Глава vi

Глава VI
Первый урок. Выбор. Когда...


Когда ты протянешь рукой
И сожмешь лишь колючий ветер...


Дверь открылась и мы, один за другим, прошли внутрь. Из комнаты вело множество дверей, находившихся по обе руки, а напротив было что-то подозрительно напоминающее лифт. В самом центре зала (вот неожиданность!) стояли все учителя: Профессор – в длинном плаще, остальные – в форме, состоящей из черных прямых брюк и черных рубашек с воротником-стойкой. Глава Академии стоял чуть впереди, остальный – клином за его спиной: Эш и Дориан справа, а Грей, Ро и Эван – слева. Осанка у всех была безупречной, правая рука убрана за спину.
-Приветствую вас, охотники, - торжественно произнес Профессор. - Добро пожаловать на ваш второй урок.
-Второй? А какой был первый? - за всех спросила Джен.
-Ну, вы же здесь, - ответил вместо него Эш, выступив вперед.
Учителя по очереди выходили вперед и поздравляли нас с началом учебного года, напутствовали, желали удачи – в общем, классика жанра. Закончив с формальностями, учителя выстроились в шеренгу и покинули зал. Остался только Эш. Он подошел к лифту и жестом пригласил нас следовать за ним. Через полминуты мы вышли из кабинки и оказались в очень большом (в два гаража) зале, очевидно, под зданием Академии, но сырости не ощущалось, напротив, здесь было свежо и просторно, на полу было специальное покрытие, как в школьном спортзале, только новое и без этих ужасных полос и кругов.
-Здесь мы будем тренироваться, и в отличии от того, к чему вы привыкли, тренировки будут являтся одним из первичных предметов и зачетов "борзыми щенками" я принимать не буду. Но это после. Сегодня у нас другая цель. Встаньте в круг. Нет, Джен, хоровод водить мы не будем, - девушка закрыла рот, так и не успев ничего сказать, и густо покраснела. - Повернись спиной к Гарету. Хорошо. Падай.
-Зачем?
-Доверие. Ты должна научиться доверять тому, кто стоит рядом – это единственный залог успеха в нашем деле.
Джен с опаской взглянула на твердую поверхность пола, потом на Гарета, закрыла глаза и исполнила команду Эша. Второй подхватил ее сразу же. Второй тоже несколько колебался, ведь он весил больше меня, но потом все же решился и об этом не пожалел – я легко его удержала. Став спиной к девушке, я закрыла глаза, но вовсе не потому, что не доверяла ей, а скорее повинуясь внутренныму голосу. Круг: синее пламя, алый дождь, рывок. Боль от падения, недоуменный взгляд Джен. Эш отпыскает ее руки, помогает мне подняться... Возвращение.
-Давай.
Я падаю. Глаза открыты. До пола остается около семидесяти сантиметров, когда Эш берет третью за руку и отстраняет. В последний момент я подставляю руки и исполняю один из своих любимых трюков, которому я научилась во времена своей "бурной молодости" – колесо назад. Предупрежден – вооружен.
-Профессор, зачем вы... - девушка действительно была в полном недоумении.
-Не надо, все в порядке. Я знаю зачем. Но разве ты не должен не влиять на мой выбор?
-Но я ведь и не повлиял, не так ли?
-Так, я приняла решение.
-Ты даже не рассмотрела варианты! Кстати, Профессор – не такой уж параноик, как ты думаешь, это я попросил его тебя вразумить.
-Почему не сказал сам?
-А я говорил, и не раз. Просто ты не хочешь слышать.
-Почему ты против? Боишься, что я не справлюсь?
-Этого-то я как раз боюсь меньше всего. Прошу тебя, обдумай все еще раз, пока есть время, а его у тебя осталось совсем не много. Итак, внимание, - Эш вернулся в центр зала, так как говорили мы в стороне и на полутонах. - Сейчас все идут в свои комнаты, переодиваются в парадную форму и через сорок минут, через сорок, а не сорок одну, спускаются в холл. Всем ясно? Свободны.
-Как думаешь, зачем нам парадная форма? - спросила Джен, когда мы поднимались в лифте. Она была очень сообразительной и прекрасно понимала, что я все равно ничего ей не скажу о сути спора с протектором.
-Мы скоро об этом узнаем, - я взглянула на часы. - Примерно через тридцать девять минут.
Я любила точность, поэтому появилась в гостиной ровно в назначенное время, секунда в секунду, хотя была готова гораздо (на три минуты) раньше. На Гарете были серые брюки, белая рубашка и серый пиджак с эмблемой Академии, на нас с Джен – белые блузки, серые юбки и жилетки, тоже с эмблемой. Профессор повел нас в свой кабинет, где я с удиалением обнаружила, что в сплошном ряду шкафов, тянущихся вдоль всех стен, возникла черная дыра – уходящий вниз длинный коридор. Мы оказались в очень странном зале: в доль черных, непрозрачно-слеклянных стен на уровне глаз проходила серебряная полоса, испускающая ровный, яркий, но не режущий глаза, свет, зеркально-черный потолок отражал ченый мрамор пола, чуть смещенная назад и влево, находилась каменная трибуна, кажется, монолит, тоже черная. Помимо учителей и Эвана, в зале так же был еще один мужчина, которого я раньше никогда не видела. Он был довольно высок, сед, чуть полноват, одет в длинную серебряную мантию. Стоял в стороне, когда я вошла, скользнул по мне взглядом. Мне это было неприятно. Мы, то есть ученики, выстроились в шеренгу чуть позади от профессоров, справа от них. Профессор занял место за трибуной.
