Серый шиповник избранная лирика

       



V

Из тетради стихов № 8.
(Начата 25.09.98…)



№ 1.Песня моему Владыке
Элронду.
25.09.98

Через горечь длинных строф,
Через дрожь пера в руке,
Что отмычка для оков,
Стаей быстрых облаков,
Чередой неясных снов,
Я всегда стремлюсь к тебе.

Через иней на стекле,
Через пыль от старых книг…
        …Поминанье в ноябре…
        …Привкус слез в густом вине…
        …И рисунок на стене…
Я запомнила твой лик.


Медно-красною листвой
Золоту по рекам плыть.
Даже Осенью самой
Предназначена женой
Я тебе, Владыка Мой,
Ну, а значит – так и быть.

Руки я к тебе тяну,
Я – слабее, ты – мудрей.
Губы смело отомкну,
Тихо петь тебе начну
В первозданном звоне дней.

Волосы, смешав крылом,
Будет песни ветер петь…
Все, коль сможем, мы вернем,
И воротимся в свой дом,
Руки крепко мы сожмем,
Чтоб не расставаться впредь.

Полнил дни янтарный свет,
Я была пока с тобой.
Ждал меня ты сотни лет,
Да, ведь я пришла на свет,
Твой когда глубокий след,
Прорастал густой травой.

Осени была дитя,
И Цветок Последних дней,
Но существовала я
Для себя и для тебя
Словно Келебрант струя,
На песок и пыль степей.

А потом… Я промолчу,
Хоть излечена уж боль.
И прижаться я хочу,
Милый, к твоему плечу,
Я в безмолвьи закричу –
Чтобы ты пришел за мной.

Утешенье мне в стихах –
Легким воздуха глоток.
Но в спокойных странных снах
( Ведь забылись боль и страх),
Вновь держу в своих руках
Мне подаренный венок.




№ 2. Черный Обелиск.
27.08.98


Мой чистый образ восставал
В ущельях исполинских скал,

Лучась в свечении луны
Мечем двуручным Сатаны.

И крылья за спиной взросли,
Сквозь воздух стылый повлекли.

И резанула болью суть,
И сердце разрывало грудь,

Влача меня вперед и вниз,
На пепел недопетых тризн,

На гарь пожарищ и церквей.
И вихрь дул суровей, злей.

Из глотки птицей взвился крик,
Мираж мозаичный возник:

Как наважденье: пламя, дым.
И дикий страх. Ведь мы сгорим!..
                …Сусальным золотом горя,
На землю хлынула заря…

Как-будто пьяный метеор,
Она затеплила костер.

И в вихре смеха красных искр
Я вижу Черный Обелиск.

Что… опиумный чад грозы
И гром, хохочущий в усы.

Все только мне навевал…
                …Мой светлый восставал…



№ 3. Баллада о гитаре.
30.09.98, редакция 06.09.99

Три струны осталось
На моей гитаре,
А давно ли сталось,
Что я не играю?

Наверху, что шкафа
В мешковине черной,
Рядом с драным шарфом –
Место обреченной?

Не касались пальцы
Струн посеребренных,
Не пускались в танец
Быстрые аккорды,

Песня не звучала,
Чтоб пугать соседей.
Я ведь не играла
Ни за что на свете.

Я ведь не умею.
Но хочу, конечно.
Дивная затея
Станет безнадежной.

То ли лень, толь что-то,
Я почем-то знаю?
Хоть и учила ноты,
Только не играю.

 

№ 4. Баллада  о том, как Робин Гуд
                встретил в лесу эльфа,
                и что из этого получилось.
30.09.98

Шел по лесу как-то Робин
В приотвратном настроеньи:
Мерзкий Гисборн снова метит
Заманить его в ловушку,
Тук нотации читает,
Леди Мэрион в обиде,
А епископ, подлый малый,
Хочет отлучить от церкви.

Все бы ладно, но вдобавок –
Третий день потоком ливень.
Не приехал даже лучник,
Друг – хромой хитрец из Трента.
При таком вот стиле жизни
И повеситься недолго.

По тропинке незаметной
Робин шел в молчаньи строгом,
Скорбным думам придавался,
И мечтал, чтоб на досуге
Все отправились бы к черту
И назад не возвращались

Вдруг он приостановился,
И пошел чуть осторожней.
Потому что песнь услышал
На мотив нездешний дивный,
Ведь не Гисборн, в самом деле,
Пел не грамма не лажая!

Видит: на опушке мокрой –
Незнакомец. Статный малый
В тонких пальцах он сжимает
                Хрупкою  свирель пастушью.
                – Что за диво, - вскрикнул Робин, -
Иль мерещится мне, право?

Незнакомец обернулся…
                – Кто ты, смертный будешь?
                – Кто я?
Задаю я тут вопросы!
Первым ты ответить должен,
Коль ступить решил ты в Шервуд,
Отвечай же, дивный странник!

                – Где хочу, там и ступаю.
Не прошу я позволенья.
Между прочим, я –  не Странник.
Но  тебе открою, смертный,
Имя я свое, но только,
Первым мне ты назовешься!

                – Робин Гуд зовусь я всеми!
                – Робин Гуд? - воскликнул странник,
Ненавидимый шерифом,
Почитаемый народом,
Англии стрелок бесстрашный?
Лучник дивный! Эльо – меллон!

Но тогда узнай, о Робин,
Что зовусь я Леголасом,
Старшим сыном Трандуила,
Эльф я по рожденью буду.
Я из Арды в мир сей прибыл,
И тебя я рад увидеть!

                – Чудо все-таки свершилось!
                Я-то думал: эльфы больше
Этот мир не посещают.
Но прекраснее сюрприза,

Не найти в паршивый ливень,
Все когда осточертело!

У тебя же за спиною
Вижу лук! Да лук завидный!
Ну, посмотрим, если хочешь,
Кто из нас стреляет лучше.
Целимся вон в ту омелу.
Ну, готов ты?! Так начнем же!

Две стрелы, взлетев, пробили
На дубу большем омелу.
И одна, причем, другую
Расщепила! В общем, славно
Оба лучника стреляют
( Как «Солпадеин» по цели!)

Робин эльфа взял с собою
Пригласил его к обеду,
По дороге эльф болтал все
И рассказывал про Арду,
И про то сюда попал как.
Так все шли да говорили.

Вдруг, откуда не понятно,
Сетка в воздухе явилась,
Как творенье энергетов
( Ах, побрал б их Моргот, что ли!)
И в плену герои наши,
Им не выбраться на волю!

Это люди сэра Гая!
Эльфа с Робином связали,
И в темницу заточили,
На позорном, чтоб помосте,
Обязательно повесить,
В предрассветной мгле туманной,
В назидание вилланам.

Но не тут-то было, братцы!
Рано праздновал победу
Гай с шерифом, тут ведь в замок
Целая ворвалась гопа
Странных парней коренастых –
Гномов храбрых с баруками!

И крича «Казад ай-мену!» –
Первым Гимли-гном с секирой,
Гаю больно врезал в морду,
Что под стол тот повалился,
На солому с глупым видом,
На потеху ржущим слугам.
                – Я, клянусь Галадриэлью,
Начал Гимли,- Сам отрежу
Уши ваши, орк в обличье
Эйдан, Благородных Духом,
Запихаю «Comet» в глотку,
И намажу «Blend-a-Med`ом»,

В «Indesit»-машину, гада,
Затолкаю вместе с «Safeguard»,
Если, олух, ты не скажешь,
Гному Гимли из Амана,
Где, в какой темнице, сволочь,
Друг любимый, Леголас, мой!

И, выплевывая зубы,
На пол около камина,
Сипло Гай зашепелявил:
« Все спросите у шерифа,
Я клянусь вам, что не знаю,
Где ваш друг, и кто он будет!»

Баруком огрев шерифа,
Гимли прошипел ехидно:
                « Сэр мой, соблаговолите,
Мне любезно предоставить
Друга – принца Леголаса,
С ним героя Робин Гуда!»

                … Хоть шериф ключи не дал им,
Гномы дверь взломали шустро,
Выпустив героев славных,
И других плененных тоже.
Рады были все как-будто
Понанюхались «Назола».

А потом, тусней веселой,
Через рыночную площадь,
Прихватив с собой шерифа,
И деньжонок кучу звонких
(Одарить, чтоб ими бедных),
В Шервуд взяли направленье.

Радовались все, а Робин,
Помирившийся с женою,
Потчевал гостей отменно:
Очень свежей олениной,
Ягодами, да грибами.
Это всем пришлось по вкусу.

А потом сыграл эльф песню,
Гномы и стрелки подпели
(Лучше б этого не слышать).
И до самой поздней ночи
Упивались сладким элем.

                …Прогостив уже с неделю,
Гости поднесли подарки:
Лук эльфийский – Робин Гуду,
Гномье ожерелье – леди.
Тук же подарил ардийцам
Трех щенков бойцовых славных,
Из своих собак чудесных.

Леголас сказал всем: «Все же,
Я не говорю «прощайте»,
Ждите через месяц в гости
С Митрандиром, Сэмом, Фродо,
Иль с Артанис Лориэнской!»
И тусовкой развеселой
Шмыгнули в портал на Арду.

                * * *

Робин шел по лесу хмурый,
Он поссорился с женою,
Тук нотации читает,
И еще проклятый ливень.
Вдруг…
                – Угодники Святые!
Леголас, дружище старый!
Боже, кто еще с тобою?!
Гендальф лишь расхохотался…




№ 5. Амариэ к Финроду.
4.10.98, редакция 06.09.99.


В твоих глазах отражался ручей,
Мудрая память Солнечных Дней.
Дитя трех самых великих кровей.
Таким я увидела тебя первый раз.

Стали цветы по лугам расцветать,
Птицы Йаванны в небе летать,
И руки сумели крепко мы сжать,
Чтоб не расставаться никогда.

Что было потом – пустые слова,
Все же, считаю, была я права,
Что, не покинув Стихий Берега,
Я осталась с тобой.
Наша любовь будет скорби сильней,
Через Проклятье и гарь кораблей,
Через оковы и сонмы теней,
Я осталась в твоем сердце.

Я знаю, как больно было тебе,
Но только мы властны в нашей судьбе,
Тебе помогать ныне будет в борьбе,
То кольцо, что я подарила.

Все же тебя не смогла я предать,
Я не страшилась Аман покидать,
Просто ведь кто-то же должен встречать,
Тебя, когда ты вернешься.



№ 6. Человек-В-капюшоне.
Баллада в двенадцати частях.
Посвящается Робину Локсли.
4.10.98

1

Как-то к шерифу в покой
Явился герольд молодой,
Он возвестил: « Я с тобой
От короля говорю.

Король всей Англии Джон,
(Коий законно взял трон!)
Оповещает о том,
Что немедля ты должен

Гуда-смутьяна словить,
Живым, иль даже убить,
Ведь стали произносить
Его имя по всей Англии!

Месяц тебе сроку дан,
А то потеряешь  сан,
И будешь отправлен сам
Сражаться с норманнами!»

                2

Робин Гуд по лесу шел,
Под руку Мэрион вел,
Но вдруг Охотник пришел
И сказал:

«Здравствуй, стрелок Робин Гуд,
Легко ли ноги несут,
Куда в годину злых смут,
Ты направляешь свой путь?

Здравствуй, зеленый стрелок,
Порозовел уж восток,
А Гисборн ныне жесток –
Охоту устроил он.

Травля та не на зверей,
Но травля та на людей,
Гисборн с дружиной своей
Ищет тебя по лесам!

И видел дурной я сон,
Что победить может он,
Вырвав из Англии стон,
Тебя, стрелок Робин Гуд».

Робин ему отвечал:
«Полон еще мой колчан,
Не воры мы, по ночам,
Прятаться, чтоб как зверье!

Схватка решать будет спор,
И, если Гисборн так скор,
То вынесет приговор
Судьба, кому порешит».

3

В засаде Гай Гисборн ждал…
И маленький Джон упал…
Вилл Статли тоже пропал,
Другим удалось бежать…

Собак науськал шериф,
По лесу чтоб гнали их.
И Тук, других искупив,
Попался шерифовым людям.

Трое их чудом спаслось –
Бежать ручьем удалось.
Усталые, мокры насквозь –
То Марч и Мэрион с Гудом.

4

Они стремились к холмам,
Шериф обнаружил их там.
И ноттингемским стрелкам
Приказано было взять вольных.

Кольцо сжималось вкруг них,
Когда звук стрел приутих,
В тот горький и страшный миг,
Робин Гуд произнес:

«Слов нужно много, но ведь,
Пожалуй, мне не успеть,
Ты же видишь, что Смерть
Вершит свой танец!

Любовь моя и жена,
Ты постараться должна,
Бежать. Пойдешь не одна,
С Марчем, а я прикрою.

Послал шериф стражей в тыл,
Пока он сам приостыл,
Должны, не жалея сил
Бежать вы в Шервуд!!»

«Я без тебя не пойду,
Здесь лучше гибель найду,-
Шептала она, как в бреду,
Плача навзрыд.

« Я думал, что ты сильней.
Жизнь продолжать хоть трудней,
Чем распрощаться так с ней,
Но ты обязана выжить.

Только скажу я сейчас:
Как говорил я не раз,
Во глубине твоих глаз
Ручей отражается с солнцем.

Но крестоносца ты дочь,
И ты должна превозмочь
Себя, ты сможешь помочь
Мне, продолжив мое дело».

                И меч он ей передал,
Что Веланд-мастер ковал,
Охотник, который дал,
Звался он Альбион.

И Мэрион с Марчем в лес
Бежали, не ждав чудес…
Шериф же злился: «О бес!
Сколько у него еще стрел?!»
Только на дне колчана
Стрела осталась одна;
Белого цвета была…
                …В небо выпустил ее Робин.

И на холме силуэт
Возник. Сквозь тысячи лет
Пройдет он, в песнях воспет.
И живым останется в смерти.

                …А стражники лезли в тыл…
                …Лук Робин Гуд преломил,
                Спиною к шерифу застыл.
И крикнул шериф: «Стрелять!»…


5

Мэрион с Марчем вдвоем
Сели в бессильи немом,
Марч занялся лишь костром,
Но Мэрион сказала: «Не надо».
 

6

В замок приехал назад,
Шериф  несказанно рад,
Но Гай спросил: «На кой ляд
Ты не привез его тело?!»

Ему ответил шериф:
«Робин всегда будет жив,
Хоть на воротах моих
Его в назиданье повесь!»

 В темнице Джон хохотал:
«Гай нам неправду сказал!»
Ну а потом зарыдал
И пленники все притихли.


7   

В ручье Охотник стоял,
Лик его светом мерцал,
Давно уже ожидал
Он здесь кого-то.

Его увидел он вдруг,
Благословил жестом рук,
Сказал ему: «Здравствуй, друг,
Сюда тебя я призвал.

Ты сможешь еще свершить,
То, за что стоит нам жить.
Не смогут люди забыть
Нас никогда!»

Виденье пропало тут,
Был ли то Робин Гуд,
Узнать превеликий труд,
Но был то Человек-В-капюшоне…


8

В темнице стояла тишь,
Но вдруг, конечно не мышь,
Стрелы наконечник лишь
Просунулся через решетку.

Поняв спасительный план
Вилл Статли крикнул: «Чурбан-
Стражник, пойди-ка к нам!»
Стрела внезапно взлетела…


                9

Гай услыхал шум и звон,
Солдат созвал быстро он,
Но на лице капюшон
Был у незнакомца.

«Стреляйте,- шериф орал.
Но ужас стражу объял:
«Робин из мертвых восстал,
В него не будем стрелять!»


10

Шериф устал от труда,
Прилег, но что ж за беда –
Гай проорал тут «Когда,-
Все это кончиться?!»

Скрививши краешек рта,
Сказал шериф: «Никогда,

Убьем одного, тогда
Станет другой Робин Гудом!»


11


Друзья стрелка стали в круг,
Зажег стрелу каждый друг,
И отпустил ее вдруг
В ручей, сиявший на солнце.

И каждый вспомнил его,
Его, его одного.
Последней ввысь далеко
Ушла  стрела леди Мэрион.

Последний отзвук затих.
И тишь стеной подле них.
Но колыхнулся тростник
И тут…

Стрела взлетела, горя
Вонзилась в воду. Не зря –
Все обернулись узря
Человека-В-капюшоне!..


Двенадцатый
Заключение

Потом были стрелы в спину
Свист их пронзительный груб…
В небе ночном темно-синем
Изгиб смеющихся губ.

Чьи-то слова: «Не забудут…»
Конечно же, память –  вечна,
Ведь были и будут люди,
Что чашу осушат до дна…


№ 7. Абстрактное понятие красоты.
27.10.98

А у Бога есть рай, а в раю том есть сад,
А у дьявола есть запах серы и ад.

У меня есть: земля – сто четыре версты.
И абстрактное понятие красоты.
Тридцать пять штук препон на дороге назад.
Уравненье веков, что никак не решат.

Хоть подрезаны крылья немых аксиом,
Есть наивный вопрос, а что будет потом?

