Всю ночь не уснуть под чужим одеялом

Всю ночь не уснуть под чужим одеялом,
Подушка хранит чьи-то вещие сны,
Часы отвердели и стали тесны.
Теперь до рассвета осталось так мало.

Так мало, что тысячи острых секунд
Умрут, не успев показать свое жало,
И что бы луна за окном не вещала,
Заведомо ясно: секунды умрут.

Умрут, и тогда-то часы растекутся
Свободно по койкам, подушкам и снам,
Заполнят узор позолоченных рам
И стрелки оставят в фарфоровых блюдцах.

В фарфоровых блюдцах, прозрачных, как шелк,
Пронизанных солнцем, что вскоре проснется.
Все с трепетом ждут пробуждения солнца,
Дом, шорохов полный, внезапно умолк.

Умолк, оставаясь чужим и враждебным,
Его тишина – как пронзительный крик.
Как в детстве спасало заклятье «замри!»,
Так здесь все молитвы порожни и тщетны.

И тщетны. В кошмарах ночных заплутав,
Ныряем в промозглое серое утро,
И то, что запомнилось призрачно-смутным,
Исчезло, чудесным открытьем не став.

29-30 июля 2006