Розочка алая

Розочка алая – не детская сказка

На клумбочке в большой семейке
Пробился маленький росток,
Своею тоненькою шейкой
Тянулся к солнцу стебелёк.

А рядом розовый Тюльпанчик
Вверх пробивался неспеша,
Хороший, добрый, тихий мальчик -
Цветочка нежная душа.

И мама – белая Гвоздичка -
Прекрасна девица краса,
Глаза раскосы, к поясничке
Струилась чёрная коса!

И Гладиолусом был папа,
Что ночкой лунной по цветку
Дарил он дамам, их же лапал,
Испив с росы чуть коньячку.

И в самом центре Мухомором
Рос самый старший страшный брат,
И доводил он всех измором
И делать пакости был рад.

Сестрица старшая любила
Пырьём расти на клумбе той,
И все цветы она глушила,
Своею злостью корневой,
По головам она ходила,
Сказавшись немощной, больной,
Сок без зазрения цедила
Из всех цветов на клумбе той.

Была ещё и Георгина
Надменна, наглая слегка,
С косою, как у мамы, длинной
На всех смотрела свысока.

Ещё была одна сестрица -
Ромашкой средняя росла,
Простая, строгая девица,
И духом вольная была.

Вот так, вот в этой-то семейке
И пробивался тот росток
Назло своей судьбе-злодейке
Тянулся к Солнцу стебелёк

То - Розы тоненький росточек,
Любви у старших он искал,
Но обижали тот цветочек,
А старший брат её пинал.

А неокрепшие иголки,
Он с корнем сразу обломал.
Сестриц же разные подколки
Сражали злостью наповал.

Страдала очень и замкнулась,
Так в одиночестве росла,
Но вот, однажды, развернулась,
Бутоном алым расцвела!

Рассвирепела здесь Пырейка -
Как Розу мне к рукам прибрать?
А Мухомор: “Я - массой клейкой
К земле её буду сгибать!”

Ну, а надменной Георгине
До Розы алой дела нет,
Пырейкин шепот: “Как богиня,
Мол, кто позволил алый цвет?

Смотри, как тощую головку
Едва ли держит стебелёк,
Иш, разоделась вся в обновку,
И не в коня-то корм потёк.”

И так судачили сестрицы,
Любуясь, собственно, собой,
Лицо как жиром их лоснится…
Смеясь над Розочкой худой.

И Роза капала в подушку
Росою жгучей по ночам,
Поведав ей – своей подружке,
Боль одиночества печаль.

Вся изгибалась, закрывала
Головку алую свою,
А утром, как всегда, мечтала,
Что соловьи вновь запоют

В душе её, что сберегала
От той жестокости и зла,
Что сёстры спрячут свои жала,
Что станет им она мила…

И только розовый Тюльпанчик
Жалея, с Розочкой дружил,
Но был он мал и тихий мальчик,
И лишь за ручку с ней ходил.

Ещё Ромашечка писала
Ей много добрых тёплых слов,
Из клумбы юною сбежала
От злостных клейких тех оков.

Вот так их детство пролетело,
В слезах и боли, без любви…
Но Розочка не очерствела,
Лишь только с клумбы все ушли.

***

О жизни взрослой – часть другая,
Её оставим на потом,
Не испытал кто в детстве Рая -
Пойдёт всё в жизни кувырком…

Засохла белая Гвоздичка
Оставив рано все цветы,
Была кротка, тиха, как птичка,
А песенки - всегда грустны.

И Гладиолус вдруг заплакал:
"Я зря цветочки раздавал,
И нелюбовью тебе капал,
И лепесточки обрывал..."

И часто-часто он винился:
“Дни без Гвоздички так пусты!”
И уходя, о ней молился,
Шепча слова: “Нужна лишь ты!...”

Погиб от рук убийц Тюльпанчик…
И Роза плакала росой,
Едва собрав свой чемоданчик,
Сбежала от семейки той.

***

Ромашки сердце огрубело:
Случилась так, что вдруг - война...
Она вдруг жалобно запела,
Что, мол, квартирочка мала...

Ни слова Роза не сказала,
Бегом к машине и быстрей
Все тыщу километров мчалась
Домой... к дочурке... "Что там с ней?..."

Цветы чужие позвонили,
Друзья с Москвы - жена посла,
(Родные? – Розу все забыли),
От смерти верной их спасла!

***

Проходят годы, прилетело
К той Розе вдаль письмо сестры:
“Пойми меня, я не умела
Любить тебя, прошу, прости.

Не научили… я не знала,
Как всё мне делать и как жить?”
“Прислать письмо ты опоздала
А надо ли любви учить???” –

С слезами Роза промолчала:
“Чтобы понять, мол, как любить
Тебе, мол, только не хватало
Чтоб брата изверг смог убить?”

***

И жизнь так быстро пробежала.
Всё было: счастье, слёзы, боль.
И тосковать вдруг Роза стала:
О клумбе той... семье большой...

Простить? - Давно она простила,
И видит часто всё во сне:
Цветы, которые любила,
Хоть и жила она там вне...

10.01.2007.