Ручка есть и бумага, и стол, и кровать,
Чтобы было тоску мне хоть чем-то унять.

А у Бога – Рай, там хорошо, говорят,
А у Дьявола – Ад, там неплохо горят.

У дождя есть небо,  у влюбленных – мечты,
У меня – абстрактное понятье  красоты.

На стекле разводы, хоть помыто оно,
А тоска не повод, чтобы прыгать в окно.

То ли я подросла, то ли мир мне стал мал,
Но однажды он просто по швам затрещал.

Он  не слишком велик – сто четыре версты,
Для меня с понятьем абстрактной красоты.

А у Бога есть рай, а у Дьявола – ад,
Но у каждого есть, то чему будешь рад.



№ 8. Перламутровый график.
Себе.
30.11.98

Бывают в жизни у тебя
Такие виражи сознанья,
Что мниться: область бытия
Твоя расчерчена на грани.

Прямая, прямо из угла
Окружности сечет на части.
Все то, что сделать не смогла
Теперь в твоей, не в чьей-то власти.

Прямые линии опять
Пересекаются с прямыми,
Ты ждешь, что кто-то повторять
В бреду твое захочет имя.

Что  чьи-то пальцы на стекле
Неизгладимые разводы
Оставят. На твоей земле
Войдут в гармонию природы.

И улыбаясь, через боль,
Которую сама творила,
Ты ждешь, когда же твой Король
Пересечет границы мира.

И разорвав, углы, прямых
Затейливые заморочки
Найдет тебя. И для двоих
Напишешь ты всего две строчки…

Крылами ночи, лодьей дня,
Сознанье отчего-то мутно.
А график падает, меня
Накрыв в пределе перламутром.


                1
№ 9. Виса.
9 – 13.01.99

Если можете плакать – плачьте,
Коль смеетесь, то смейтесь громче.
Посмотрите: слепой, незрячий
Наземь с драккара  сходит кормчий.

Оттого ли седые волны
Все борта корабля лизали?!
Оттого ли и волк и ворон
Впереди по скалам бежали?!

                –  Я не вижу зрячих, не вижу!
Или, может, это вы – слепы?
Но я слышу: ближе и ближе
Хильд и Труд несутся по небу.

Соль драккара  борт разъедает…
И в Дороге Китов* утопит,
А вода причал омывает,
Дождь же с неба на землю кропит.

Древо Тинга Мечей* изгнило,
Подточил его червь, осталась
Лишь кора и под корнем – глина,
Память Ворона Трапез – ярость.

Меч мой верный, вкушал ты крови,
Влаги новой тебе даю я,
Скачет волк и кружится ворон,
Пей же с неба хлесткие струи.

Если можете петь, то пойте
О погибших в сетях Ран-пучины.
Запалите костер – достойно
Умер он, достойно мужчины.

1   Песня
* Море
* Тело
Типичные для скандинавских саг художественные иносказания



№ 10. Будет осень – меня позови.
20.01.99

Будет осень – меня позови.
Первый лист сочен, красен и юн.
И коснись можжевельника струн,
Сочиняя балладу любви.

И очарованный дымкою  лес
Вырывается прочь из зари.
Руку ты мне свою протяни,
Через синь вновь рожденных небес.

Под прозрачный мотив струй дождя,
Лист последний словивши в ладонь,
Позови даже через огонь
Умирающего октября.

Посереет ли злато листвы?
Но об этом не трудно узнать.
Постараюсь тебя подождать.
Будет осень, меня позови.



№ 11. К Валькирии.
Навеянное М. Семеновой.
Написано, видимо, в январе 1999г.

Внуки Стргбога – вольные ветры
Раскачали да лодью Даждь - Бога…
Ныне осень, а день мститься летний.
Потерпи: уж осталось немного.

В Нево урман ладья уплывает…
Землю Мать волны буйные точат…
Потерпи, знамо, с всяким бывает
Боль-кручина, уходят коль молча…

(…)

Жемчуг неба. …Такой благодати
Будут рады и люди, и боги.
Не морочь же себя «Чего ж ради?...»
Так  ужо не изникнишь тревоги.

Все приблазилось: воин горячий…
После викинг с гудьбой – песней птичьей.
И лишь сакс многомудрый незрячий,
Утешая, обнимет привычно.

                …Ой, же осень, пора золотая…
Слезы вытри: там многое будет…
Улетает лебяжья прочь стая,
Человечьи садня  криком груди.


№ 12. Адажио.
16.02.99

Я открываю окно…
Вижу чайку за ним,
Чайка влетает в него,
Крыльями шелестя…
По лестница м вверх и вниз,
Стаи бездомных птиц,
Нас, покидая, летят
Вдаль, за немые моря.

Я открываю окно…
Чувствую соль на губах,
Небо бескрайним рывком
Падает в облака…
В шепоте чутких брызг
Слышен то смех, то визг,
То неумолчный зов,
Тех, кто уйдет в Закат.

Я открываю окно…
Пальцы касаются крыл…
Чайка моя, не пора ль
Нам на волнах песка
Построить седой корабль,
Белый, что твой коралл
Между полночных скал,
Или как те облака…

Черная тень воды…
Чайка умчалась вверх,
И не достать рукой…
Грудью, вдохнув легко,
Я обретаю плоть,
Чтобы уйти в прибой
Мягкой новой волной,
Адажио чутких нот…



№ 13. * * *
8.03.99

Почему я должна пробираться по городу,
Словно тень я тщедушная, плоти лишенная.
Я смотрю в ваши окна слепые и темные,
Не желая вам, в прочем, ни мора, ни голода.

Ставни сомкнуты плотно, как губы упрямые,
Ступни ног, словно корни, что в землю впиваются.
А над городом ясно заря занимается,
И тянусь искупаться в ее я сиянии.



№ 14.  * * *
12.03.99

Пусть наши любимые умрут
                в святом неведеньи.
Грязными чернскими сплетнями,
Пусть будут они не затронуты.


Пусть наши любимые умрут
                в святом неведеньи.
Да обойдут все беды их,
Правды, порой безжалостной.


Пусть наши любимые умрут
                в святом неведеньи.
Не зная, что их покинули
Те, кто всего дороже им.


Пусть наши любимые умрут
                в святом неведеньи.
Да не затянуться петлями
Горечь и боль признания.


Пусть наши любимые умрут
                в святом неведеньи.
Нашими сладкими бреднями
Пусть они не обмануться.


Пусть наши любимые умрут
                в святом неведеньи.
Что прав у нас не осталось
Звать их, словом любимые.

№ 15. Тур златорогий.
2.04.99

Вижу на небосклоне
Алый Цветок заката.
Много в его короне
И серебра, и злата.

Ветви алой рябины
Цветом с Закатом схожи.
Вера в наши былины
Снимется только с кожей.

А на холме, под Миром
Тур златорогий ходит.
Каждый убогий, сирый
Счастье свое находит.

Вечно вольные птицы
Будут лететь куда-то,
Ветры будут носиться
Мимо Цветка Заката.

Песни летят над Миром,
Солнце светит в остроги.
Ходит по тропке стылой
Важно тур златорогий.



№ 16. Я кушаю яблоко…
16.04.99

Когда за спиною ряды черных змей,
Когда хочешь плакать, а слез не дано,
Цежу я сквозь зубы чуть слышно: «Забей,
Я кушаю яблоко, глядя в окно"

Когда не находиться свежих идей,
А старое все изжито и сдано,
Цежу я сквозь зубы чуть слышно: «Забей,
Я кушаю яблоко, глядя в окно"

Когда робость тесна и надо смелей
Быть, но в точку смотришь и все –  все равно,
Цежу я сквозь зубы чуть слышно: «Забей,
Я кушаю яблоко, глядя в окно"

Все знает предел, и глаза стали злей,
Но солнце мое до конца не зашло,
И тихо шептать надоело: «Забей!»
Девиз изменился: «К чертям все  пошло!»



№ 17. * * *
19.04.99

Часы заката так легки,
Так скоротечны и печальны,
Что были сделаны в начале,
Те, вспоминаем мы грехи.

И чистотой владеет воздух,
И отчужденье отступает.
И выше неба видно звезды,
И пусть так часто не бывает…

Часы заката так легки,
Так скоротечны и бездонны,
Как будто плащ святой Мадонны,
Опущен был с ее руки.

Кто нас любил, кого любили,
Уходят в небо в красном платье.
И мниться, будто в этом мире
Нам времени на все не хватит.

Часы заката так легки,
Так скоротечны и печальны:
Сквозь небо золотом сусальным
Пурпура рдеют угольки…




№ 18. Исповедь.
Февраль 1999.


 –Во что ты веришь?
 –Верю в то, что буду.
И в строк надежность,
И в страховку фраз,
В размер стихов,
Который так запутан.
И в непреложность
Истины для нас.

– Кому ты веришь?
– Преданному другу,
Себе, пожалуй,
Этого не скрыть.
И коли я бы
Поддалась испугу,
То постаралась
Не начать молить.

– Надежды есть ли?
– Да полно, о отче,
В мешок не ссыпать
И не сосчитать.
Но это можно
Пояснить короче:
Ведь и на дыбе
Можно помечтать.


 – Кого ты любишь?
 – Всех, но понемногу.
Но шутки – позже.
Мне не знать самой.
Я только знаю,
И то – слава Богу,
Что мне на площадь
Выходить одной.

 – Тебе не страшно?
 – Странные вопросы!
Конечно, страшно.
Но могу сказать:
Когда привыкнешь
К муторным допросам,
Научишь стражу
Опускать глаза.


 – Указ ты знаешь,
Ведь тебя простили.
Как это сталось,
Может, ты сдалась?
                – Святой отец,
Я мудро поступила.
Какой же смысл
Мне идти на казнь?

Ведь пользы больше
Принесу живой я
Себе и людям,
Обманув судью.
И это уж, поверьте,
Много стоит.
Примите, отче,
                Исповедь мою.



№ 19 Песенка Макса.   24.04.99

Он сам открыл убийце дверь
Беспечно, гордо, быстро
Пойди, найди его теперь   2р.
О, Грешные Магистры.

Пойди теперь его найди,
Ведь он исчез, как небыль.
Куда ведут его пути.  2р.
Дыру над ними в небе.

Встаем отчаянно на след,
Летим в амобилере?
Ну а его тут нет, как нет  2р
О леди Меломори!

Ну, где же ты, о злостный хам,
Мы все теперь в обломе.
В постель бы вурдалака вам  2р
И вас бы всех  в Холоми?

Но все же мы его найдем…
Ну а потом за ужин.
В обжору Бунбу мы зайдем
Сластей купить  Курушу



 
№ 20. * * *
Робину Локсли.
29.04.99


Из порочного круга банальных житейских проблем,
Мы детьми вырывались, желая кого-то спасти.
И мы верили свято, что скоро падет Ноттингем,
И никто не посмеет тебе вновь заслонить здесь пути.

В детстве, что утекает меж пальцев, играли в тебя,
Сделав луки из прутьев, из досок обычных – мечи.
И мы верили, будто все стаи, волков, воронья
Пред тобой вдруг отступят, исчезнув в остывшей ночи.

Сколько лет было нам – кто захочет считать?
Лет прошло слишком много, а образ стоит предо мной.
И в веках тот бессмертен, в кого станут дети играть,
Чрез полтысячи лет, не считая все это игрой.



№ 21. На окончание ДХШ № 1.
30.04.99

Ну а теперь мы просто расстаемся…
Невнятны речи, сдержаны объятья.
Мы правы и горды, и мы смеемся,
Небрежно бросив: «Ну,  пока, приятель!»

Мы были вместе, но дружны, не стали,
Сегодня покидаем область света…
Со стен рисунки скоро поснимают
И кнопки разбросают по паркету.



№ 22. Глина.
О Салтыковке.
7.05.99

По осенней тропинке в глухую чащу
Я иду поступью тяжкой, усталой.
Я давно не была здесь, где море цвета,
Кисть кипрея, колышет бездумный ветер.
Меж песочных горок, к воде все ниже
Зелень трав пробирается, и украдкой,
Оплетает вязью мокрую глину,
Придает листам очертание рамок.

Лес и небо, вместе, мрачны и полны,
Ртутью серой, влагой атомов света,
В заводи громко поют лягушки
И мальки резвятся на мелководье.

Я теряю мысли, теряю веру,
И хочу остаться навеки тут я,
Где кусок песка муравьями изъеден,
Раствориться в глине мокрой, исчезнуть.
Что бы чувства мои притупились сознаньем,
Чтоб не чувствовать хаос, извечный хаос…
Чтоб казалось небо недостижимым,
А не потолком строенья без окон…

Только в снах я все вижу еще иначе:
Вязкость глины и странный назойливый запах

Бузины одинокой и прелой хвои…
И я, право, желаю порой не проснуться.



№ 23. К Воронвэ.
3.06.99

То ли флейта вдали зазвенела,
То ли облако скрыло утес,
То ли листья от осени прелой
Ветер с Севера в руки принес.

Безысходность в глазах: ты осмыслил,
Что тебе никогда не устать.
Ты бессмертен, бессмертные мысли
Душу вечную будут терзать.

То ли иволга вскрикнула громко,
То ли гром зародился в дали,
То ли, сделаны малым ребенком,
Вниз по речке ушли корабли.

Только лодья давно затонула.
В волосах черных есть седина.
Что ты ищешь у моря, средь гула,
Где у скал умирает волна?

То ли мох, на ладонях, зеленый,
Прорастет прошлогодним зерном,
То ли листья кудрявого клена
Будут мерно дрожать под дождем.

Ты дождешься немого ответа –
Словно верность кому-то храня,
Унесет сердце Западным ветром,
  Обративши в кусок янтаря.



№ 24. Роланду.
2.06.99

Ах, Рони, мой мальчик, какая беда,
С тобою свела нас, свела навсегда?

На углях остывших затеплив огонь,
По дружески крепко пожавши ладонь.

Ты знаешь, мой мальчик, последний приют,
Нам только монахи да птицы дают.

Звучание ливня напомнило альт,
Из серого – черным стал мокрый асфальт.

Твой профиль был солнцем январским согрет,
Я все безуспешно пытаюсь портрет

Составить, но даже придумав рассказ,
Я только кручусь возле платины глаз.

На улицах, в центре людской суеты,
                Во многих мальчишках мерещишься ты.

Но стоит на миг обернуться им в фас,
Я вновь отвернусь, не найдя серых глаз.

Ах, Рони, мой Роланд, и худеньких плеч,
Лукавых улыбок, несбывшихся встреч,

Средь осени жухлой всегда очень жаль,
Но небо само – будто глаз этих сталь.



№ 25. Боже мой, Робин!
R. H.
4.06.99

Согласен ты ли, чтобы стал иным
Рассвет, закат, все сделалось иначе?
И  обветшалый, словно кровля, гимн,
Казалось, я пою, совсем не плача.

Протягивать не смею рук к тебе,
Соломинки моих мостов распались.
Я просто не поверила себе,
Да лучше бы, наверно, испугалась…

Что делать, что грустить? Ведь все прошло.
Ничто не может вспять уже вернуться.
Но Господи, как было б хорошо
Суметь, как ты, лучисто улыбнуться.
Мне не убавить этот зуд в груди,
Который не считают даже болью,
Наверно, нужно веры наскрести,
Когда надежды стало недовольно.


№ 26. Мэрион Ли.
7.06.99

Ты прости меня, Мэрион, и не о чем не жалей,
Я сама вытру слезы с твоих перепуганных глаз.
А ладони твои словно лилии – цвет лебедей,
И вопрос неуместен: ну как же я буду без вас?



№ 27. Баллада о графе – слуге.
7.06.99

Ты присел у обочин: верно устал,
И меня ты,  конечно, совсем не узнал.
Только все, что ты делал, на свете как жил –
Этим преданно ты мне, не зная, служил.

И когда пробуждался, ложился ли спать,
Ты меня одного лишь хотел отыскать.
Перед тем, как тебе прошепчу я «прощай»,
Сядь, замри и рассказу спокойно внимай.

Мне поведать, прохожий, балладу  позволь:
Было дело однажды: здесь правил Король,
Его слово звучало, как твердая сталь,
Между гор и в лощинах, чисто как Грааль.

Был он милостив, честен, отважен, силен,
Как могучая ель между лиственных крон.
Он всегда разбирал, чья вина и кто прав,
И частенько бродил среди вольных дубрав.

Его имя горело, что алый костер,
Освещая собою бескрайний простор.
А народ принимал его волю как дар…
Но однажды Король этот сделался стар.

Да, забыл я о деле одном рассказать:
Короля ненавидел родной его зять.
И узнавши об этом, коварного прочь
Отослала супруга наследница-дочь.

Но лелеял тот злобный и мерзостный план,
Обратился за помощью он к колдунам.
И Король за одну только ночь поседел,
Слег в постель и лицо стало бело как мел.

Королевна, от горя сама не своя,
Именитых врачей созывала, но зря.
Но сказал верный рыцарь, прославленный граф:
«Знаю средство чудесное я от отрав

Против  козней волшебных и вражеских чар!»
Лошадь тот час же конюх ему оседлал.
Плыл он морем, а сушей, загнавши коней,
Ехал в светлое время, и между теней.

