Бред

Мы живём в мире страсти, любви и мучений,
Но, однако, так трудно понять,
Что когда над работой завис додик - гений,
Рядом с ним, вся в слезах, его мать.

И она понимает, в отличье от сына,
Менделеев учился на «два»
Но за столько стараний, за столько мучений,
Сын получит пустые слова.

А когда хлопнет дверь кабинета декана,
Пусть не сразу, но всё он поймёт,
И на сердце останется жаркая рана,
От которой он скоро умрёт.

Ведь порою не только от тела страданья
Могут душу с земли отпустить
Над могилой звучать будет плачь его мамы
О его возвращенье молить.

Но другой человек, не похожий на этих,
Кто в мученьях науки погряз,
Будет с совестью чистой летать по планете
Словно в личных делах он увяз.

Он учился на двойки, прослыл хулиганом,
Но в дальнейшем пути он не шил
Для себя одеяний со рваным карманом,
А пиджак от Диора носил.

Он объехал весь свет, и везде его любят
Знают все, и желают понять
Почему за него ни один не тоскует,
А на чьей-то надгробной плите плачет мать.

И на этой плите предначертано кровью,
То последнее слово его,
Что кому-то есть всё: и любовь, и здоровье,
А кому-то совсем ничего

Но когда-то умрёт и тот, славой рожденный,
Они встретятся оба в раю,
Хоть один был звездой стать навек обречённый,
А второй - на другом берегу.

Но поднимутся вместе они во вселенной
И на уровень ступят один,
Хоть один был старатель, ученый, военный,
А второй – глупоглазый блондин.

Когда грянет с небес гром грозы ярких вилок,
Глянут оба они вниз с планет,
А их матери рядом сидят у могилок,
Вспоминая их жизнь прошлых лет.

И не важно, что были они незнакомы,
Стали вместе теперь навсегда
Маме надо не в центре Московском хоромы,
А любовь от ребёнка на всей жизни года.