на алтарь из египетского дневника

«Вот зала-жертвенник, как стол стоит алтарь. Вхожу жрецом. Несу еду для бога.
За столько лет прохладным стал январь. И сняли грех давно с чревоугодий.
Насытится ли жертвой слова дух, простивший мне упоминанье всуе,
Ведь я живу как минимум за двух, а разницею лет равняю сумму.
Начну сложенье с малых величин. Мой первый год отцом был назван «годик».
Еще так мало истинных причин, чтоб фотоснимок вывесить на гвоздик.
Но сделан первый вдох, а первый шаг был тверже многих творческих скитаний,
И первый слог, и первых слез ушат, и первый не убивший камень.
Не много ли для годика? Как раз. Чтоб после не кивали на везенье.
И каждый день - не повесть, но рассказ, и каждый час – почти стихотворенье.
Написанное станут вырубать досужие рассказики знакомых,
Но прения прервет святая мать, отправив одного кликушу в кому.
Осколки этой чашки до сих пор хранятся в моем сердце неостывшем,-
Прервала моя мама разговор о прожитом, точнее быть, о бывшем.
На том и порешили – быть так быть, и кто нас упрекнет в максимализме?
Осколки те склевали мы в зобы – пусть мелют плевела и зерна жизни…
Отец был честным русским мужиком. Забыли о таком? А я вот помню.
Как Ленина назвал он дураком за то, что тот сказал, что нету Бога.
(Отец мне это «нету» не простит, он слабость не поймет за ради рифмы,
Но черт меня украл с моих крестин, а бес всадил в ребро поспешный грифель)…»-
Такие мысли в центре Храма Ра…Где каждый шаг - не годы, а столетья…
Вся жизнь – понты, а вовсе не игра, но что-то не понтуется под плетью.
И что-то стало много Клеопатр…Как мало блеска в золоте Рамзесов…
Колода рифм полна крапленых карт…Пойду с бубей за карим интересом…