы, небо, звезды. Ей снятся травы, реки, все мирские красоты, еще не тронутые этим созданием, ставящим себя над всеми другими, на самом деле ничем не отличающимся от первородных паразитов – не тронутые человеком. В ее снах все поражает девственной красотой, невинностью и непорочностью.
Ей снятся бури, дожди, непроходимые отвесные скалы. Ей снятся старые, грязные, воняющие неубранным собачьим дерьмом и свежей блевотиной давно немытого алкоголика улицы. Тротуары, залитые помоями, дороги, с мутной водой талых луж, дети, выброшенные на прихоть улицы из некогда солнечных тепличных условий их жизни; когда их отец еще не пил, когда их мать еще не раздвигала ноги перед первым, кто даст ей за это хоть пару баксов. Ей снятся дети, вводящие прозрачно-вязкое дерьмо себе в кровь, вдыхающие белую порошкообразную дрянь, убивающие себя собственными руками. Потому что их никто не научил по-другому.
Ты уверен, что ей вообще что-то снится?
Она хочет уснуть. Она чертовски устала. Соседи делают ремонт. За стеной работает дрель. Мелодия дрели – наркотик сознанья. Эта гребаная мелодия застряла у нее в голове. Она хочет уснуть. Она не может уснуть. Кажется, будто тебе в голову вставили ржавое сверло. И начали играть. Сверло ввинчивается тебе под кожу, оно пробивает хрупкую ткань затылочной кости твоего черепа. Ржавое железо проникает тебе под кору головного мозга. Сверло дробит твои кости, перемешивая твой мозг. Твой мозг. Он превращается в кровавое месиво. Если бы не кусочки твоей затылочной кости, по консистенции это месиво напоминало бы рождественский пудинг.
Ты уверен, что ей вообще что-то снится?
Она хочет уснуть.
Она открывает дверь и выходит на балкон. Порыв ветра захлопывает дверь ее комнаты. В нос ударяют запахи бензина, жареной курицы, которую готовит соседка снизу, перегара ее мужа, курящего на балконе, запахи его дешевых сигарет (купленных на деньги, украденные из кошелька его сына, который не дал бы их отцу, несмотря на то, что сам жрет курицу, приготовленною матерью и платит по 20 долларов в час парню, который водит его "ягуар" круглые сутки), и только что распустившейся под окном сирени.
Она хочет уснуть.
Она достает пачку сигарет. Поддевает ногтями одну. Достает ее из пачки и прячет коробочку из плотной глянцевой бумаги, обернутой хрупким прозрачным поэлителеном обратно в карман. Долго рассматривает сигарету с каждого конца. У сигареты всего два конца. Она долго смотрит на фильтр. В очередной раз читает знакомую надпись. Знакомое название фирмы производителя. Повернув ее другой стороной, она рассматривает завитки табака, плотно забитые с белую бумагу. Сильнее согнув руки в локтях, она подносит сигарету ближе к лицу. Вдыхает запах сухого табака. Смолы. Прикурить сигарету – всего лишь момент. Щелчок зажигалки. Несколько искорок ярко-желтого цвета. Маленький огонек. Бумага начитает тлеть. Ты вдыхаешь дымную смесь. Бумага окончательно поддается, и ты выдыхаешь белые клубы отравленного дыма.
Холодно. Ей холодно стоять вот так на балконе. В одном халате. Ночью. Но она все равно продолжает стоять там, под порывами ночного неприветливого ветра. Она курит. Потом она прольет себе на пальцы ароматическое масло. Чтобы никто не догадался, что она курит. Чтобы ты не догадался.
Нельзя не любить того, кто тебя боготворит. Ее парень спрашивает, как она к нему относится. Она его не любит. Она просто с ним встречается. Она ответит, что он ей очень дорог. Она скажет, что ей рядом с ним хорошо. Она скажет, что чувствует себя с ним спокойно. Она соврет.
Все врут.
Кто сказал, что это неправильно? Она соврет. Почему нет?