-Много тысяч лет назад, когда большая часть Земли еще была покрыта снегами, Первый Охотник повелел своим последователям собирать по всему свету детей, обладающих Даром и обучать всему, что знают сами. Мудрецы исполнили приказание, но чем дальше они шли, тем больше учеников становилось, и тем сложнее было учить их, поскольку каждый обладал своим характером и способностями. Тогда шестнадцать мудрецов, взяв каждый по четыре ученика, разошлись в разные стороны, чтобы больше никогда не встретиться, и пройдя много километров, каждый из них основал свою школу...
-Кто это? - шепотом поинтересовалась я у Ро, которая стояла ближе всех ко мне, указав взглядом на человека в мантии.
-Это Малкольм, глава Высшего Совета, - почтительно сказала девушка. Я хотела спросить, что он тут делает, но внутренний голос подсказал, что лучше сделать это попозже, а в свете последних событий я решила его послушать.
-Но у каждого из них была своя система, - продолжал Профессор. - Одни утверждали, что ученики должны проходь весь жизненный путь вместе, другие – что каждый должен быть сам по себе, третьи – что их следует разбить на пары, ибо именно так они смогут достичь наибольшего успеха. Учинеки повзрослели и отправились искать учеников себе. Так продолжалось несколько поколений, последователи разных учений посилялись все ближе друг к другу и начинали спорить, какая из систем наиболее правильная. Год от года споры становились все ожесточеннее, пока однажды не дошло до того, что один из учителей применил силу против другого. Первый Охотник, видя происходящее, ввел священное право Выбора и запретил учителям влиять на него, силой или словами. С тех самых пор, тысячи лет, несмотря на все изменения, происходящие в мире, первые ученики Поиска совершают Выбор, каждый для себя решая, по какому пути желают пойти. Сегодня, сейчас, тебе, светлая Ная, придстоит воспользоваться своим священным правом, - я без всяких подсказок сделала два шага вперед. - Но прежде ты должна подтвердить Совету, что твой выбор ты приняла сама.
-Подтверждаю, - взгляд Малкольма был едким и острым, но я сумела его выдержать, счастье, имею большой опыт.
-Итак... - в этой комнате даже воздух был плотнее алмаза.
-Одиночка, - как могла более уверенно произнесла я. По залу протелено несколько глухих вздохов
-Решением Высшего Совета, Выбор принят и утвержден, - на долю секунды серебряный свет полосы погас, а когда зажегся вновь, то Малкольма уже не было в зале.
Я обернулась, чтобы узнать реакцию Эша на мое решение, он был единственным в комнате, кто смотрел не на меня, а куда-то в пустоту. Судя по выражению его лица, ничего другого он и не ожидал.
Профессор завершил церемонию, пожелал мне удачи и отпустил нас с миром, напомнив напоследок, что завтра в восемь утра у нас начнутся настоящие занятия.
Мы вернулись в кабинет, я специально отстала от других, чтобы выяснить у директора, наставника и Мудреца одну маленькую деталь.
-Профессор, помните, в мой первый Вы пообещали, что научите меня телепатии...
-Разве я обещал?
-Хотелось бы.
-Ну хорошо, - не сразу, но твердо сказал мужчина. - Завта и начнем. Приходи в кабинет после обеда.
Я поблагодарила его и вышла в холл. Там было пусто. Пусто было не только не там. Каким-то непостежим образом я оказалось внутри пылающего круга. Прежде я всегда контролировала погружение, но на этот раз даже не успела отреагировать. Может быть, была слишком впечатлена происшедшим... Я заставила кольцо начать сужаться, но вместо того, чтобы вернуться в реальность, буквально "нашла себя", как говорят англичане на крыше небоскреба, на той самой, что приснилась мне несколько дней назад. Все так же кружится снег, все так же отражалось в нем заходящее солнце и ветер играл моими волосами. На какой-то короткий миг могло показаться, что все было как в первый раз, но лишь на миг.
Я стояла на краю, на невероятной высоте, но не видела ничего, кроме бескрайних заснеженных полей. Мне не нужно было обходить крышу здания по периметру, чтобы убедиться, что с других сторон пейзаж идеентичен. Я взглянула вниз – безумная высота, даже голова закружилась. Но это ничего, это не имеет значения. Я одна. На многие километры, на сотни миль. Обернуться еще сложней, чем в прошлый раз, и не потому, что я боюсь увидеть родителей или немногочисленных друзей, это искушение я уже преодолела, а потому что знаю: их там нет. И не будет больше никогда. Воспользовавшись своим священным правом, совершив Выбор, я отказалась не только от дружбы и любви, я потеряла часть себя. Я одна. И это навсегда.

