Поэзия из вывернутой наизнанку матки

Комната набита мраком, будто чучело соломой…
Like a mortuary мерцает ярко - чёрной белизной,
Всасывает цвет…какой-то странной тяготит истомой,
Как сидишь во тьме и дышишь этой тьмой.

Morbid flowers…fast sind tot…пыльцой чихают,
И cопливятся прогретыми фекалиями тли.
Их во тьме не видно, тусклых без конца и края,
И не слышно было демонов, что за стеной скребли.

Как инкуб, склонившийся над новой плотью спящей,
Этот мрак, с желаньем каннибала, овивал меня.
Спят уже и грезят, как младенцы, даже слаще
На столе невидимом подснежники начала октября.

Я вцепился в подлокотники и не дышу
Про себя шепчу, смежив ресницы – пусть не замечают,
Успокаиваю сердце…тише, милое, прошу…
Нас услышать могут …кто? не знаю.

Кошка вдруг уселась, прыгнув на колени, я рукой
Хвать её за морду, чтобы «мяу» своим не привлекла вниманье,
Пил зелёный ток из пышной шерсти серо – голубой…
Странно, не пыталось вырваться изнеженное ласками созданье.

Как же я узнал, что в серо – голубую шерсть она одета?
Просто раньше видел это существо в своём кошмарном сне.
Точно так сидел во мраке, и безумное созданье это
Что-то страшное успело промяукать неизведанное мне.

Тогда меня заметили… тогда я не проснулся.



март 2006