Балтийское лето

 Борис ДУНАЕВ

 БАЛТИЙСКОЕ ЛЕТО

 В ПОЕЗДЕ

Как камбала,
на прочной леске
висит луна среди ветвей.
Цепляют око перелески
на сером войлоке степей.

Иссяк закат,
иссохли речи,
и вместо будничных оков
наваливается на плечи
тьма ночи,
будто тьма веков.

И вот уже на целом свете
рисковый ветер дует вновь.
И вновь рифмуются в сонете,
как в старину, «любовь» и «кровь».

И с панталыку сбит рассудок,
и по кривой вывозит путь
куда-то в прорву ль, к черту ль в зубы –
куда-нибудь, куда-нибудь.

Где все во мгле,
все под вопросом,
где ни покрышки и ни дна…
И резво скачет по откосам
свет из вагонного окна.

МОГИЛА КАНТА

Могила философа Канта.
Надгробье невзрачно и грубо.
Скучающие экскурсанты,
кривясь, поджимают губы.

Вальяжные герры и фрау
в одежках фирменной выделки
привычно слева направо
ведут свои верные «видики».

Пусть эти изящные монстры
вместо души и мозга
уберегут от тленья
туристические впечатленья.

Чтоб после жевать апатично
в компании закадычной
заготовленные усердно
экзотические консервы…

Туристам нудно и душно.
На солнечном небе – ни тучки.
Бездумно и равнодушно
жужжат электронные штучки.

Бог весть, чего фрау хочется,
а геррам – холодного пива.
А тем, что не слишком ленивы,
и трахнуть еще переводчицу…

Торопятся прочь экскурсанты,
распустив облегченно губы…
На могиле философа Канта
надгробье невзрачно и грубо.

 ЗАТМЕНИЕ

Стращали мудрецы
затмением меня:
мол, злая лапа тьмы
сотрет улыбку дня.

На будущем Земли,
гася над нами свет,
неумолимый Рок
поставит «крест планет».

Нагрянут глад и мор,
холера и чума…
Увы, куда страшней
затмение ума.

Затмение ума,
затмение души,
когда тебя ведет
коварный шепот лжи.

Когда зловонный дым
ест очи без огня…
И торжествует тьма
при ясном свете дня.






КОСЫНКА

В павильоне Балтийского рынка
вы в ряду торговали мясном.
И прозрачная ваша косынка
опалила мне сердце огнем.

Как юнец, я таращился в шоке
на кораллы волнующих уст,
на тугие, молочные щеки
и на пышный возвышенный бюст.

И, прикинув наличную кассу,
как лунатик, пройдя по рядам,
я спросил вас: «Почем ваше мясо?»
и услышал: «По сотне отдам…»

Моего ожидая решенья,
вы держали кусок на весах.
И дурманный туман искушенья
в ваших серых клубился глазах…

Я шагал от Балтийского рынка
душным вечером летнего дня.
И прозрачная ваша косынка
все светилась в душе у меня.

Я смотрел, как народные массы
мельтешат, торопясь по домам,
и грустил, что приличное мясо
мне теперь уже не по зубам.

 ВАРШАВА

Русский рэп

А-я-я-яй, подловили лоха!
А-я-я-яй, поступили плохо!
А-я-я-яй, без стыда, без опаски…
А-я-я-яй, отобрали «баксы».

Целый год
городил огород,
да не в свой рот,
а в народ.
Копеечка к копеечке,
рубль к рублю…
Думал – умеючи
прикоплю
да махну в Польшу,
где шмоток больше.