Когда упадешь на колени
Перед разрушенным домом,
Когда пустота в груди
Разрастется холодным комом,

Когда ты протянешь руку
И сожмешь лишь колючий ветер,
Когда закричишь "Ты нужен!",
И тишина ответит,

Когда слова о любви
Разольются бесстрастным эхом,
Когда, опьянев от потерь,
Захлбнешься безумья смехом,

Когда пропадет дыханье
Того, кто тобой лишь дышит,
Когда попросишь прощенья
У того, кто уже не слышит,

Когда зеркало надежду отнимет
Взглядом растеряных глаз,
И темнота нахлынет
Парой жестоких фраз,
Которые сердце не в силах
Ни осознать, ни принять:

Слишком поздно
Пытаться вернуть,
Слишком поздно
Что-то менять.


Сама того не замечая, я прошептала строчки давно прочитанного стихотворения, и эти строчки были правы: слишком поздно.


-Ная, - мне понадобилось несколько минут чтобы понять, что я сижу в кресле в холле Академии, Эш стоял рядом на одном колене, держал меня за руку и выглядел взволнованным. - Ты в порядке?
Мой взгляд упал за окно – было уже совсем темно, сквозь тяжелые низкие тучи кое-где можно было разглядеть звезды. Как это возможно, я ведь обычно возвращалась в ту же секунду! Что происходит с моей силой?
-Эш, мне нужен мой Сборник.
Сборником я называла три скрепленные между собой тетради в девяносто шесть листов каждая, куда я в течение двух лет выписывала стихи и отрывки произведений, которые собирала, как говориться, с миру по нитке. Я хранила его во втором ящике стола и частенько просматривала.
-Мне все равно, где ты его возьмешь, но мне он нужен, - я попыталась встать, но ноги отказывались мне повиноваться, так что Эшу пришлось меня поддержать.
-Пойдем, - он ушел немного вперед, оставив рядом со мной Рэма. С
каждым шагом моя походка становилась все более твердой, дурман видения ослабевал.
Мы прошли в комнату с пейзажем, мимо кабинета Профессора, по винтовой лестнице, во время подъема по которой теплое дыхание ньюфа на ладони пришлось очень кстати, и оказались в коридоре, если помещение в пятьдесят квадратов можно было так назвать. Комната Эша была в самом конце справа. Он автоматически, не глядя, поднес руку к панели и вошел в открывшуюся дверь. Внутри было очень просторно, возможно потому, что там практически не было мебели, только письменный стол у окна со стульями с обеих сторон, пара открытых стелажей у стены, забитых папками, да кресло с вельветовой обивкой в углу, в котором тут же устроился Рэм, которому, по видимому, оно и принадлежало.
-Садись, - Эш кивнул на один из стульев, так как я, вопреки имиджу, остановилась на пороге.
Открыв один из ящиков своего стола, достал что-то и протянул мне. До боли знакомая синяя обложка с кремовым узором и надписью "Camille". Я быстро пролистала: столбцы написанных черной ручкой строк, мой почерк.
-После иннициации специальная группа собирает вещи избранных. То, что можно: одежду, технику, сувениры, книги – отсылают в детские дома. Остальное, чему не могут найти применение, утилизируют. Его собирались сжечь, но я подумал, что тебе он может еще пригодится.
-Спасибо, - это была вовсе не формальность, я действительно была ему очень благодарна.
-Не за что.
Я посмотрела за его спину, на окно, за которым была лишь темнота. Мне вовсе не хотелось терять осколки времени во воле собственного круга.
-Это теперь всегда так будет, - я знала, что он поймет, о чем я.