Стер ладони, поводья из кожи истер,
Затупил верный меч, что был прежде остер…
Он нашел это средство – то старец-монах,
Знал рецепт и хранил его тайну в веках.

Улыбнулся  тот граф и направил коня,
Чтоб вернуться в страну своего Короля…
Ночью тьма стала липкой и серым – туман,
Страх рвал душу и сердце, сводивши с ума.

Всадник-граф на дороге…Луны свет потух…
Перед взором его – Короля светлый дух.
Лик  его снова юн, очи – пламя зарниц.
Перед лордом своим граф упал тут же ниц.

Улыбнулся Король, звонко, четко сказал:
« Ты служил мне отменно, мой верный  вассал,
Ты был мне не слуга, а мой преданный друг,
Но меня одолел мой смертельный недуг.

И уже ты ни чем мне не сможешь помочь:
Я из жизни ушел во вчерашнюю ночь».
Так сказал этот призрак, а после исчез.
Гнал тот граф, обезумев, коня через лес

И он скрылся высоких средь трав на лугу.
И не видел никто больше графа-слугу…
Королевна, злодея-супруга казня,
Приняла меч с короной того Короля.

И, достойна, отца, управляла страной,
Став в легендах достойной и храброй женой.


Ветер в поле гуляет, поет у ручья,
Ветер манит поэта в чужие края.
Словно ливень с деревьев – златая листва…
Люди умерли, только вот песня жива…



№  28. *  *  *
12.06.99, редакция 22.11.01

Расчесав утром косы над пенным ручьем,
Отраженью в воде улыбнувшись слегка,
Я пойму, что всевечно грустить ни о чем –
Мой удел и призванье на эти века.

Средь лугов, от росы мокрых, словно от слез,
След скользит, приминая густую траву.
Веря в сказки, баллады, я плачу всерьез.
А иначе, пожалуй, я жить не могу.

И деревья склонили, как руки к воде,
Утомленные ветви, в преддверьи дождя,
И сидеть молча в комнате, будто нигде,
В этом мире придумала первая я.

Я люблю все, что вечно и все, что умрет.
И набухшие тучи, по небу гоня,
Принесет ветер весть: кто-то, может, придет,
Как ребенка больного утешить меня.


№ 29. Эрин.
Июнь 1999г.

Эти косы, как соцветья,
Унесет прибрежный ветер.
Ни мечом, а паче плетью,
Не сломить тебя, о Эрин.

Ветер светлый к океану
Полетит лелеять волны,
Трем богиням племя Дану
Сей привольный край, был отдан.
А народ холмов прекрасный
Пропадет листвой кленовой,
И засохнет старый ясень,
Арфы звуки смолкнут снова.

Только помнят, помнят, помнят,
Только знают, знают, знают.
Над могилами сквозь полночь
Баньши скорбные рыдают.

Только: верю, верю, верю,
Что боярышник распустит
Цвет. Старуха же из Бэйрэ
Исцелит страну от грусти.



№  30. * * *
21.06.99


Падать в бездну бесполезно:
Ты исчезнешь, не исчезнешь,
Но в железной клетке тесно.
Духу пресно мира тесто.
Не известно, что же честно,
Что приемлемо, уместно,
И душа по швам вдруг треснет,
Будто бы нарыв болезный.

Ты, лицо, закрыв руками,
Вдрызг разбитыми руками
Чувствую шершавый камень
Сердце, загнанное, лани
В бездну тьмы безвольно канет.
Что же станет, станет с нами?
Со стогами и полями,
С благочестьем и грехами?

Бег тяжелый по долинам,
Под ногами комья глины,
И лавины и стремнины,
Будто братья исполины,
Твое тело в руки примут
Возле карлицы-рябины.
Разогнут кривые спины,
Удаляясь из низины.

Но ты вырвешься бездумно.
Поступь: шатка и безумна,
Сердце бьется полоумно.
Абрис четок в свете лунном.
И дышать в тумане трудно,
И в ушах – звучанье бубна.
Кровь – по венам – ржавым трубам,
Мысли спутаны, заумны.

И с уступа на уступы,
Что убоги, скользки грубы,
Будто каменные трупы,
Прыгаешь, сдирая руки.
Ибо нет тебе заступы.
Жерло скальной, тяжкой ступы
Растолчет твои поступки,
Словно стекла тонкой лупы.

И все ближе, ближе, ближе,
Тьма - летучей крылья мыши,
Кровью даже не опишешь,
Как красивы в солнце рыжем,
Горных скал немые крыши.
А орел летит все выше…
Поднимайся и иди же!
Солнце жаром камни лижет.

А вверху – немое небо,
Словно бельма старца, слепо.
Не внимая нашим требам,
Превратило, что нам в небыль
Каравай ржаного хлеба,
Но набило горло пеплом
Так причудливо нелепо.

Ты срываешься до плача,
Не надеясь на удачу,
Птица грач, черна и мрачна,
Улетит в поток незрячий.
Не иначе смехом Панча,
Ты смеешься, если, паче,
Нет победы в этом матче…
Всадник-ветер в горы скачет…

Камни станут изголовьем,
Здесь никто тебя не словит.
Щедро напоенный кровью
Станет былью и присловьем,
То, что раньше было новью –
Твоих песен ритм неровный.
Утешеньем, пищей, кровом,
Гневом, плачем и любовью.

А они еще узнают,
Коли головы сломают,
Как живуч сорняк бывает,
Хоть его и вырывают.
С новой силой прорастает,
Раздробляя даже камни.
Господи, прости нас! Амен!
Господи, что станет с нами?!




№ 31. Дель квента Таур Вен санга фуин кам.
( Ужасная история о Темной деве с немытыми руками)
Июнь 1999.


Поставили руки на «кельтике» Фригг
И круче ковбоя из вестерна,
Становится Халет, приятель, ты вник?
                « Не Бестер, а уровня Бестера»!
Следы ее ног целовал бы Папюс,
Она – энергетка известная.
И стала, ко лбу примотав нитку бус,
                « Не Бестер, а уровня Бестера»!

А задранный нос в облаках – лепота!
Гоня всех владычными жестами,
                Ей сниться то Асгард, то нолдор Звезда.
                « Не Бестер, а уровня Бестера»!

Сложился однажды вдруг едкий куплет –
Бечевка терпения треснула!
Ведь с «уровнем» Халет един табурет,
А вовсе не «уровень Бестера»!



№ 32. Ручей.
R. H.
Июнь 1999.


Будем же верить, что этот рассвет
Станет порукой отсрочки полудня.
Будем же верить, что горечи нет,
Может, тогда ее правда не будет.

Будем же верить, что в солнце листва
Тканью из Линкольна будет казаться.
Будем же веровать в то, что едва
Сможет когда-нибудь правдой назваться.

Будем же верить над пенным ручьем,
Где чешуя рыб серебряно светит.
Может, тогда мы вновь жизнь обретем
Подле играющих в нас верно детях.



№ 33. * * *
27.06.99

Солнце в ветвях запуталось птицей израненной,
Но облака заката скрылись за горизонтами,
И тополиный пух с пылью песчинок каменных
Город представил собакой с запекшимся небом. Но:

Жарко. Асфальт, изнемогший, из шланга дворники
Все поливают потоками жидкости гнилостной.
Спрятались между домов вспотевшие дворики,
Как побирушки, от бедных не ждущие милостынь.

Не от жары, пожалуй, конечно, от времени,
Я себя чувствую кошкой с ободранной кожею,
Вмяло которую в грязь  не земным притяжением,
А каблуком раздраженного жизнью прохожего.



№ 34. К Гисборну.
27.06.99


Когда бы было все иначе –
В черновиках, но без помарок.
Хотелось преломиться в плаче
В пыли Москвы средь иномарок…

Саднило в горле, только мысли
Подобны язвочкам болезным:
Ты даром лечишь их полжизни –
Они подавно не исчезнут.

А во дворе играют дети,
В футбол привольно, и веселый
Мальчишка на велосипеде
Летит стремглав за зданье школы.

И дозвониться бы кому-то,
Да только занят номер снова…
Ах, почему мы беспробудно
Взыскуем ревностно иного?

(…)




№ 35. * * *
26.06.99


                –Нам не нужны герои,
Нам нужны люди слова,
Те, для которых совесть
Стала жизни основой.

Нам не нужны поэты,
«Песенки коих спеты»,
Сотни пропетых куплетов,
Смысла в них так и нету.

Нам не нужны монахи,
Вечно живущие в страхе,
Бога, кои представят
Вам палачом на плахе.

Нам не нужны владыки,
Души, которых дики,
Коих венцы поникли,
Как головки гвоздики.

Бог нас создал из глины,
Чтоб мы  были едины!
                –Мне ответь, Бога Сыне,
Ну а кому нужны мы?




№ 36. Shiog rua.*
или Встреча в канун Самайна.
28.06.99


На праздник Самайн, с тонкой жемчуга ниткой у лба,
Ты встретил ее, чтоб уже никогда не забыть.
И ты навсегда превратился в немого раба,
Как только ты чашу посмел вместе с ней пригубить.

«Допой свою песню, она ведь меня не страшит» -
Сказала она, томно косы рукой теребя.
И верно тогда, волшебство непреклонное ши,
Тугими узлами по жилам, связало тебя.

И песню допев, показалось тебе, что так груб
Твой сельский мотив и крестьянские эти стихи…
Звезда отражалась в росинках у краешка губ,
И вереск – кольцом обручальным сплелся для руки.

Тяжелые косы и угли внимательных глаз
В рассвете исчезли, в туманом набухшей тиши.
Все знают: покоя не ведает тот, кто хоть раз
На праздник Самайн пел балладу для женщины-ши.

Холмы по привычке твои узнавали следы,
Тебе было проще сказать, где ты не был, чем был.
Не в силах забыть ее слов и ее красоты,
Ты Эрин от края до края насквозь исходил.

И в срок, умирая в приволье зеленых дубрав,
Где листья и солнце сходились в объятьях игры,
Увидел вдруг радостно, прочь как по зелени трав
Уходят Разлука и Горечь – ее две сестры.

• Рыжеволосая женщина-ши (современный ирландский).







№ 37. О Поэзии.
Июнь 1999.


Ну а дождь барабанит по крышам опять,
И слова все приелись: банальны, легки.
А старание заново все  описать –
Это просто расплата за наши грехи.



№ 38. Полые Холмы.
Июнь 1999.


Рассвет еще горит, сводя с ума,
Как толпы фанатеющих   кумир.
Войди, чужак, в глубь полого холма,
И, может, ты еще познаешь мир.

Покрытая мехами на полу
Из камня иссеченная кровать.
А ветерок холодную золу
Стремиться с родничком перемешать.

Средь паутины умерший паук,
Качается, как висельник безлик.
И эхо порождает каждый звук,
Безмолвный отзвук, превращая в крик.

Ты не заметишь погребенье дня,
Весь мыслями далекими объят,
А Полые Холмы, покой храня,
Как кони в речку, прянули в закат.



№ 39.  В Нескучном.
16.08.99


В брызгах солнечных светлых, вдали за рекой,
Воды чьи, будто вина несбывшихся тризн,
Я увижу тебя и вступлю в этот бой,
Что ведется не насмерть, а, право, на жизнь.

Далеко по реке все плывет пароход,
Мимо пляжей песчаника – за горизонт.

В небо желтое, будто бы влага, из сот,
Поднимается дымки белеющий зонт.
Понимаешь, я просто устала от бед,
Ничего я не помню – я здесь и сейчас.
Не послушную прядь, подтолкнув, под берет,
Подниму я глаза и скажу, что я – пас.

…А в Нескучном Саду листьям нынче гореть.
Смуглогривая осень спешит по реке.
Прядь волос, растрепавшись, что красная медь,
В  маскарадном представит листву парике.

Отрекаться? Пожалуй, ты слишком резка,
Разве можно вот в этом меня обвинить?
Понимаешь, я, правда, до боли в висках,
До надгробной доски, мир сей, буду любить.

Понимаешь, должны благодарность питать,
Мы за то, что здесь дышим и ныне живем.
Необдуманно резко все тут осуждать –
Будто с камнем на шее сигать в водоем.

Ты не знаешь о том, что я, правда, жива,
Что я радуюсь каждому светлому дню.
Да, настаивать глупо, хоть я и  права:
Ведь здесь – Родина тоже, ее я люблю.



№ 40. А Элберет.
16.08.99

Правда, ты не представляешь, как это важно
Быть нужной тебе, да и просто быть.
С незапамятных лет я вижу свет,
Который падает через ковыль,
Через город, улицы, пыль,
Но и упав, он продолжает жить.

Ты, наверное,  сможешь когда-нибудь понять,
И пусть не сразу, а много позже:
Как бывает мучительно трудно
В городские серые будни
Петь «А Элберет», чистя картошку.




№ 41. Себе.
27.08.99


Больно, но не до стона,
Горько, но не до плача.
Выпью малость бурбона,
Ныне трудно иначе.

И, утонув в стакане,
Звезды скучают в небе.
Складками нежной ткани –
Твой полусонный лепет.

Словно бы тьмой польщенный,
Месяц кривляется выше.
Слишком уж упрощенно
Чувство, что ты здесь лишний.

…А бормотун кузнечик,
Лапки сложил серьезно.
Метят кометы резче
Небо, чем кожу розги.




№ 42. Всяким-разным.
Июль 1999.

Ты говоришь, я предала тебя,
Но прежде предала себя саму,
Не чувствам я служила, а уму,
Любить умела только лишь себя?

Да что ты знаешь, что скажи-ка мне?
Ты нищ умом, а чувствами – вдвойне!




№ 43. Легенда о нас.
12.09.99

Это было давно
На бескрайней земле,
В беспространственной тьме
Беспредельных миров.
Жили мы, но не знали мы
В горькой борьбе,
Что мы станем людьми
Через несколько строф.
Было все как всегда,
Благодать, тишина,
И вода как вода,
В ней ни капли вина.
Было все как всегда:
Ветер, солнце и мгла
И звезда, что тепло нам
Свое отдала.

Да, мы знали, что ветер бывает жесток,
Дождь привычно умчался
В кривой водосток.
В домино черепицей
Играла метель,
И холодный асфальт
Обратила в постель.

Как банален сюжет,
Как избиты слова.
Я не знаю как вы,
Только я не мертва.
Только нету преград
Чтобы жить и любить,
Чтобы сослепу верить
И что-то творить.

Так велось испокон.
Это – наша земля,
Метеоры пространств
Превратились в песок.
Мы, пожалуй, не  ждали,
Что там вдалеке
Мы увидим бескрайность,
Но не итог.

И стихи – не стихи,
Только так – маята,
И грехи – не грехи,
Лишь одна суета.
И не нужно летать,
Чтобы небо любить,
И зачем погибать,
Научиться, чтоб жить?

Капли вечности падают
Вниз, на ладонь.
Так не честно, вы слышите?
Нет, никогда!
Я не верю, что самый ярчайший огонь
Не поставит на место
Спокойно вода.

Мы изведали мелочи жизни и боль,
И мечтанья такие, что не передать.
Мы умели, отлично владея собой,
Вдруг все бросить и безутешно рыдать.


Впереди столько лет,
А, быть может, лишь миг.
Это дверь, у порога
Стоит проводник.
Это выбор любого,
Кто был так силен,
Что не продал
Свой мир
За прекраснейший сон.
 



№ 44. Прозрачная песня.
12.09.99
 
Ты была холодна, как прибрежный песок,
Рыжий локон упал, оголивши висок.

Поле. Ветер прозрачный летит в никуда.
И вода в этих темных глазах, лишь вода.

На ветру тихо шепчет иссохший тростник,
К телу кожей второй тонкий хлопок приник.

Пряно-горький листок клейкой мякотью стал
И испачкал немного хрустальный бокал.

Солнце тихо уходит на сон, до утра.
Эти волосы рыжи, как сосен кора.

Ты была холодна, как прибрежный песок,
В уголке губ запекся березовый сок.




№ 45. Городские волки.
1.10.99


Над городом светит луна
И кажется ныне слепою.
Зачем она здесь вовсе нужна?
Ведь она между тобою и мною.
Асфальт отражает осколки
Свеченья неоновых ламп.
Я вижу как черные волки
Города гордо бредут по  улицам.
Огни замерцали где-то,
Но мне не достигнуть их,
Я сама себе не верю,
Что я до сих пор средь живых.
Но это неважно,
Когда этот бред не дает
                Коснуться грани бумажной.
Ты чувствуешь ветер, что ищет
И бродит сквозь щели строений?
Похожий на сонм привидений
Нищий волхв.
Когда не достаточно чувства,
Когда не достаточно боли,
Приходят на смену искусству
Пули в неполной обойме.
Минута вечности минет,
Когда эти горы сточатся.
А жизнь твоя, век твой –
Секунда в минус сотой степени.