Она сидит в трамвае и читает какую-то книжку. У нее есть имя. У кого-то в наушниках играет знакомая песня. Она отводит глаза от еще пахнущих типографской краской страниц. Поворачивает голову и смотрит в пол. Она слушает. Знакомую песню. Грустная мелодия перекатывается в сознании плавными волнами. Она вспоминает того, кого любит. Тот, кого она любит. Его нет.
Все врут. Кто сказал, что это неправильно?
Ты слушаешь песни в определенном порядке. И если где-то ты услышал одну, а за ней не последовала та, которую ты привык слышать следом, тебе кажется это странным. Тебе становится неуютно, тебе кажется, что что-то не так. Все потому, что в твоей памяти отложилась определенная последовательность мотивов. Все потому, что ты человек. И на самом деле ничуть не лучше первородного паразита.
Все врут. Кто сказал, что это неправильно?
Невыносимо. Больно. Она устала.
Она проклинает день, когда родилась. Ты тоже иногда так делаешь. Она проклинает солнце, счастье, лето. Она проклинает тебя и все твои мечты. Она проклинает бога, в которого верит (но верит ли она в него?). Она проклинает каждого человека, всех живых и мертвых. Она проклинает время, в которое живет. Ты тоже иногда так делаешь. Она проклинает всех и все. Просто за то, что они есть.
Она проклинает себя. Ты делаешь так? Хотя б иногда?
Она радуется жизни, каждому дню этой жизни. Она радуется каплям дождя. И грязным потокам воды, которые уносят листы с записями ее лекций. И порывам ветра свежего разряженного воздуха, который уносит вверх, в необозримую синеву листы с записями ее лекций. Она гуляет под грязным теплым московским дождем. Она гуляет под порывистым моросящим лондонским дождем. Она гуляет под прозрачным проливным парижским дождем. Она гуляет под дождем. Ты тоже иногда так делаешь. Она смотрит через плечо. На проходящих мимо мокрых недовольных людей. Они ничуть не лучше первородных паразитов. Она смотрит на них. Она улыбается.
Ее улыбка.
Ухмылка левым уголком накрашенных красной помадой губ.
Чуть приоткрыв верхний ряд ровных белоснежных зубов, она улыбается прохожим. Этим неприветливым серым людям. Ты делаешь так? Хотя б иногда? Плотно сжав губы и чуть натянув их уголки, она улыбается, показывая тебе, что ей совсем неинтересно с тобой. Презрительно натянув уголки губ, она выказывает тебе свое безразличие.
Ты уверен, что ей вообще что-то снится?
Сервер не найден. Абонент не доступен. Перезвоните еще раз. Попробуйте позже. Она чертовски устала. Она чертовски устала ждать. Ей больно. Потому что никому в мире нет до нее дела. Она не дура. Они ее не обманут. Ты ее не обманешь. Ей больно. Потому что ей все равно, есть ли до нее дело хоть кому-то в этом гребаном пропитанном насквозь лестью и ложью мире. Все врут. Кто сказал, что это неправильно? Люди появляются и пропадают в ее жизни. В твоей жизни. Она знакомится с ними на улице, в метро, в кафе, на выставках, в клубах. Она знакомится с разными людьми. Ты знакомишься с разными людьми. Ей все равно, что ты о ней думаешь, хотя она спросит тебя об этом. И ты ответишь. Ты будешь отвечать. Ты будешь задумываться над этим. Ей все равно.
Она хочет уснуть. Мелодия дрели – наркотик сознанья.
Ты говорил, что ты ее видел. Ты уверен, что ей вообще что-то снится?

"Когда тебе больно – посмотри в зеркало и спроси "за что?"... если зеркало молчит, знай – тебе лучше уйти со сцены..."
Она сидела одна и писала старой ручкой по огрызкам глянцевой бумаги только что порванного журнала... ты ее видел?
Она сидела и плакала...
Она была совершенно одна... ты ее видел?
Она плакала... от страха...
Она никого и ничего не боится, кроме одиночества, с которым вот уже почти 18 лет состоит в несчастливом браке...
Она была совершенно одна... она плакала...
Ты ее видел?
Ты видел то, как она смотрит в глаза безучастных прохожих? Ты видел, как она ждет, что хоть кто-нибудь из них подойдет к ней, обнимет и тихо скажет "все хорошо". Или просто хотя бы спросит, что с ней. Ты видел, как она ищет глазами в этой серой толпе хоть одно приветливое лицо? Ты видел это?
Ты читал то, что она написала?
То, что она писала старой ручкой на огрызках глянцевой бумаги. То, о чем она думала в тот момент. То, о чем она думает на протяжении всей жизни. Ты читал это?!

Тот, кого она любит. Его нет...

Она сидит на холодном кафеле. Она опять курит. Выдыхает дым в пол, сдерживая слёзы. Она опять одна. Одна. У нее есть парень. Он ее парень. Но она не его девушка.
В ушах - плейер. В плейере - песня. Песня - воспоминание. О том времени, когда она не была одна. О том времени, когда она была со всеми. Когда ты был со всеми.
Больно.
А ты попробуй всю жизнь притворяться! А ты попробуй всю жизнь носить маску из позолоты с вырезанной улыбкой, зная, что жизнь не маскарад.
Все врут! Кто сказал, что это не правильно?
Он ей звонит. Она говорит ему, что любит. Парень, которого она любит. Его нет.
Ночь Дорога. Машины. Огни. Она курит. Она одна. Ей холодно. Она курит, чтобы согреться. И ей плевать, что ты почувствуешь этот едкий запах смол и табака. Она больше не проливает ароматическое масло на пальцы.
Все врут. Она молчит.
Быть может, она просто хочет, чтобы он к ней подошел. Может быть, она просто боится быть одна? Но она одна. Парень, которого она любит. Его нет.
Ночь Дорога. Машины. Огни. Она опять курит.
Ты уверен, что ей вообще что-то снится?
И каждое утро опять кофе. Опять ресницы до небес. Опять тональник. Опять помада. Опять маска. Опять улыбка.
И каждый вечер он ей звонит. И каждый вечер она говорит ему, что любит. И каждый вечер она врет.
Все врут. Кто сказал, что это неправильно?
И каждую ночь она курит. И каждую ночь она сидит на подоконнике десятого этажа. И каждую ночь она думает о том, как это прекрасно летать. Думает о том, как это прекрасно падать. Она уже давно способна, докурив очередную сигарету, представить себя птицей. На несколько секунд. А потом тишина.
А ты способен?
Она - обычная девушка. Она едет в трамвае и читает какую-то книжку.
А ты уверен, что ей вообще что-то снится?






Пэ.Сэ.: это мое первое прозаическое "творение", так что буду очень рада, если вы оставите здесь свое мнение... заранее спасибо,
Рыж.