-Хочешь, объясню, что произошло? - дождавшись подтверждающего кивка, он продолжил. - Сердце каждого человека никогда не бывает само по себе, оно связано с другими, с сердцами тех, кто тебя окружает, невидимыми нитями. Когда тебя привезли сюда, то эти нити, связывающие тебя с твоей семьей, твоими друзьями, оказались свободны. Если бы ты выбрала команду, между тобой, Джен и Гаретом возникла энергетическая связь, но эта связь была бы слабее, чем если бы вас было четверо и ты выбрала тот вариант, где вы были бы разбиты на пары. Тогда все, что прежде связывало тебя с несколькими людьми, было бы направлено на однаго человека. Подобный выбор в девяносто семи процентов случаев заканчивается романами. Но ты выбрала путь одиночки, и все нити были оборваны. Должно пройти время, прежде чем раны затянутся.
-Они затянутся? - я смотрела ему прямо в глаза. - Ты поэтому не хотел, чтобы я становилась одиночкой?
-Если я не смог тебя отговорить, значит придется учить, - он перевел все в шутку. Самое правильное решение в этой ситуации.
-Да. Я говорила с Профессором, он обещал научить меня телепатии. Мы занимаемся завтра после обеда.
-Я знаю. Отдел обучения и оперативный штаб – институты отдельные, но у нас с Профессором очень хорошие отношения. Он учил меня в свое время, очень давно, директором был еще Брустер. Я его три недели уговаривал, чтобы он взялся меня учить. Мне это очень пригодилось потом, а вот знаний в моей будущей области не хватало, тогда еще не ввели принцип специализации для последнего курса, а даже если бы и ввели – за один год все равно ничего не выучить. У меня был учитель, "старики" иногда брали на поруки новобранцев, он был старше меня на очень много лет, но никогда этого не показывал, общался со мной на равных. Он объяснил мне относительность времени. "Десять и двадцать – разница огромна, пятьсот и четыреста – лишь небольшая арифметическая погрешность," - так он говорил. Его очень уважали, пророчили в протекторы, он не хотел, никогда не гонялся за славой... Но это к теме не отнооситься, - Эш коротко улыбнулся.
-Что с ним случилось, с этим человеком?
-Он погиб во время задания. Давно.
Самым подходящим словом сейчас было бы англо-американское "Оу", но я промолчала.
-Я пойду, пожалуй.
-Да, нужно, чтобы к завтрашнему дню хоть кто-то выспался.
-А где все?
-Грей, Ро и Эван отмечают последний день свободы, Дориан уехал в город, Профессор, как всегда, за бумагами, а Джен и Гарет карпят над Уставом. Ная, - как и в прошлый раз, на пороге. - Думаю, наши занятия мы начнем послезавтра.
Я вернулась к себе и, прежде чем даже сделать новый вздох, вызвала круг. Мне необходимо было убидиться, что моя сила все еще подвластна мне. Тонкое кольцо из синего огня и алых дождевых капель прошумело пару мгновений, а потом послушно вернуло меня в мир. Раны постепенно заживали, и я старалась не думать о старой восточной поговорке: "Старые раны тревожат больше настоящих".
В комнате было душно. Положив сборник на подоконник, я потянула за ручку. Ворвавшийся в комнату воздух перевернул несколько страниц. Я взглянула на надпись:


Когда упадешь на колени
Перед разрушенным домом...


Кто бы сомневался?.. Я бы гораздо больше удивилась, если бы тетрадь открылась на какой-нибудь другой странице, чем сейчас, ведь это другой мир, мир совпадений и интуиции, где по черным стенам стуиться серебряный свет, века дляться меньше, чем секунды, факты теряют свою актуальнось. Здесь другие ценности, но те же пороки, другие способы, но те же результаты, бессмертная жизнь, зато сильнее головная боль...
Взяв плед и сбросив ботинки, я уютно устроилась в кресле и, опустив голову на подлокотник, закрыла глаза. Я знала: снов сегодня не будет.