№ 46. Осень пришла.
2.10.99


Память о том, чего не было вовсе
Всех нас, бывает, порою тревожит,
В окна стучится патлатая осень,
И, прижимаясь к стеклу, корчит рожи.

Память о том, чего не было вовсе,
То, что на свете не может случиться,
В тусклый туман постепенно уносит,
Может, знакомые некогда лица.

Скоро уйдут бесшабашные гости,
Станет привычно немного тоскливо.
И облака, как налитые гроздья,
В небо уходят стеклянною гривой.

Я не боюсь – это только начало.
Может, поплачу пойду  втихомолку.
То, что незримо здесь вечность витало
Сердце к бумаге приколет иголкой.


№ 47. Мерлину
Октябрь 1999.


Беспредельность наших виражей
Не унесть в сердцах или ладонях,
Не достанет этот глас ушей,
Захлебнувшись тишью, он потонет.

Никогда ты не узнаешь впредь,
Как вершатся судеб наших вехи…
Но ты видишь облачную твердь,
Даже через сомкнутые веки.




№ 48. Тринадцатое сентября.
18.10.99

Когда уходят в темень облака,
Когда весь город отшумел и стих,
От резкой боли в сдавленных боках
Я чувствую себя среди живых.

В тот день освобождения от пут,
Железный спазм сдавил стальной скелет.
Бетонная плита и острый прут
Сказали мне, меня, что больше нет.

Как в судорогах корчилась земля.
И в корчах отошла – Господь позвал,
А я понять не мог, что нет меня,
Свободно проникая сквозь завал.

Меня минует суета теперь,
Но ныне, не поднявши даже век,
Я вижу: горбясь от чужих потерь,
В руинах плачет пришлый человек.



№ 49. Покорность.
7.11.99


И она превратилась в пленницу облаков,
И терпела пощечины, нежность пройдя,
И могла, но боялась лишиться оков,
Потому что любила Владыку Дождя.

И на лоб ей печатью ложилась печаль,
Беззащитность ей внове была, но мила.
И ловивши его глаз горячую сталь,
О не раз, нет, лицо ей свое обожгла.

Убедивши себя, что не нужен другой,
Отказавши себе в  праве быть наравне,
Тяжело и мучительно не быть собой,
А любить, подчиняясь безвольно – вдвойне.

Вот и ей надоело. И кончен полон.
И в улыбке презренья скривилась губа.
И тогда, ей, отвесив смиренный поклон,
Сам Владыка в ее превратился раба.


№ 50. * * *
9.11.99

Бесповоротность наших судеб не повернуть,
Неизгладимость ваших шрамов не искупить.
И кто теперь укажет нашим кратчайший путь,
И кто теперь расскажет вашим, как дальше жить


№ 51. * * *
9.11.99

Ну, как мы сможем
Сказать им в лица,
Без ложной дрожи:
« Не повториться!»

       
   
№ 52. Время.
9.11.99


С предначальных времен, с сотворения мира
Род людской время в тягостный плен захватило.

И теперь, как невольники, стиснувши путы,
С детства все научились считать на минуты.

Все расписано ныне: и пища, и отдых,
Время счастья и боли, и времена года.

А мгновенья в часы и в недели сложились,
Месяцами, годами, эпохами скрылись.
И теперь, как в колесах несчастные белки,
Мы живем, как оркестр, дирижируют стрелки.

Утро, день, поезда, самолеты, прощанья,
Встречи, смерть – все теперь должники расписанья.

Но когда мы умрем, часовой лопнет конус,
И оружие сложит пред вечностью Хронос.

№ 53. * * *
Светлой памяти моего учителя и друга Владимира Владимировича Поташникова.
19.11.99


Где вы нынче, учитель?
Живут города, и троллейбусы по расписанью,
Занимают свои номера и места,
На странице тетради, что вечно чиста,
И усы тихо клонят, безумно устав,
Там: в простуженном парке сознанья.


Я не плакала. Нет.
Я сказать не могу, что меня эта весть удручала.
Я узнала об этом, о первом снегу,
И минуту-другую молчала.

Я боялась проверить, что правда – все, да?
А, быть может, за мелким досугом,
Я забыла, что может случиться когда,
Долго ты не встречаешься с другом.

Этой осенью, рыжей как ржавчина труб,
Дождь в асфальте продалбливал лунки.
Я хотела зайти, и с улыбкой у губ,
Показать вам стихи и рисунки.


Что теперь я скажу, посмотрев из угла?
Что я осенью к вам бы визит нанесла,
Что лишь тешилась ложным обетом,
Что любила вас сильно, как только могла,
Что вас в памяти вечно живым сберегла?
Как бы я не хотела, но я б не смогла
Вас увидеть – вы умерли летом.



№ 54. * * *
21.11.99

Мы все предела ищем иногда,
Последнего покойного чертога.
И ждем когда предъявим паспорта
Пред ликом нами избранного бога.

Тянуть не стоит эту лямку вдаль,
Так многие, наверное, считают.
Когда вернемся, утолим печаль,
И грязь от мира с тела подмываем.

Но многим невдомек, что иногда,
Их души безнадежны серы, сиры.
Куда вернуться хочешь ты, когда,
Ты не достоин был родного мира?




№ 55. Облака над Академией Фрунзе.
9.12.99


Вот это ужасное отвращенье,
Которое чувствуешь натощак,
Не выспавшись, когда едешь
В переполненном троллейбусе
И видишь белые облака
Над  Академией Фрунзе.

Они такие белые, похожи на пар,
Который поднялся от чьего-то дыханья,
Когда прислоняешь лицо
К холодному стеклу и от губ
Остается мокрое пятнышко.
Это слишком трудно объяснить,
Как лучи бьют потрескавшеюся краску
На желтой стене общежития.
Это ни на что не похожее
Чувство ущербности, увидев
Высокую ель на площади,
Так  нищенски  наряженную к празднику.
И солнце, запутавшееся в продранной мишуре.

Я хотела бы, чтоб троллейбус
Все ехал и ехал по прямой.
Мне удобно сидеть, я пригрелась, но
Мне выходить через одну.



№ 56. * * *
9.12.99

Безумие, слышишь?
Безумие света и тени
Скрестилось на тонких
Столбцах пустоцвета
И падает жухлой соломинкой времени.



                № 57. Вивиана.
25.12.99

 
Коль ты чары творить собралась рано утром,
Чан с шиповником жарок, блестит перламутром,
Пусть соседи, злословя, лгут как сивый мерин…
За тебя заклинанье прошепчет маг Мерлин.

Если в книгах твоих вязью слов хороводы,
Если их, изумляясь, читают народы.
Вместо истин банальных – сплошные всё перлы,
То в чернильнице вновь отражается Мерлин.

Если град, что твоими руками построен
Будет равен, иль даже прекраснее Трои.
Если циркуль твой, глаз твой, чертёж твой был верен,
То склонялся ночною порой над ним Мерлин.

Коль лекарства твои исцелят от простуды,
От болезни любой – порошки в склянке дутой.
Коль рецепт и состав на все на сто проверен,
Значит, сам растирал корешки в ступке Мерлин.

Коль прозреньем тебя одарил Бог Всевышний,
Век грядущий явился в сознания вспышке.
Коль знамение веришь, но не суеверна –
Посмеётся, в кристалле мелькнув тенью, Мерлин.

Чтоб не делала ныне и в будущем тоже,
Взгляд его ощущаешь на собственной коже
Знаешь, ты, что в веках его след не потерян.
В гроте полом хрустальном тебе сниться Мерлин.



№ 58. Вивиана (Осень).
3.01.00, редакция 16.02.02

Ты поднимешься рано утром,
Спят когда люди прочие сладко…
Улыбнешься грустно кому-то,
И как-будто даже украдкой.

Листья роща жухлые сбросит,
День настанет серый и странный.
Это – просто близиться осень,
Это Осень лишь, Вивиана.

В свой черед кудлатая стужа
Оплетет узорами башни.
И в объятьях юного мужа,
Ты прошепчешь: «Это не важно…»

Все свершилось, как и должно быть,
Ты шагами меряешь залу.
Свечи догорели. Их копоть
Будто силуэт начертала…

А в природе все онемело,
Или листья – взору обманом…
Бледно, отчего и несмело
Вновь  лицо твое, Вивиана?..




№ 59. Вивиана (Второе осеннее).
3.02.00, редакция 21.06.02


Ты опять крестом сложишь руки
И в окно посмотришь на рощу.
Тихо выйдут чуткие слуги –
Станет ли от этого проще?

Ты начнешь работать, но что-то
Сердце очерствевшее гложет.
Будто непослушная нота,
Не попавши в такт, корчит рожи.

Мысли ускользают, как листья,
Что с ветвей тогда облетали,
И, казалось, нет больше жизни.
И едва с земли поднимали…

После все наладилось будто,
Больше по ночам не рыдала.
Заняли привычные будни,
И с другим судьба обвенчала…

Но ты будто чувствуешь что-то –
Сердца эта боль не оставит,
А холмов неблизких высоты
Солнце предзакатно оплавит.

Ты еще не знаешь, что будет,
Что еще не кончилась песня…
…Странник вдалеке, на распутье,
Скорые с гонцом шлет известья…



№ 60. Калейдоскоп.
9.01.00


Одуванчики в округе
Заплели мои круги,
Где там сонные подруги?
Где там бодрые враги?

И неровный след прервался,
Затерялся в круге троп,
А в руке моей остался
Маленький калейдоскоп.

Там узорные картинки
Распадаются лишь ты
Повернешь его. Пластинки
В новые сойдут цветы,

Как малютки акробатки
За руки возьмутся вдруг,
Рассчитавшись по порядку,
Станут в идеальный круг.

Разгадать не сложно фокус
Поразмыслив пять минут:
Разломай некрепкий корпус
И картинки пропадут.

Безобразные стекляшки
Неприятно разбирать…
А тебя, скажи, бедняжка,
Так же просто поломать?



№ 61. Когда-нибудь.*
10.01.00


Когда-нибудь наполню я рюкзак
И выйдя, дверь закрою на запор.
Своих покличу преданных собак,
Пересекая опустевший двор.

И в серый и осенний мокрый день
Куда-нибудь отправлюсь ввечеру.
В лесу присяду на замшелый пень,
И с песьих морд росинки оботру.

И мы пойдем сквозь посвежевший лес
В свой необычный долгожданный путь.
Серебряная ртуть падет с небес
На нас… Заветное – когда-нибудь!..

* см. № 63.




№ 62. Январь на Новодевичьем
1.01.00


Звуки  я слышу странные,
Они почти необычные,
Какие-то мятые рваные,
До узнаванья, скрипичные.

С вида полета птичьего –
Сквер, промокающий намертво –
Зыбкое детское личико,
Опять наивно спонтанное.

Дым над водою как будто бы
Туманом окутавший темечко,
Внизу и вверху перламутровом –
Призрачна Новодевичка.

Лапы – пруты кустарника,
Набухнув, едва колышутся.
Вздохом тяжелым старческим
Век уходящий слышится.



 


№ 63. Вода коричневых глаз.
Маленькая поэма.
2.02.00


I
Ты никогда не сможешь понять,
Зачем ты увидел ее.
И вечной памяти тень отогнать
Не сможет даже вранье.
Ведь белое солнце ее зеркал
Разбилось у края реки,
А ты на песке шершавом искал
Разбросанные куски.

Падает, падает свет
Вниз.
Белые бельма этих слепых
Зарниц.

Что ты сказал ей тогда,
Когда промолчал?
В глазах ее лишь вода,
Как призрачный шквал.
Зачем ты кричал,
Что ты хотел рассказать?
И почему не посмел,
И смог промолчать?
Зачем ты сделал это тогда,
В тот час?

Я знаю, ты видел не раз
Блеск ее влажных коричневых глаз,
Я знаю, что  ты, не в силах уйти,
Рассматривал каждый оставленный след,
И падал с неба рассеянный свет.
Ты никогда не сможешь найти
Что-нибудь,
Что бы забыть
Ее.

Дело твое,
                Но знаешь, что сам ты лгал,
И видел, как солнце разбилось меж скал,
Ты не посмел
Глаза опустить.
Ты сможешь забыть?
Этот предел ведает мысль,
Но разве за это не жалко отдать и жизнь?


Держись.
Глаза ее, руки ее…
Ты уже не вернешься назад.
На четверть неба солнце встает
И изнывает закат.
И тень твоя
Жалко дрожит,
Болезная прочь
Сквозь ночь
Спешит.
Стальное литье –
Воля ее.

А ты был  глуп или слаб,
И вел себя будто бы раб,
И видя ее лицо,
Не смог себя наказать.
Ну что же, давай молчать
О том, что случилось там:
Как  белый вереск пожух,
Выцвел и сделался прян.
Стал непокорен словам
Вечно мятущийся дух.

Только стена теперь,
Этот последний шаг
Был бы болен, поверь,
Только тебе решать.

Падает, падает вниз,
Снег.
И накренился карниз
В век.

Ты был малодушен,
А может, не нужен.
И сам ты разрушил
Все.

Снег. Снег. Снег…
Вон человек,
                Спешащий домой,
Он  будет ужинать скоро с женой,
И может, даже огромный кот
В его квартире живет.

Лед.
Она стояла сильна
И горда.
Она была больна
И вода
Ее коричневых глаз
Опять колыхалась в такт
Пустых беззастенчивых фраз,
Под аркой моста.

Темнота…
Твоя слепота…
Она обнажала висок,
Прядь, убирая со лба,
И ты не слушал слова,
Смотревши, как водосток
Медью забила листва.
Ты думал – она не права.
Но что-то  порвалось внутри,
Когда лучами зари
Вода на дне ее глаз зажглась.

Осенняя грязь.
И фонари
Над новым мостом.
Все это потом
Уже нельзя повторить.
Она, прекратив говорить,
Уходит в промокший парк.
А ты же не знал,
Кто  прав,
И бестолку шарф теребя,
Не понял, что, потеряв
Ее,
Потерял и себя.


II

Ты смотришь в окно,
Как в нарисованный мир.
Белый пейзаж зимы
Тебе и знаком и мил.
И руки твои лежат,
Сложены как всегда,
А в темных глазах:
Вода, коричневая вода…

Всегда
Ты пишешь этюд
Причудливо загнутых фраз,
Они ложатся как раз
На выцветший снег.
Какой-то спешит человек
Домой.
И сейчас
Ты, тихо улыбку тая,
Довольна даже порой,
Тем, что покой свой храня,
Осталась сама собой.

Прибой
В подоконник стучит,
Чуть-чуть холодит тебя.
А ты сидишь улыбаясь
И будто бы даже
Тайну храня.
Все просто спокойно.
И ночь спешит
Расшить
Свои балдахины.
Прочь.

И руки твои тонки,
И оживляя виски,
Пульсирует миру в ритм
Кровь в жилах твоих.
Как сочетанья рифм,
Тонкой струной
Падают в миф.
Тихая благодать.

Не передать
Твоих размышлений
Нет.

Но падает, падает
Свет
Вниз
На сотни лиц,
Коих нет.

Ты улыбнешься в ответ…
В твоих глазах лишь вода.
Она качается в такт,
Как будто хороший коньяк –
Золотиста, темна и  густа.

«Какой мальчишка?
Ах, да!
Забываю всегда.
Пустяк».


 
№ 64. The simple dream.
2-3 February 2000.

To say the truth I want a way
From darkness to the light.
I want without pain to stay,
Without my strong pride.

My dream is so simple thing
To go with my dogs
In sunset violet and pink
And laughing at the jokes.



№ 65. For you.
2-3 February 2000.

I want to be free,
When I see, you face.
There isn’t any more peaceful place,
Than this in my tired soul.
I want to say to you something’s.
That’s all.




№ 66. Странностишья.
7.02.00

I
Это почти невозможно,
По белой матовой коже
Какой-то остаток мощи,
Не страха, проходит дрожью.

Почти до изнеможенья,
До грани немого покоя.
Прости за одухотворенье,
Навеянное  тобою.



 II
Какая-то странная пряность
Идет от тебя. Корица!
Движенье: покой и крайность.
Каштановые ресницы.
Тебе изменяться не в тягость
И можно почти раствориться
В губах твоих – чайная сладость
Уводит улыбкой в бескрайность.
Прости мне все, о царица!




III
Я не могу, пойми.
Ты не увидишь изгиба моих
Негнущихся рук.
Здесь ничему слова и даже мольбы,
Ты сам-то прекрасно знаешь,
Что мне ты совсем уж не друг.
Но что-то твориться, когда с моих губ
Слетает к тебе обращенье «на вы».






№ 67. The autumn.
7.02.00


I touched with my hand your lips.
Your fingers were so cold.
You told me “Goodbye, my Lord,
You have to finish your trips.

In our world, it’s so hard
To save kindness in human’s soul.
It is so tardy to start.
Goodbye, o my lover. That’s all”.

I sad nothing. Over the world
The autumn threw down golden leaves.
My heart as your lips was so cold
Forever would be in the grips.




№ 68. Та.
12.02.00

Падает вниз птица времени
Медленно так, и растрепанным
Кажется плащ-оперение.
Кто-то, сморгнув в удивлении,
Нос морщит в доме за стеклами.