Привезу товар –
получу навар…

А-я-я-яй, подловили лоха!
А-я-я-яй, поступили плохо!
А-я-я-яй, без стыда, без опаски…
А-я-я-яй, отобрали «баксы»…

А «жучок» был такой прилипчивый,
добродушный да улыбчивый.
Все «пан» да «пан» -
вот «пан» и пропал!
Поменял на злотые «баксы» -
и попался…
Теперь вот сижу,
«куклу» в руке держу,
на прохожих гляжу -
чистый и безгрешный,
как ребячья душа,
без товара и без гроша.
А народ суетится вокруг.
Не поймешь, кто враг, а кто друг,
кто поляк,
кто земляк,
кто ни так, ни сяк…
Братцы! Милые!
Заради Господа Бога!
Одолжите на обратную дорогу…

А-я-я-яй, подловили лоха!
А-я-я-яй, поступили плохо!
А-я-я-яй, без стыда, без опаски…
А-я-я-яй, отобрали «баксы»!
А-я-я-яй! А-я-я-яй!
Карау-у-ул!..

РАЗБОЙНИК

Весел, пьян и конопат,
руки в брюки –
бродит буйный солнцепад
по округе.

Тети, дяди, стар и млад –
что за дело!
Раздевает всех подряд
оголтело.

Милых дам – как массажист
и любовник,
остальных – как аферист
и чиновник…


Но одежка – лишь запев,
увертюра!
Скоро слезет, обгорев,
даже шкура.

Боже, если не унять
эту сечу –
с нас и власти скоро снять
будет неча!

МОРЕХОДЫ

Гуляки, выпивохи, бузотеры
без денег, без забот, без барахла…
В рисковые соленые просторы
их жажда вольной воли завлекла.

Челны стелились тройкою в разбеге,
и шкоты пели, словно соловьи.
Косились португальцы и норвеги
на эти острогрудые ладьи.

Но в «око бурь», которое в испуге
норвеги обходили стороной,
славянские стремительные струги
влетали бесшабашно за волной.

Все кабаки всех гаваней на свете
тряслись от хора хриплых голосов.
А на заре опять ловили ветер
открытые ладони парусов.

И уходя в незнамую дорогу,
бросая вызов миру и судьбе,
как водится, они молились Богу,
но верили лишь фарту и себе.

 СЕДЬМАЯ СТРУНА

Романсы для русской гитары
в концертах нечасто звучат.
Слова их наивны и стары,
и слишком бесхитростен лад.

Ведь русской гитаре, наверно,
в рок-ритмах и не по себе –
как родственнице из деревни
в приличной столичной семье.



А чтобы в синкопах испеться,
в аккордах излиться до дна,
практичной душе европейца
седьмая струна не нужна…

И все-таки полночью лунной,
в классический час серенад,
я чую, как лишние струны
в душе моей русской щемят.

И как бы меня ни крутило
в привычном житейском аду,
я эти простые мотивы
частенько мычу на ходу.

ШАГИ ПРОГРЕССА

Начало девятнадцатого века…
Кричали женщины ура
и в воздух чепчики бросали.

Начало двадцатого века…
Кричали женщины ура
и в воздух лифчики бросали.

Начало двадцать первого века…
Кричали женщины ура
и в воздух трусики бросали.

Начало двадцать второго века…
Милые прелестницы!
Что-нибудь, кроме ура,
бросить в воздух у вас найдется?

ТОЛЬКО ЗДЕСЬ…

Приходя налегке,
налегке мы и мир покидаем –
без вещей и друзей,
без набитой мошны и жены.
Только бренная жизнь
одаряет нас адом и раем,
только здесь, на земле,
мы кому-то зачем-то нужны.

Только здесь, на земле,
мы и спорим, и миримся с Богом.
И любовь, и вражда,
и успех, и вина, и беда –
все кончается здесь.



А за самым последним порогом –
только вечная тьма,
и безмолвие,
и пустота.

СЛЕД

Где вер и наречий тропы
сплетались тысячи лет –
под ложечкой у Европы
отпечатался русский след.

Здесь когда-то под взрывы и стоны,
науке наперекосяк,
переупрямил тевтона
разноплеменный русак.

Гудерианам и Герингам
пообломав рога,
он в песках у балтийского берега
оставил след сапога.

И пребудет российский образ
здесь до скончания лет…
Калининградская область,
сапога солдатского след.


Самара – Калининград – Самара