Снег осыпается гроздьями
С веток раздетой черемухи,
Тает, вдыхаемый  ноздрями,
И, как больничные простыни,
Падает над черноземами.

И, упиваясь, как пьяная,
Снега топленого сгустками,
Та, убаюкана нянею,
Сложит в улыбку упрямую
Зыбкого личика мускулы.




№ 69. Ниэлиндэ*.
31.03.00

Шла я за сизыми волнами
По берегу моря вольному.
Больно ли было – неведомо,
А море играло лентами.
А ленты те серебристые
В пол неба взлетали брызгами.
Искрами падали на воду
У Перламутровой Гавани.
На Гавань молочно-бледную
Заря упала рассветная.
Не ведая сути грядущего,
Прибой уносит зовущего.
Зовущего песнь растаяла.
Чайки слетаются стаями.
Таяли в небе созвездия –
Станут мечи в перекрестия!

* Песня-плач


№ 70. * * *
8.04.00


Словам к губам не прорваться,
И  - это больше, чем больно:
НЕ быть, а отчасти казаться
И верить непроизвольно.



№ 71. Владычица.
9.04.00


Где вы теперь-то? А, впрочем, я странная,
Мне бы предаться теперь безразличию.
То ли наскучила жизнь мне обычная,
То ли была я от глупости пьяная.

Где вы сейчас? Серебристые лучики
Белым стежком прорывают столетия.
То ли я фальши совсем не заметила,
Толи я просто надеюсь на лучшее.

Было ли это? Банальны и приторны
Эти вопросы, где будут ответами –
Этого не было. Только заветная
Мысль остается в душе недобитою.

Я лишь молюсь, чтобы не оскорблением
Это пришлось, не последнюю мерою.
Я так хочу верить, что даже верую,
Даже привыкла, пожалуй, со временем.

Я представляю, по мере возможного,
Чувства, которые были б ей свойственны.
Эта ИГРА или ЖИЗНЬ? – слишком двойственны.
Только желание жить – непреложное.

Я все ищу доказательства чьи-нибудь.
И убеждаю себя в исступленьи.
И, не сознавшись себе в преступлении,
Я называю себя ее именем.

Что же, прости мне, я, правда, не ведаю,
Что я творю. Но, коль броситься в крайности,
То  будет мерой и сутью реальности,
Что я сама себе здесь проповедую.





№ 72. Нарлот.
Увидело свет как шуточное стихотворение,
Для эпатажа Н. и Р.
 6.05.00


Я плачу… Разве  - это плач?
Да так: досада и усталость.
Бездомным псом меж летних дач
Я без тебя опять осталась.

Мне больно… Разве – это боль?
Да так – тоска непониманья.
А яблоневый цвет, как соль
На черством хлебе ожиданья.

Тоскливо… Это ли тоска?
Да так – секундные порывы.
Все небо в облачных мазках,
Мне без тебя не быть счастливой.

Я знаю только лишь одно,
О милая моя, ведь дважды
Ступить нам в воду суждено
В одну. Двоим. Опять. Однажды.






№ 73. Не Румель, а Врубель.
8 – 9? Мая 2000

Я сижу на берегу,
Не могу поднять ногу.
Не ногу, а ногу!
Все равно, не могу!

Однажды к нам в гости заехал Румил…
Румил? Извиняемся, Румил!
Он что-то на квэнья под нос пробубнил,
А позже пытался толкнуть сильмарилл.
Фальшивый. Но, правда, за рубель.

Однажды к нам в гости заехал Маглор…
Маглор? Извиняемся, Маглор!
И бросив на нас очень яростный взор,
(Как что ни на есть настоящий нолдор)
Гитару потребовал нагло.

Однажды к нам в гости заехал Мелькор…
Меллькор? Извиняемся, Мелькор!
Он выхлебал залпом весь наш мирувор,
И вежливо сняв головной свой убор,
К себе пригласил на недельку.

Однажды к нам в гости заехал Мандос…
Мандос? Извиняемся, Мандос!
Он, хмуро взглянув из-под кипы волос,
Сказав, что б к нему не совали мы нос,
Ушел, вяло, плюнув на пандус.

Вот в этом мораль, мой почтенный нолдор,
Иль если угодно, то нолдо,
Не стоит винить туалетный прибор,
Зеркальщику слать запоздалый укор,
Когда уж с такою ты мордой!

Сейчас поясню, где тут все же мораль,
Иль если угодно, то мораль.
Ведь не ударенья причина зла. Жаль.
А нетерпимости ярой вуаль,
И неуемный ваш гонор.

P.S. Какая же сложная штука рифма,
Рифма? Ну, конечно же – рифма.
Но это не повод коверкать слова,
Ведь нам для того и дана голова,
Достойный найти, что бы выход.



№ 74. «Истинным».
Идея 1999г.
25.05.00, редакция 22.11.01


Как легко отдавать эту смертную жизнь,
Что сама оборвется когда-нибудь вдруг.
И как трудно остаться, работать и жить,
Или  счастье построить своей парой рук.

Будет поздно, тогда, весть когда принесут.
И простить никогда ты не сможешь себе,
Что все, бросив на ветер, не скинувши пут,
Предпочел эти байки труду и борьбе.




№75. Когда цветет бузина.
Автор идеи Тари.
7.06.00

Мы собираем звезды в ладони,
Мы седлаем коней.
Солнце в вечернем сумраке тонет,
В пляске древних теней.

Нити полуночи в нить сплетутся,
В листьях играет весна.
Белые кони с повода  рвутся
Когда цветет бузина.

Смех устилает дорогу светом,
Ярче, чем лунный свет.
Коль ничего ты не знаешь об этом,
Разве этого нет?

То, что назначено, в срок свершится,
Выйдет по капле вина.
Странное воинство в тьме промчится,
Когда цветет бузина.

Странною силой полнится ветер,
Странною, нелюдской.
Падают с неба звездные сети,
Ловят, манят с собой.

Нам, заглянув в глаза, ты вдруг вспомнишь,
Что ты быть с нами должна.
В эту весеннюю теплую полночь,
Когда цветет бузина.

Чертополох истреплет одежду,
Терн сплетется у рук.
И наконец-то ты станешь прежней,
Если вступишь в наш круг.





№ 76. «Истинным» занудам.
Май 2000.


И я над всем святым смеюсь опять,
Чтоб враг не смог до тайны дотянуться.
А надо ли вам было «вспоминать»,
Чтоб впасть в абсурд и глупость чрез занудство?

И не честней ли вдруг признать – все бред,
                Хоть от него нам и тепло и больно.  
Да, я играю, но ценнее нет,
Игры осознанной, в которой мне привольно.

И кто посмеет бросить мне укор
За поведенье слишком шутовское?
Неискренность таилась до сих пор
Не в смехе – за наигранной слезою.

Серьезность губит чудо иногда,
Серьезность превращается в занудство.
Додуманная вами ерунда
Грозит петлей на шее затянуться.

Что плачете по поводу и без?
За плачем с сутью вы давно расстались.
Не стоите Профессорских чудес,
Вы, те, что человеком быть стеснялись.





№ 77. Давайте переезжаться.
Май 2000.


Что плачете по пустякам?
                Вы, одержимые мечтою,
Что после смерти в Арду вам
Вернуться ничего не стоит.

При вас чуть что «не так» сказал,
И вы, сквозь бурное рыданье,
Кричите: «Сам ты разве знал?»
Меня берет негодованье!

Судите: стал бы ветеран
Детей, играющих в войнушку,
Завидев, волю дав слезам,
Переезжаться, севши в лужу.

А нолдо настоящий б стал
Кричать, как маленькая плакса,
Лишь холодильник увидал:
«Он мне напомнил Хелкараксэ!»

Да если б это вспомнить вам,
Вы поседели б в одночасье,
А, может быть сошли с ума,
И в этом было б ваше счастье!

Вы даже хорошо сыграть
Не можете. Вот так, ребята!
Учитесь хоть прилично врать,
Коль в жизни это так вам надо!




№ 78. Высшая форма искусства.
Конечный вариант 9.06.00, идея ранее 1998г.


Но вряд ли я остановлю мгновенье,
Хоть, может быть, еще взмахнув рукой,
Погладив звенья тусклого забвенья,
Опять поговорю сама с собой.
 
Дыша дождем ноябрьским полной грудью,
И одержима выдумкой пустой,
Назад вернусь: там никого не будет.
В моей пустой квартире ныне пусто.
«Хотели выше быть, слепые люди!»
Захлебываясь даже нежной грустью,
Я руки на груди скрещу устало,
Но вдруг пойму, что горечь не отпустит.

А это, попросту, мне сказка стала
Собачей конурой, где места мало,
А отрешенность – высшее искусство!



№ 79. I am.
June 2000.

“Shame on me”, I whispered without doubts.
It was autumn when the sky was full of clouds.
“When and why”, I said in a low voice,
“Have I, or I haven’t my own choice?
Where is sobriety at all?
I’m in strongly need of Good, I call.
I have lost my tolerance, haven’t I?
Could I stay without dreams and lay?
I feel lost and tactless moody girl,
Selfish, cruel and it isn’t all…”
And without any hesitation, doubts,
I stood up. I saw the sky is full of clouds…



№ 80. Не в…бенная история.
Матерная поэма по мотивам сна Нарлот Тэлери.
5.06.00

Один парнишка жил на свете,
Он был красив и не дурак.
Его любили все соседи,
Владельцы кошек и собак.

Когда поехал он учиться
( В другой, конечно, городок)
Он в доме, рядом с психбольницей
Снял тихий скромный уголок.

Хозяйка же квартиры баба –
Была еще во всем соку:
Обхватом больше баобаба,
С глазами томными Му-Му.

Запал наш юноша на тетку.
И в час, когда клубится мгла,
Ее облизывал он фотку…
А тетка ведьмою была.

И как любая ведьма в мире,
Она летала  на метле,
То над пустынями в Каире,
То над соборами в Кремле.

И жизнь х…ровая порою
Казалась ей минутным сном.
Она решила, я не скрою,
Обзавестись учеником.

Парнишке подвалило счастье,
И вот уже он день-деньской,
То учит карточные масти,
То варит зелье с трын-травой.

Он так усвоил это дело,
Что возгордился он в конец:
В заклятьях сочетал умело
«Абракадабра» и «п…здец».

Ч…вырло сотворить любое
Он мог из воздуха порой,
А так же, починить, не скрою,
Водопроводный кран с водой.

Однажды на стене клетушки
Он пентограмму начертил,
Чтоб организм  любой старушки
Сей знак зловещий заводил.

Со всею юношескою страстью
Под знаком принялся писать:
«Хочу е…ать я ведьму Настю
И половым гигантом стать!»

И ведьма вскоре отдавалась,
Как моська страстному слону.
Побелка с потолка ссыпалась
И выл тинэйджер на луну.

И было бы у них все ладно,
Но нет любви – один обман,
А ведьма не была развратной,
Хоть и летала по ночам.

Он не оставил чувствам места –
Одна сплошная ворожба.
Ведь сила ведьмы, если честно,
Вся перешла в ученика.

Поэтому она – бедняжка
Ему боялась «нет» сказать.
Он, сделав парочку затяжек,
Вновь начинал ее е…ать.

Но все ж гражданственность колдуньи
Любовный возмущал обряд.
Она однажды в полнолунье
Ментовский вызвала наряд.

Менты вначале не врубились,
Потом приняли по «сто грамм»,
Немножко вслух поматерились
И стали рыскать тут и там.

Парнишка в страхе, в комнатушке
Под свой затарился диван,
Но, вспомнив магию старушки,
Он волю дать решил понтам.

И без ничтожного сомненья,
Он вспомнил: он – Крутейший Маг.
От одного Его явленья
Любой свихнется мент-м…дак.

Он стал кричать: «Эй, п…дорасы,
Всех вас е…ал я, б…ять-разб…ять!
Ментяры драные, заразы,
Я буду в крыс вас превращать!!»

Менты ворвались, выбив двери,
А он стоял, такой прямой,
Агент Джеймс Бонд, по крайней мере,
И брови – выгнуты дугой.

Чу, близко уж развязка драмы…
И мусора тут, вашу мать,
Вдруг увидали пентограмму
И начали штаны снимать…

Здесь есть мораль, она простая,
Доступна даже для тролля:
Что пентаграммы составляешь,
Коль не усвоил не х…я?





№ 81. Не видящие красоту.
16.06.00

Вы когда-нибудь замечали
Колыханье матовых  абажуров
От дыхания близкого поезда
В час ночи на Охотном ряду?

Да что там замечали,
Вы видели?

А чувствовали, как обтянутая
Коричневой клеенкой спинка  сиденья
Поддерживает вашу спину?

Да что там чувствовали,
Вы ощущали?

И весь подземный пыльный и душный лабиринт –
Он ответвленья нервной системы,
Заставляющей двигаться город.
А вы говорите: «Серый, бездарный мир,
Как мы хотим оставить тебя!..»

Но, не умеющие видеть красоту,
Не увидят ее и в ином мире.





№ 82. Намариэ.
23.06.00


Я ждала вас так долго: не жду вас уже,
Я – кофейным зерном в жерновах кофемолки,
На картоне я – бабочкой в крыльях с иголкой,
Застываю в напрасном опять вираже.
Я – забытая книжка на старенькой полке,
Я, как мошка меж стекол в цветном витраже.

Лгали вы, и я вам уподобясь лгала.
Вы довольны поныне, я крикну: довольно!
Только мне почему-то немыслимо больно,
Что я верила, что где-то кем-то была.
А над прудом упал перезвон колокольный,
Если б я так же падать на землю могла!

Я о вас промолчу: вы не стоите слов.
Не во многом вас лучше, и я – не достойна…
Отрешенно, и даже почти что спокойно,
Я смотрю вечерами сквозь стекла домов.
Мне ли вам объяснять, что нужнее порой нам
Замечать в  этом мире добро и любовь.


№ 83. Ни о чем.
Июль 2000.


I
Туман укутал пледом листопад.
И невпопад, как будто б извиняясь,
На землю листья рыжие слетят,
И станут прахом, с ней соприкасаясь.

И жухлая трава сойдет на нет,
Настанет слякоть, только скорбь не в этом,
Не в том, что здесь поэта стынет след,
А в том, что здесь и не было поэта.


II
Ветра резкий порыв.
Пять минут. Перерыв.
Листья падают в ров.
Осень в щели домов
Пальцы тянут, но мы
Безучастны, немы.
Выпь кричит вдалеке,
Первый лед на реке.
Тусклый солнечный круг
В небеса выполз вдруг.
Дом кирпичный с трубой…
Осень, черти с тобой!
К горлу катится ком.
Ну-ка, дети, марш в дом!
В поле сено гниет.
Вот последний оплот.


III
Так медленно, что хочется толкнуть,
Так властно, что уже не удержать,
По теплому асфальту держишь путь,
Стараясь, равновесие держать.

Я наблюдаю: каждый шаг навек
Впечатает твой замшевый сапог.
«Ты знаешь, что такое человек?»
«Не знаю, но я знаю, что есть Бог».



IV
Тонкая нить паутины, нанизаны капли росы,
Скрипнула дверь  в гостиной, и девять пробили часы.
То, что свершается, запоминается навсегда.

Белые туфли у шкафа. Книга лежит на столе.
Титульный лист запылился, кажется, это – Рабле.
То, что решается, воплощается  иногда.

Кружево шторы потерто. Ваза засохших цветов.
И на камине – оставленным – черный молитвослов.
То, что теряется, не возвращается никогда.

V
Как так случилось, что я не узнала тебя?
Я так ждала, все глаза проглядела… и вот…
Медные листья порывами резкими рвет
С тонких деревьев, заложников дней ноября.


VI
Ты нервно сжимаешь салфетку
В довольно красивых пальцах
И смотришь на график работы:
Обязанности повторяются
С довольно тупой очередностью.
Под зонтом выходишь на улицу
И неизменно морщиться,
Когда холодные мокрые капли
Все же попадают на щеки.
Так кто же палач – сам человек,
Загоняющий себя в рамки,
Или рамки, подгоняющие человека под себя?


VII
Медленны  и печальны,
Неброски, тихи и случайны
Все проявленья молчанья.

Горьки на вкус и нелепы,
Будто незрелая репа
Попытки веровать в небыль.

Смешны, и, отчасти, успешны
Безумным везеньем невежды
Все проявленья надежды.

Призрачны,  мягки и серы,
Будто свет дня сквозь портьеры
Тусклые отблески веры.
Ни в чем мы не ведаем меры,
И нет в этом мире нам меры.


VIII
Слова должны сплетаться из травы
И складываться из кусочков неба,
Но, в большей степени приходиться ковать.
Время, когда стыдно писать про любовь и цветы –
Страшное и недоброе время.




IX
Возле берегов, где шуршит тростник,
Где вода горит, как под солнцем ртуть,
Может, ты найдешь след от губ моих,
Может, ты поймешь все когда-нибудь.


X
И в сомнении, и в безверии,
Покидаю я земли здешние,
Только слышишь, моя Офелия,
Птицы в небе поют по-прежнему.




№ 84. * * *
7.08.00


Скоро осень настанет, и изыскана в красках,
Воплотится невольно в пейзажах прекрасных.
И бестрепетный ветер, срывая с ладони
Листья осени,  в этих пейзажах утонет.



№ 85. Этюды Осени.
10.08.00


В Московских двориках опять стригут траву
В преддверьи Осени золотоликой, что ли,
И медный цвет как проявленье высшей воли
Проступит в скверах, сентябрем одев листву.





№ 86. Последняя неделя.
28.08.00


Только ветер, бестрепетный ветер,
Налетит этим пасмурным утром,
Налетит и отступит как будто,
Никого ни о чем не прося.
Кто на том ли, на этом ли свете,
Мне сумеет и сможет ответить?
Или, может, ответить нельзя?..

Предосеннего запаха леса
Мне не выдержать больше не капли,
Грудь мою, как последний корабль,
Разобьет медноцветный прибой.
Слишком просто, чтоб просто заплакать,
Слишком поздно, чтоб складывать камни…
Только слякоть последней недели,
Разлучающей Осень со мной.


№ 87. Рыжее.
12.09.00
Д.

Рыжие волосы, рыжие листья,
Рыжее солнце врывается в мысли.
Цвет не прибавит тепла или света,
Я не завишу от яркости цвета.
Я не завишу, а может быть, надо
Чувствовать яркость среди листопада,
Или уметь все ко времени бросить.
Как это сталось – не радует Осень?..



№ 88. * * *
12.09.00
Д.

Я ненавижу: ожиданье,
Погоду, время, расстоянье,
Когда они мешают людям
Сводить незримые мосты.
Давайте прятаться не будем,
Давайте просто позабудем,
Как зыбки эти перепутья,
Поверх всеобщей пустоты.
Ведь все решаем: я и ты,
Решаем все и вся, по сути.




№ 89. Я не знаю, как вас…
16.09.00
Д.

Недоступность доступного часто пугает,
Я не знаю, как вас, но меня не хватает

На дурацкие шутки и праздные сборы,
Беспредметные, в целом своем, разговоры.

Без обид: все, конечно, достаточно мило…
(Если б ты захотел, я б тебя полюбила,

Только я ощущаю, как собственной кожей,
Что коль я захочу, ты, пожалуй, не сможешь.)

Как всегда…Ну, а в прочем, конечно, в первые,
Я глотаю сомненья слепые и злые.

Как чертовски мне тошно. Считаю уныло
Я на пальцах, на что все ж меня не хватило…




№ 90. Еще…
 17.09.00


На грани срыва,
На грани боли
Опять обойма
Пуста невольно
Опять обойма.
Пуста невольно.
На грани срыва
Еще не больно.



№ 91. Третья неделя.
14.10.00
Д.


В октябре листья сдернуты были с ветвей
Этим резким холодным порывом,
Как расплата за то, что в течение дней
Сентября были слишком красивы.

Как вдевали в петлю, как сдирала петля
Слишком тонкую кожу на шее,
Так неделя вторая идет сентября,
А о третей я думать не смею…

Поздно еду в метро и не чувствую лиц
Под названья невнятные станций.
Сколько будет еще мне закрытых границ,
Или шагом покрытых дистанций?..

№ 92. И вы, наконец, облетаете…
2.11.00
Д.


Вот вы, наконец, облетаете, листья столь долгой Осени,
Вновь мне на душе слишком муторно, когда вы срываетесь вниз.
А может, Владычицу рыжую вы на недельку попросите
Отсрочить для вас приближение поры опечаленных лиц?

Долгая, будто зависела от моего пожелания,
Все Осень стояла в коричневом, и редко пускала дожди.
Разве пять дней – ожидание? Разве семь верст – расстояние?
Но как же мучительно хочется тебя попросить «Подожди…»

Память – картинка двухмерная, что было в прошлом – истаяло,
Что будет в дальнейшем…А будет ли? Реальность есть только сейчас.
Рыжие, рыжие, рыжие листья, что ж вы облетаете
С тонких ветвей измученных,
И с небом ветвей истерзанных,
Так мягко кружась, облетаете
На тротуар и на нас…

 

№ 93. Ноябрьское нежное.
6.11.00
Д.


Ветреный вечер, как мало прохожих.
Тусклые лица. Себе не поможешь.

Бьется листва в ноги, так, мимоходом.
Мне же дожить бы до новой субботы.

Дождь – серый зверь, под дверями –  комочком.
Нежно целуешь ты в левую мочку.

Мне ни к чему запоздалая жалость.
Я ощущаю – меня не осталось.




№ 94. Мне снились осенние листья.
24(?) 09.00


Мне снились осенние листья
На тонких измученных ветках,
Которые в небо вонзались,
И небо от них было в метках.

Вонзались и вдаль уходили,
Все в рыже–коричневой туши,
И до тошноты бередили
Меня, залезая мне в душу.

В се это надуманно слишком,
Привычка – вторая натура.
Я знаю, и даже с излишком,
Какая я все-таки дура.



№ 95. Осенний роман.
19.11.00
Д.


С  веток капает дождь,
Может, ты все поймешь,
Перестанешь грустить.
А промокший фонарь
Будет в окна светить,
Даже сквозь ткани штор,
Мне в лицо.
Да, я знаю, что все бесполезно,
В конце-то концов.
И мне нужно тебя перестать тормошить,
Но как трудно взглядом без боли, в упор
Наградить,
Наказать,
Объяснить,
Рассказать,
Промолчать.
Ты мне нужен, а я, я нужна? Любопытно узнать.



С веток падают капли
И падает свет.
Это – просто осенний роман, или, все-таки – нет?
Есть ли смысл его продолжать?
Это тоже, пожалуй, неплохо узнать.







№ 96. Рыжая Леди, хозяйка
рифмованных фраз.
20.10.00
Д.


I
Мне бы написать письмо
Кому-нибудь.
Я смотрю за окно и дышу полной грудью.
Тяжкий запах листвы –
Октябрь уходит как раз.
Кто сможет меня осудить?
Кто осудит Безумную Рыжую Леди,
Хозяйку рифмованных фраз?
О чем говорить, если брошены листья под ноги
Тебе ли и мне ли?
Не в этом здесь все-таки суть.
Смотри мне в глаза, я не смею взглянуть
В твои, безнадежно и так непонятно далекий.

Я чувствую резкость. Троллейбус гудит за углом.
Когда-нибудь точно уйду в эту осень
Все бросив,
Всех бросив,
Забросив
За плечи весь мир на паях с рюкзаком.

В такую бы осень  не знать и не чувствовать боль.
В такую бы осень желать умереть и воскреснуть.
А я все твержу: «Бесполезно, о как бесполезно,
Болезно, болезненно быть не в согласьи с собой».
И веря, мучительно верю в желанный покой.
И в комнате вдруг мне, в моей же, становиться тесно.
О Господи, Светлый Бог мой!


II
А там за окном снег ложиться, не первый – второй.
И дышится, дышится, дышится… только на ладан.
Ты рядом
И я, как ни странно, я, кажется, рядом,
Я рядом, но, впрочем, я рядом за прочной стеной.
Ты хочешь сказать что-то мне?..
А быть может, не надо.
Понятно, что стены построены мною одной.
Я рада, что падает снег, безучастна и рада.
Вот что сталось с Рыжею Леди с больной головой.
Я плачу по Осени даже среди снегопада.
Спасибо тебе, что ты все-таки рядом.
Спасибо тебе, милый мой.
№ 97. Два шага.
30.11.00
Д.

Ноябрь был ветрен и пег,
Уже не похожий на осень:
Маршрутку на наледь заносит.
И видишь ты, коль не ослеп,
Как падает пепел и снег
В провалы оград и меж сосен.

Наверно, ты сам замечал:
Тускнеют пейзажи и взгляды,
И мне ничего уж не надо,
Как дождь наблюдать по ночам.
Но все же снимаю печаль –
Мой траурный плащ листопаду.

Безумных шагов только два:
Один был к тебе, а второму
Быть лишь от тебя. В горле комом
Застыли былые слова…
А может быть, я – не права?
Пора все вершить по-другому.



№ 98. * * *
Первый вариант 12.98, окончательный – 28.12.00


Я плотней, застегну узкий ворот -
Буду ветра избегнуть пытаться.
А простуженный смолкнувший город,
Мертвым ляжет в озябшие пальцы.

И улыбка, от боли кривая,
Но зато, как упряма, о Боги!
Я молчу, я тебя понимаю.
Ну а ты-то понять меня смог бы?

№ 99. Сдаваясь на милость.
21.01.01



Я протягиваю ладонь:
Что же,
Видно, нынче дождю не лить –
Зима.

Но, правда, о Боже,
Ведь я могла бы кого-то просить.
О чем?
Слова…

А вчера падал снег,
Было утро туманным.
Я зябко совала руки в карманы.
И молилась о том, что бы все получилось,
Хотя бы немного так, как я хочу.

Молилась?
Шучу.
Я  просто сдавалась кому-то на милость
Тебе или Богу.
Молчу.




№ 100. Второе число января.
2.01.01


Возьму себя в руки.
Разной дряни
Не должно касаться меня.
Тоска не нужна.
И время мерить
Не днями –
Мгновеньями вновь научится должна
Я.
Это только второе число января.





№ 101. Январский дождь (Оттепель).
8.01.01
Д.



Дождь за окном, он капает медленно, вяло.
Темные ветки деревьев, что были в снегу
Утором еще. Я поверить почти не могу –
Это январь, а не осень внезапно настала.
Буду всю ночь напролет собирать по куску
Душу свою, или плакать потом в одеяло.

Ты,  мокрый ветер, в ладонях своих теребя
Голые ветви,  им капли накинешь  на плечи.
Только от этого мне не становиться легче.
Что же ты смотришь так пристально, но сквозь меня?
Я так мучительно верю в подобие встречи
В этот помокший насквозь теплый день января.





№ 102. * * *
19.01.01
Д.


Какие-то семь километров!
А снег был и мокрый, и блеклый,
И падая вниз незаметно,
Он вязнул в неоновых стеклах.

А воздух был талый и влажный,
Он плавал вверху над домами,
Чьи темно-лиловые башни
Вставали в пол неба над нами.

Никто никогда не заметит
Асфальт, полированный снегом.
И ветер в лицо бил, и ветер
В дворах разговаривал с эхом.

И на Воробьевы, на горы,
Студенты, где пьют вечно пиво,
Глаза поднимал ждущий город,
Умеющий ждать столь красиво.




№ 103. Тэлпе.
15.02.01
Д.


Не надо бояться, я, правда, не знаю,
Что будет со мною завтра.
А собственно, что?
Давка в метро. Город.
Хэй, поднимайте флаги:
Владычица изволит смеяться,
Владычица Тэлпе  уходит.
Не завтра, сегодня.


№ 104. Серый шиповник во мне.
15.02.01
Д.

Я хочу рассказать, про серый шиповник во мне,
И не знаю как.




№ 105. Серый шиповник.
19.02.01.
Д.

Сердце мое – в ладони твои,
Серый шиповник во мне.
Но как же об этом мне рассказать
Зябнущей в небе луне?

И сердцевиной меня прорастет,
От теплых бестрепетных уст,
Сквозь кожу, по венам, до самых ногтей
Злой серый обиженный куст.





№ 106. Над головой твоей…
31.02.01
Д.


Дом мой печален, печальна и я, в солидарности с ним.
А за окном влажный снег все падает вниз, вниз, вниз.
Над головою твоей еле заметный нимб
Спонтанно возник, и, не колеблясь, завис.
Ты не подумай, что я хочу от тебя утаить
Эту печаль, что ломает мне пальцы и жизнь, жизнь.
Над головою твоей еле заметный нимб…
Вот примерещится тоже, ну хоть держись!



№ 107. Леди с глазами ребенка.
26.03.01
Д.


Снег в марте лег тихо и тонко.
А леди с глазами ребенка
Все плечи сутулит и плачет,
И путь свой творит не к удаче.

Злой ветер, лохматый и страшный
Шныряет вкруг пепельных башен.
Московских высоток и шпилей…
«Не уж-то мы зря их любили?»

И леди в потухшее небо
Все смотрит и жмется нелепо,
Пугается собственной тени,
И в небо считает ступени.

По ним так размеренно важно
Уходит… Любимый? Вчерашний?
К утру, эта лестница тает,
И леди глаза опускает.

– О леди, что в платьице тонком,
С глазами больного ребенка,
Зачем их испуганно прячешь
От сотен таких же незрячих?

О милая рыжая леди,
Ты делаешь все, как и дети:
Вот  глупо искусаны губы,
Ладошки, сложивши как рупор,
Вверх в небо, да светлой ли Силе
Ты шепчешь: «Зачем мы любили?»



№ 108. * * *
29.04.01
Д.

Серое небо все выше  и выше.
Губы бескровны и вычурны крыши
Старых домов, в центре города утром –
Небо застыло на них перламутром.

Что-то пишу я по мокрым страницам,
Что это? Дождь? Наполняет ресницы?..

В дворике радио где-то чуть слышно…
Так почему же со мной  все так вышло.

Что я искала – всего лишь покоя.
После любви –  это  что, то другое.

Но ни  того, ни, избави, другого
Я не хочу  принимать за основы.


№ 109. * * *
29.04.01


Черно-белые тени гуляют в траве,
Небо выше и выше, и хмель в голове.

Мягко руки сойдутся… И волос во рту
Чуть нарушит сплетения тел наготу.

Где-то дрогнуло небо, пролившись дождем…
Я молчу. И я думаю лишь о своем.

А в преддверьи сирени цветения май
Наступает внезапно. Дождю подставляй:

Лоб, ладони и губы. Как будто тебе.
Небо выше и выше. И боль в голове.



№ 110. Мой нежный мартовский зеленоглазый кот.
30.05.01
Д.


Тридцатое число в Москве,
И пропадают в синеве
Дождя, и в мареве его, дома вокруг.
А Воробьевы горы  - вниз.
Над ними ширмой вознеслись
Высотки и листва в размытый полукруг.

Дождь капает все чаще. Грязь.
И я гляжу не шевелясь
С балкона. Холодно. И не найти границ
Землею меж и плотью вод.
О, мой зеленоглазый кот,
Почти что жаль, что ты не мой прекрасный принц.




№ 111. Дождь.
3.06.01


Мой дождь – это маленький серенький зверь,
Который скулит и царапает дверь,

На улицах  жмется к прохожих ногам,
И мечется в лужах, боясь сапога.

Мохнатый бездомный, с поджатым хвостом
Он в окна заглянет, он просится в дом.

Он воет так грустно, он так одинок,
Что кто-то невольно откроет замок

И выйдет на улицу, став  на крыльцо.
И дождь как собака оближет лицо.




№ 112. Это тонкое тело.
19.08.01
Д.

Предосенние дали. Звонит телефон.
Я навеки потерян. Навеки влюблен,
В это тонкое тело, с морщинкой на лбу,
Как хотел бы я лучше понять –  почему?



№ 113. Ко мне не вернется.
24.08.01


I
Город. Ночная Москва. Я распрямляю колени.
Город. Я поднимаюсь из этой нелепой позы.
Город. Кирпичные стены в рассветном свеченьи.
Оттепель. Ветер с запахом свежей ранней мимозы.
II
Ветер имеет запах помоек, листьев и солнца.
Влажный, с наскока разбившись, сползает с кирпичной стены.
Я разглядела в небе лодью. Ко мне не вернется
Ни запах волос твоих, тела, ни вкус губ твоих и слюны.

III
27-28.10.01

Ветер скользнул, разбился о наши с тобой сомненья.
Листья. Ты помнишь осень, прошлую осень там?..
Ветер. Ну, хочешь, стану перед тобой на колени?
Я ведь еще не решила, а значит, тебя не отдам.


№ 114. Письмо к Гисборну.
28.08.01

Привет вам, сэр Гай, как там ваши дела,
И ваше здоровье? Как я поняла –
Уехали раньше? В пустующий дом
Пишу вам письмо, вы прочтете потом.

Я дома сижу. И, как прежде, жива:
Болею, учусь, подбираю слова
( Тут утром проснулась и слышала вой –
За окнами осень ведут на убой,
И плачут и вьются над ними ветра).
                Потом, в понедельник, у лора была:
Меня осмотрела, вздохнула слегка:
«Хорошего б, девушка, вам мужика!»
(…)
Была здесь попытка похода в кино,
Потом сорвалась. Но не все ли равно?
Ругаюсь все чаще, и больше – с собой,
О глупость свою бьюсь своей головой.
Кто прав, кто виновен, не знаю уже,
Но как удивительно мерзко в душе!
Чтоб много не думать, ложусь раньше спать,
Но утро приходит… Ну, что рассказать
Еще? Все по - мелочи: дом, кошка – быт.
Уборки, рисунки, плохой аппетит*…
Все  новое, нового хоть ничего.

Пожалуй, вот тут я закончу письмо.
Надеюсь, приятен и короток путь
Твой был. И счастливо тебе отдохнуть!
Ты знаешь, как все-таки ты дорога
Мне?
         Рыжая Леди.
                Целую. Пока.



№ 115. Сентябрь.
В переходе с Арбатской на Библиотеку им. Ленина.
7.09.01


Сентябрь. Метро. Музыкант надрывается в звуке,
Он скрипку к себе прижимает так нежно и страстно,
Как  женщин любимых иные. И сильные руки
То дрогнут, как струны, а то повисают вдруг праздно.

Он хуже играет, чем я его слышу, пожалуй.
И остро жалея, что музыке я не училась,
Иду к эскалатору быстро, хоть очень устала.
И музыка тухнет. И вот ничего не случилось…




№ 116. Дитя осени.
Последние числа октября-2.11.01
Д.

Он принял тебя как любовницу
Средь осенней сырой темноты.
Ветви деревьев мялись на резком ветру.
В комнате тихо темно и тепло,
И пусты
Глаза и ладони твои, и руки поутру.



№ 117. Мельдо, душа моя.
2.11.01
Д.

Меллони, мельдо, душа моя, ветер осенний принес
Листья и бросил прямо около наших ног.
Кто из нас смотрит другому в лицо, будто преданный пес,
Ждал,  кто из нас и хотел, кто же сделал и смог?

Меллони, мельдо, а меллони мельдо, душа,
Душу свою за тебя бы я вынула, но
Листья осенние падают с веток, дрожа,
И эти ветки пустые я вижу в окно.

Ветки пусты, как небо,
Листья упали с веток –
То Осень кончится скоро.
Мельдо, душа моя, где ты?
Сердце мое – коморка,
Ищет в ладонях простора.



№ 118. Поздняя осень.
(В парке Льва Толстова)
5.11.01

Поздняя осень. И листья уже не шуршат.
Поутру иней земной отмечает покров.
И облака, на лету промерзая, спешат
Скрыться от глаз за одним из Московских холмов.

Глупым мне кажется то, в чем я видела цель:
Нет непреложного, кроме осенней листвы.
В гости недавно заехавший друг-менестрель
Так повзрослел, что мне хочется плакать, увы.

Тот, кто мне дорог, сегодня ко мне не пришел,
Тот, я кому дорога, далеко от меня.
Дождик, едва моросящий, на землю сошел,
Чтобы обмыть этот мир от превратностей дня.



№ 119. Маленькое.
12?12.01

И считаю я лестницы в небо,
В то, что мы ненароком сломали.
И не нужно мне многого, мне бы
До тебя дотянуться словами.

Представляешь, не плакать, а выть мне,
Редко, правда, но хочется все же.
Так  чему же из этого выйти
Предстоит? Ты не знаешь? Я – тоже…




№ 120. * * *
9.02.02
Д.

Сколько странных стихов – все тебе!
Мне – ни капли.
Уже не осталось
Ничего, кроме снов, кроме веток во тьме
И дождей.
И, конечно, усталость.




№ 121. После заката над Москвой.
2.03.02

Где-то глубоко-глубоко внутри меня есть все эти виды ночной Москвы со смотровой площадки, пустые автобусы и мокрый асфальт, по дороге домой.
И безумное саднящее чувство, что что-нибудь все же придет. Либо большая любовь, либо вечная дружба.
Все вместе –  с примесью любимых книг и вечного ожиданья. Частичное воплощение этого было осенью 2000г.
И всегда это в моих снах.
25.03.02

Я буду всю ночь слушать, как бродит ветер
В листве замерзающих мартовских кленов.
Я буду всю ночь слушать – вдруг мне ответят,
О том, кто до смерти был в землю влюблен.

С Московских холмов все окрестные земли
Видны как в ладони, ты знаешь. Послушай:
Я чувствую небо, которое дремлет,
Вверху,  над холмами, и чувствую душу.



№ 122. Ты, мой ветер осенний.
11.05.02


Мы гуляли с тобою по парку,
Целовались на каждой скамейке,
Мы с тобою, как будто бы пара,
Замирали на узкой аллейке.

Апельсина последнюю дольку
Разделяли в дожде моросящем…
Ты, мой ветер осенний, и только,
Был любовью моей настоящей.




№ 123. Птичка Тари.
20.06.02


…Может, с каждым могло бы такое случиться…
Ты красива, изящна, конечно, ты – личность.
Он бы мог за тебя и тобою гордиться,
Но подобные чувства таким необычны. 

Этой пагубной страсти не видно предела,
Но конец ее очень не трудно представить:
Он оставит тебя просто так, между делом,
Ты же в прошлом его не сумеешь оставить.

И ты просишь совета, но что мне ответить?
Ведь оно состоялось – твое пораженье.
Что постфактум здесь сделать, как кроме  заметить,
Что в любви никогда места нет униженью.

№ 124. Гроза.
В ночь с 22 на 23.07.02


Ты любишь ночную грозу? Представляешь, я – тоже.
Ее ждет весь город, вспотевший, тоскливо и нудно.
Пьет кошка из лужи, почти пересохшей. Прохожий
Полночный спешит. Исчезает в подъезде безлюдном.

                23.07.02 Я слышу, как хлопают ставни на темных балконах,
Белье развевается, тени дрожат на карнизах,
Из чьей-то не спящей квартиры – звук магнитофона,
И тучи – по небу. И небо забыло об искрах. 

Мне  тоже нужна эта капля из тучи огромной,
Ее жду я больше, чем город, и, может, под утро,
Найдется вода для меня и для кошки бездомной.
И там, где живешь ты, дождь тоже пройдет перламутром.






№ 125. По дороге к метро (Выхино).
15.02.-20.10.02


Желтый дом на перекрестке:
Три балкона, две полоски,
По аллеям белым клеем, как гуашь –
Снег лежит февральский талый,
Ты же знаешь, я устала,
Я устала, так же как и город наш.

Снова утро над столицей:
Не проспавшиеся лица,
Пешеходов и водителей авто.
И никто еще не знает –
Завтра этот снег растает.
А пока я кутаюсь в пальто…



№ 126. Туман.
Ноябрь 2002г.

Этому имя – туман. Земля протекает в небо.
Нету границ, очертанья деревьев невнятны.
Мне хочется встать на колени и тихо, нелепо,
Молиться на то, что прекрасно, но так непонятно.



№ 127. * * *
10.12.02

Снег на губах растаял, все, что было –
Лишь суета сует – ты говорила.
И в голове теперь четыре мысли:
О Вере, Смерти и Любви, о Смысле жизни.



№ 128. Новогоднее поздравление Сэн
24.12.02

Мой давний и преданный друг-менестрель,
Ты слышишь, как в окна стучится метель?

А снег, как лавина, на город сошел,
Последний троллейбус с маршрута ушел.

Задумчиво, грустно, неспешной рукой,
Ты трогаешь струны одну за другой.

Ты помнишь, как раньше все было и вот –
За окнами тихо стоит Новый Год…

Мой давний и преданный друг-менестрель,
Пора наряжать новогоднюю ель,

И если возможно, хотя бы сейчас
Не думать о тех, кто не думал о нас!



№ 129. Этюд.
15.01.03


Как огоньки от фар по проводам
Бегут, когда они от капель пота
Дождя блестят. И я кусок отдам
Души зиме, чтоб врезался, как фото

Мне в память этот мокрый, зимний до
Безумья, день, расцвеченный по лужам
Огнями. Снег. Вода… Еще пальто,
Промокшее почти насквозь, к тому же.





№ 130. Оттепель.
18.01.03

Утоптанный снег, мокрый след под ногами,
Огни фонарей, влажный воздух и лед.
Плюс три. Этот теплый январь между нами.
А оттепель, думаешь, быстро пройдет?



№ 131. Гаю ко дню рождения.
25.05.-24.07.03


Мимо парка, пропахшего вечером,
На трамвае пустом проезжаю.
Воздух теплый московский подсвеченный
Фонарем.
                Двадцать пятое мая.



№ 132. По пути на электричку.
29.07.03


Слышишь, я когда-нибудь останусь
В этом месте, напоенном светом…
…Воздух салтыковский, будто пряность,
Память подает моя к обеду.




№ 133. Зарисовка.
В 64 автобусе.
24.09.03

Обожаю вечерний автобус:
Отраженье в стекле затемненном,
И Москвы запах теплый  и томный,
И цветных фонарей нитку бус,
Сентября догорающий вкус…
И желание жить неуемно
Умаляет усталости груз.





№ 134. В октябре.
12.10.03


В октябре наши мысли летели на юг,
Словно стаи испуганных птиц.
И напрасных бесед затихающий звук,
Как с деревьев листва, падал ниц.

Небо было высоким, промытым дождем,
Расстилалось над нами окрест.
И подумала я: « Мы, быть может, начнем,
То, на чем раньше ставили крест».



№ 135. In October.
12-13.10.03


In October our thought’s fly strait to the South,
Like a flight’s of so frightened birds.
And vain heart to heart talk’s unavailing sound,
Like an autumn’s leaves lay on the roads.
Sky was lofty and washed with not brilliant rain.
And it will be forever, I trust.
And I thought, “Can we start any lessons again,
That we finished ending in the Past.”



№ 136. Двадцать шестого утром.
28.10.03


Эта Осень порвалась внезапно,
Как любимое старое платье.
Вот - +10, а утром назавтра,
Выпал снег, толщиною в пол пяди,

Только дворник ругается гнусно,
Чистя двор, и, пожалуй, мне грустно.





№ 137. Романс.
27.11.03,25.02.04.


Как в этом парке хороши
Еще одетые аллеи –
Ни капли цвета не жалея,
Их осень красит от души.

Растаял первый ранний снег,
Но в декабре, а значит, скоро,
Вдруг прекратятся разговоры
Воды в замерзших руслах рек.

И вновь три месяца зимы
Заставят нас теплом согреться
Огня, а может быть и сердца.
Вот в чем всегда нуждались мы.



№ 138. Толкинист в метро.
24.02.04


Я видела его в метро
С зеленым крашеным шитом.
По переходу шел, потом
На эскалатор завернул –
В потоке людном утонул.
О чем я это? Это про
Мою  всевечную мечту,
Она исчезла (как и он)
В несоответствии сторон
Моих надежд, реалий дней.
О как тоскую я по ней!






№ 139. Истина.
?-11.08.04

Нет вторичного мира, поймем мы со временем…
Не стрела в это тело, не боль, а прозрачное,
Словно струи дождя в сентябре – умиление
После грусти, придет в сердце, долго незрячее…

Сколько мерзости в нас, сколько пошлости будничной,
Даже в тех, кто достойней, кто правда пытается
Изо всех сил в себе утверждать только лучшее…
Эльфом быть ты не можешь, но можешь …отчаяться?

Нет! Я верю в другое, в спокойное строгое,
Что приходит не сразу как радость прозрения:
Надо быть человеком и этой дорогою
Доходить до Надежды, Любви и Спасения.



№ 140. Августовский декаданс.
Вторая неделя августа – первые числа сентября 2004г.

Август – роскошнейший месяц,
Месяц модерна и готики.
В небе янтарь-полумесяц –
Бог бестелесной эротики.

В эту пору знакомую
Ветры уже предосенние.
Но  эстетской истомою
Пахнет любое движение.



№ 141. Ахматовское
16.09.04

Босыми ногами по лужам,
По слою опавшей листвы.
И тот, кто не станет мне мужем,
Уже не со мною, увы.

Последние признаки ливня
Вберет остывающий грунт.
И тень от улыбки счастливой
Предзимние ветры сотрут.
 


№142. Сонет
19.09.04

Как сделать так, чтоб я в любовь поверил,
Как сделать так, чтоб ты осталась здесь.
Как сделать так, чтоб ты открыла двери
И поняла, что солнце в мире есть.

Как сделать так…сомненья и измены,
Чтоб нам избегнуть, как лихого плена?


№ 143. Аэгнор на башенной стене.
19.09.04

…В небе кусок янтаря запекся оранжевым,
Дали подернуты дымкою гари – не вновь…
Я на мгновенье забыл о том, что мы Падшие,
Я на мгновенье подумал – искупит любовь…

Только надежды, и радости – дело вчерашнее…
Сегодня лишь Время, врагом мне, бессмертному, ставшее…


№144. Сын Финарфина
19.09.04

Твой профиль на фоне неба –
Последний подарок людям,
Дороже солнца и хлеба…
И мы о том не забудем!..


№145. В Новодевичьем парке.
22.09.04

Поэтическая осень –
В сером небе тучек проседь,
А над старой колокольней –
Стайки черные грачей.
Я брожу по тротуару
Со своей собакой в паре.
Я сегодня всем довольна,
Вплоть до самых мелочей!





№ 146.  Вечер на побережьи.
25-26.09.04

На побережьи, белесом от соли,
Вечер. Умолкли крикливые птицы.
Трепетно ветер баюкает море.
Он на песке. Чуть прикрыты ресницы.

Что ему сниться, никто не узнает.
Только другим он проснется под утро.
Мерно на берег прибой наползает –
                Струйки змеистые прячутся в кудри…


№ 147. Осенним вечером, идя к метро Юго-Западная.
3.10.04

По осенним проспектам, прекрасным и темным,
Не понятно зачем, не понятно куда,
В небо выше и выше летят окрылено
Блики на проводах, провода, провода.

Ветер в кронах шумит – парк восторженно внемлет.
А в окрестных домах: огоньки, огоньки
Окон теплый свет льют на холодную землю
                5.10.04 И по ней вдруг становятся легче шаги…


№ 148. Осенняя награда.
3.10.04

…Жаль, осенней листвы на асфальте не держат,
Отражение звезд редко в лужах, увы.
Только рядит любого, кто верен Надежде,
Осень в злато и пурпур, в преддверьи зимы.



№ 149. Где-то скрипка слышна.
13.10.04

Тихо падает снег, ранний снег на асфальт,
Одиноких снежинок не видима вязь.
Парк осенний стоит, в небо чуть накренясь,
Вдалеке слышно скрипку и трепетный альт…



№ 150. В шторм.
2.11.04

Мне ночью приснилось… Был дождь и штормило
С волною боролась волна.
На палубе каждая балка ходила.
В каюте была я одна.

Мне ночью приснилось… Вдруг скрипнули двери –
В проеме возник силуэт.
С пришельцем мы в кресла глубокие сели –
Мы с ним не видались сто лет.

И слезы блестели на траурном крепе,
Пока был зажженным фитиль.
Мне ночью приснилось…А утром на небе
Ни облака. Солнечно. Штиль.


№ 151  * * *
30.10.04

Редкий туман. Вдалеке – очертанья квартала,
Осени поздней зима скоро в смену придет.
Кажется мне иногда, будто я опоздала, –
Я утешаюсь, - то просто всему свой черед.
               
                № 152. * * *
  Октябрь (?) 2004
  ( Навеяно осенним путешествием по Салтыковке)
 
Никому не отдам этой осени дивные виды,
Эти капли воды на почти обнаженных ветвях,..
Как тафтою – туманом неясные дали подбиты,
И от близости неба невольно темнеет в глазах.

                № 153. Затопление Белерианда.
                (Элронд)
                17.12.04

Как медленно землю скрывает вода,
Последние дни – их осталось так мало…
Корабль Прощенных исчез без следа
В закате. Но время мое не настало.

Я к мху на камнях прислоняюсь щекой,
Я глажу шершавые доски причала.
Эпохи Конец и Эпохи Начало…
Как долго мне ждать возвращенья домой,

В ту землю, которой сегодня не стало…
В ту землю, которую скрыла вода…


№ 154. Евгении Урланис.
22.12.04

Если в небо голову вскинешь:
Видишь звезды играют в прятки,
Где-то там,  вдалеке, слышно скрипку
Ели-ели… И скоро финиш,
Но – для года, а мы – в порядке
И тихонько прячем улыбку…
Я желаю, чтоб путь твой был гладким!


№ 155. Елене Урланис.
22.12.04

Ели праздничной хвойная прелесть –
Лишь малюсенький счастья кусочек.
Есть еще много разных, надеюсь,
Нам подарков хороших и очень.
А пока мы поднимем бокалы,

Улыбнемся спокойно и ясно.
Разве с нами такое бывало,
Лили слезы мы чтобы напрасно?
А на утро снег выпадет чистый
Нежно белый, как свежая простынь
И луч солнца янтарный, искристый
С неба прянет. И жить станет просто!


№ 156. Московская оттепель.
11.01.05

Этот теплый январь, он как будто преследует нас.
Ведь не первый уж год слой воды вместо снега на крышах.
А на голой земле льдом, от глины коричнево-рыжим,
Нарисует природа портрет наших судеб анфас.


№ 157. Vita.
Февраль 2005.

Вот и настал последний день Помпеи,
На небе гарь и красные дорожки-
Из десяти мы жизнь одну имеем,
А остальные девять дарят кошке…

№ 158. Первое марта.
1.03.05

Сегодня первый день весны…
А снег серебряный кружится
И белым полотном ложиться
На ветви пышные сосны.

И вниз на крышу и во двор,
Скамейку на аллее сада.
Погребена уже ограда
Под насыпями снежных гор.

И небо с твердью сплетены
Где верх, где низ – уже не видно –
То, может быть зиме обидно –
Сегодня первый день весны…

№ 159. Аллигаторы архитектора Гауди.
(после посещения вечера поэзии «Дебюта»)
Совместно с Нарлот.
25.03.05

Ваша поэзия – это суспенизия,
Это эмульсия,
Она пульсирует
Реагирует,
Эрегирует
В Эрегоре.
Горе, горе мне!
Аллегория,
Аллигаторы
Архитектора Гауди…
Уезжаю на «Ауди»
От ваших гениев волосатых.
Забвению предаю я их.
(А дальше – матом).




№ 160. Светает. (Маэдрос).
17.06.05

Я устал от взгляда в небо –
Небо слишком далеко.
Знаю я давно: нелепо
То, свершалось, что легко.

То же, что свершалось трудно
Вряд ли первого верней…
…Чуть светает. Это утро
Будет  ль ночи мудреней?

№ 161. ***
21.06.05

На небе есть маленькая звезда…
Слишком банально? Что ж, хорошо:

В ручье есть камни, на них вода
Ладони хочется опускать
И трогать струи в преддверьи льда,
Который почти что с зимой пришел.


№ 162.  Единство.
21.06.05

На небе есть капли из янтаря,
На небе есть связки хрустальных полосок,
На небе… А впрочем, о чем это я?
Ведь небо – всего лишь земли отголосок.

А там на земле – нить агатовых бус
Колышется золотом спелого хлеба.
И я, чуть подумав, сказать не боюсь –
Земля  это просто подобие неба!

                № 163. Пять утра
                30.08.05.

                Месяц август – и в небе темно,
                В пять утра не светает уже.
                Я стою и смотрю за окно –
                А за ним – россыпь звездных драже.




                № 164. Косы медные.
                04.10.05.

Не для вас ли чесала я волосы,
Свои волосы, косы медные.
Над ручьями над белопенными
Поздней осенью в месяц ветреный.

Не для вас ли чесала я волосы,
Мои други, ныне ушедшие.
Не для вас ли, что ныне здравствуют,
В этом мире меня нашедшие?

Не для вас ли чесала я волосы,
Свои волосы, косы медные?
Серебра в них не будет проседи,
Вы со мною пока, мои светлые.


                № 165. Золотая листва.
                04.10.05. 

Сениэл Лиссэ, сказительнице Золотая Листва

Средь золота, небрежно, что вокруг
Рукою щедрой осень разбросала,
Мой светлый, старый, мой надежный друг,
Я о тебе так часто вспоминала.

В твоих глазах внимательных ответ
На душу мне терзавшие вопросы.
И на асфальте в дар  твой силуэт
Листвою мне рисует леди Осень.


                № 166.Время Янтаря.
                04.10.05.
Арсину

Вот осень снова этот мир берет
В свои спокойно-страстные объятья
И по привычке старой раздает
Деревьям золотые только платья.

И небо невозможно чисто, я,
А я живу теперь как бы в тумане,
Хоть знаю: Осень, время янтаря
Мне утешеньем ежегодным станет.

Скажи, зачем мне юный бред теперь,
Мой мальчик дерзкий, юный менестрель.

                № 167.Подарок.
                04.10.05.
Арсину

Эй, Владычица, расправь свои плечи –
Вечер готов для твоих объятий.
Легче, о нет, не становиться легче,
Но ветер ласкает неровные пряди
Волос твоих рыжих.

Я душу свою подарила случайно –
И вот ничего, кроме неба не вижу.
В депо уезжают ночные трамваи,
А мне все не легче, хоть утро все ближе.
И легче не будет.

Мы пленники сердца, безумного сердца,
Счастливые люди – бессмертные люди.
Куда же теперь мне измученной деться?
А небо в глазах отражается ртутью

Я душу свою подарила, я знаю,
Что легче не будет…


                № 168. Сердце, вскормленное победами.
                05.10.05.
Арсину

Я стекло холодное гладила –
Вот и осень ранняя кончилась.
Вниз листва облетает прядями
И ложиться изящным росчерком

На асфальт, щербатый от времени,
Мне под ноги, в поклоне трепетном.
И навстречу – полно смирением,
Сердце, вскормленное победами.


                № 169. Сказка.
                05.10.05.
Арсину

«Это выдержать слишком больно…»
Моя леди, в своем ль уме вы?
Чтоб влюбляться в героев сказки,
Вам поведанной юной девой?


Вам по возрасту это стыдно,
Об уме говорить – излишне.
А Владычица смотрит в небо…
«Что ты сделал со мной, мальчишка?»

                № 170.Леди Осень.
                06.10.05.

Вот  и пришла она – Осень, прекрасная леди,
Всех нас она побуждает вернуться к началу,
Напоминая, что все мы лишь глупые дети,
Дети, которым для радости нужно так мало.

Дети, которым пора бы оставить сраженья,
Дети, которым забыть бы о скорой расплате,
И улыбаться игре своего отраженья,
Робко касаясь ладонью сверкающей глади.

                № 171. Троллейбусная прогулка.
                07.10.05.

Я еду троллейбусом осенью поздней –
Все листья почти, что с ветвей облетели.
Их ветер неспешно, но твердо уносит,
Оставив пустым изголовье постели

Прекрасной Владычицы,  огненно-рыжей,
Смешной и жестокой, прямой и серьезной,
И я ничего больше просто  не вижу
Свои и дождя сквозь холодные слезы.



                № 172. Утренняя прогулка.
                07.10.05.
Арсину

И все прежние ориентиры –
Не защитное мне оружие.
Провожаю до двери квартиры –
Вот постыдное малодушие.

И домой возвращаюсь утром я
По давно оживленным улицам.
И велит напрасно гордость моя:
«Выше голову, не сутулиться!»


               


                № 173. Хокку.
                10.10.05.
Арсину

И только о вас,
О ком же еще?, мысли
Осенней Девы.

 
                № 174. Вопрос.
                12.10.05.

                Моя совесть ответила – нет,
                Моя гордость ответила – да.
                Впрочем все это  – так, ерунда.
                Ведь не нужен он, этот ответ.
 
                № 175. Жестоко.
                13.10.05.
Арсину

Вы в черном  драповом пальто,
Со мной, и все ж – на расстояньи.
Я ненавижу  вас за то,
Что вас забыть не в состояньи.


 № 176. Просьба.
                14.10.05.
 Арсину

Осень, прими леди Тэлпе в объятья,
Осень, сорви эти белы платья,

Платья печали, отчаянья, боли.
Мне помоги, Осень, выйти из роли.

Осень…Летят перелетные птицы…
Осень, дай сил мне простить и забыться…

Или, быть может, забыть и проститься.


№ 177. Мой мальчик.
                15.10.05.
 Арсину

Вы милый и нежный, до хрупкости тонкий –
Дитя темноты и весеннего света,
С повадкою дерзко-наивной ребенка,
С глазами влюбленного в небо поэта.

Обидчивый, робкий, такой одинокий,
Вы пряди волос теребите рукою.
И прямо сидите, поджав плотно ноги…
…Я вами любуюсь, забыв о покое!..






№ 178. Последнее.
                20.10.05.
 Арсину

Я могла бы теперь, при желаньи, пройти просто мимо,
И небрежно лишь встретившись взглядом с тобой,
Ведь ко мне возвратился единственный вечно любимый,
Мой желанный самый – имя ему …покой!




№ 180. Темнота.
                20.11.05.

Как рано темнеет, а я-то люблю темноту,
Но только не ту,
Что сейчас
Из окон смотрит на нас.




№ 181. ***
                25.11.05.

Под пальцами холодное стекло,
За окнами снежок упал на землю,
Все по-другому,  может быть, могло
Случиться, но и это я приемлю.


№ 182. ***
1.12.05.

Кто стоит слез твоих и мыслей и стихов?
Никто. Пора понять, остепениться.
Но человек до смерти не готов
С такими рассужденьями мириться.

№ 183. ***
1.12.05.
(От лица Арсина)

И вот итог – не чувствуя беду,
Что ненароком сам себе готовишь,
Я в сотый раз скажу тебе: « Уйду».
«Ты в первый раз меня не остановишь».


№184. ***
19.12.05.
Стражу

Неужто ты, мой милый, возродить
Намерен вновь  нелепый наш спектакль?
Он заставляет на обоих плакать!..
…Но без него нам тоже скучно жить…

№185. Стражу моего сердца.
27.12.05.
Стражу

Что теперь делать мне –
Ничего не осталось.
Только  капля на дне.
И, пожалуй, усталость.

А часы как всегда
Быстротечны до дрожи.
Наше время – вода
И не лечит, похоже.


Любоваться тобой –
Нету муки прекрасней.
Ты со мной,  но не мой –
Половинка от  счастья…

Кисти маленьких рук
Так изящны в движеньях…
Жаль, что сроки разлук –
                Мне залог пораженья.

Что же толку рыдать,
Приближая развязку -
От тебя мне не ждать
Ни признаний, ни ласки.

                Безответна любовь.
                Что ж, взаимно отчаянье.
Я хотела бы слов…
Но люблю и в молчанье.
 
И не капли на дне…
И в Игре смысла нету.
Чем же праздновать мне,
Мальчик, вашу победу?


№187. Набросок к портрету менестреля.
15.01.06.
А.

                Непослушная рыжая прядь
Ниспадает на гриф и опущены.
Вниз глаза, и как нервно опять
Губы, словно от боли закушены.


№188. Чтоб знал.
28.01.06.
Стражу.

Чтоб знал ты, мальчик, что открыты навсегда
(Не просто знал, а чтобы смог поверить,
Забыв про страх и чувство ложного стыда)
Тебе и дома моего и сердца двери.


№189. В разлуке.
29.01.06.
Менестрелю.

Я, похоже,  сама расписалась в своем бессилье,
Мне тебя не хватает так сильно, что хочется смерти,
Или просто забвенья, что в чем-то ей равносильно…
Но ни то, ни другое меня не устроит, поверьте!




№190.Снег.
14.02.06.

Какой бывает все же разный снег:
Пушистый колкий грязный  и блестящий,
И искусственный бывает… Настоящий
Вниз падает, моих, касаясь век

И тает на губах в полуулыбке,
Оставив только капельки воды…
Вот если бы подобные следы
Оставили и все мои ошибки…


№191. В голубых тонах.
14.02.06.
Менестрелю.

Словно бледно-молочные розы
Ваши лица подчеркнуто белы –
И не разум диктует, а тело
Силу ласк и изменчивость позы.

Привлекательно…дико… фатально…
Запах лилий и свет приглушенный
…И не тело твое обнаженным,
Перед ним, а душа… Что печально…


№192. Бессилие сильных.
19.02.06.
Арсину.

«Любовь – искушение, нежность, бессилие сильных»
А.Львова

Я пью это счастье, как пьют кровь вампиры –
Взахлеб и на ощупь, сознанье теряя,
Подчас ужасаясь безумию мира,
Который с тобой мы создали, играя…

О ты, моя радость, мое искушенье,
Расплата за гордость и годы покоя.
Бессилье мое и мое пораженье…
Но, все же, награда мне – встреча с тобою!


№193. Твой шаг
21-24.02.06.
А.
 «Как непрочны  двери у страны доверья
 Для того, кто  верит только в замки»
 Евгений Клячкин

Дверь открыта всегда, только милый возможный мой друг,
Что за прелесть тебя против воли заставить войти?
Что за радость касаться твоих нежных маленьких рук,
Зная, что их ответных движений мне не обрести?

Что покорность в сравнении с доброю волей людей?
И что толку в сомнительной власти над чьей-то душей?
Это вовсе не сложно – прибегнуть к оружью страстей,
Но легко стать чужой для себя, быть начав госпожой.

Приукрасив безволье и боль, кто играет с тобой?
В мире истинных чувств им от века не видят цены.
И на чаше весов –  моя верность, твой страх на другой.
И решить за тебя даже боги теперь не вольны…


№194. Мое мнение.
3-4.03.06.
Когда придет пора прощаться –
Не будет слез в моих глазах.
Мне был всегда, хочу признаться,
Таких разлук неведом страх.

Друзья расходятся без крови –
Когда сполна сыграют роль.
Лишь опьяненные любовью
В том расставаньи видят боль…

№195.Другу
07.03.06.
Нарлот М.Н. Тэлери

"Любовь - режиссер с удивленным лицом,
Снимающий фильмы с печальным концом,
Но нам все равно так хотелось смотреть на экран..."
Башлачев


Страшное слово тщетность...А хотя - что нам страх,
Тем, кто одиночество не считает бедой?
Жаль только, что те,  кого носим мы  на руках,
Пальца не стоят, подчас, из них ни на одной...

№196. 182 день.
24.03. и 1.04. 06.
Арси

Рано лягу я спать и выключу свет.
И пусть больше ничто не тревожит меня.
Вот только памяти прошедших всех лет
Сегодня цена – 182 дня…

№197.Ученику мага.
06.04.06.
Карающей деснице Мерлота

Твой грустный взгляд немного стал темнее
И ты теперь чуть-чуть сутулишь плечи.
И на тебя сейчас смотреть больнее,
Хоть раньше было вряд ли много легче.

Твой голос холоднее стал и глуше.
А я … мне посчастливилось вернуться…
И я теперь готова вынуть душу,
Чтоб прежнего тебя рукой коснуться.

№198. Арси.
                7.04.06
Арси

И этот нарцисс-
Исповедь прежней любви,
К тому, кого нет










№199. Моей иллюзии
                14.04.06
«Нет-нет,
Она не помнит обо мне.
Мы безнадежно далеки,
Как две распятые руки…»
А.Кортнев


Поговори со мной сквозь дождь,
Ведь от тебя убудет вряд ли…
С тобою мне приятно рядом
Быть. А тебе? Не разберешь…
Поговори со мной сквозь дождь,
Как говорил сквозь снегопады…

№200.Снег выпал.
                23.04.06
Арси

Выпал первый снег
И стал клеймом на коже
Нежный поцелуй.

№201. Трагифарс.
                1.05.06

"Мы все клюем на золотой крючок,
На прозу о любви, на песни ни о чем,
Приманкой нас так трудно удивить.
И мы как стая рыб, плывем на свет,
И рыбаков своих зовем по именам.
Мы сочиняем фарс, и остается нам
Еще десяток рифм, еще десяток фраз..."
А. Кортнев


Наших искусственных драм настоящие слезы
В наши ладони стекают по лицам печальным
Нам не хватало стихов среди жизненной прозы
Нам не хватало любви, впрочем, это банально.

Всем не хватает и каждый по-своему бьется
С этой, известной с рождения мира напастью,
Что ж, я обрадуюсь, даже когда мне придется
Сердце наполнить подобием дружбы и страсти.



№202.Beloved - Loveless
2-3.05.06
Рицке

Касанье нежных губ твоих - как цепи на запястьях,
И не приказ, а выбор мой - твоей отдаться власти.

Я принимаю на себя весь риск безумной ставки -
Теперь я - бабочка твоя на острие булавки...

№203. Тень бабочки.
Первые числа июня
Рицке

Бабочки тенью
На нежных губах твоих
Стал мой поцелуй.


№204.***
27.06.06
А.А.

Лето. Город. Так пыльно, что хочется плакать.
Жалко стиснув лицо в пропотевших ладонях.
В небе солнце, как рыжая сочная мякоть
Перезревшего персика, скоро утонет.

Но я помню, я знаю, я верю, я буду…
Не лицо – свою волю в ладонях сжимаю!
Память нежных твоих поцелуев как чудо
Мою душу прохладой весны наполняет.

№205.Поцелуй моря
3-9.07.06
А.

На белой гальке
Напишу имя твое-
Поцелуй моря.


№206.Теперь так.
06.07.06
Д.

Не до стихов. И ночь, сгущаясь, рвет
Моих невнятных мыслей построенья.
И я прощаю то, чему прощенья
Быть не должно…Затем – наоборот...

№207.Ночь под Сухумом.
06.07.06

Чуть слышно грохочет. Зарницы над морем.
Запах магнолий и эвкалиптов.
Цикады стрекочут. И ливни вспороли
Вязкое тело полночи липкой.

№ 208.Сердце мое
10.07.06
А.

И сердце мое –
Камень, в котором море
Вымыло дырки.

№209.Несбывщееся
12.08.06
А.

Я плачу…К чему эти слезы?
Они просто дань ожиданью…
Они - твой ответ на вопрос мой -
Несбывшееся свиданье…

Они до смешного напрасны,
Всего-то лишь ночь и увижу
Тебя, менестрель кареглазый...
Люблю. И почти ненавижу...

№210. Рыжему от Рыжей
В ночь с 22 на 23.08.06
А.

                Твои волосы рыжие, как и мои
                И глаза твои карие тоже,
                Мне с тобой проведенные летние дни
                Это крепче запомнить поможет.


№211. Вспоминая 22 апреля
или
Сомненья
24.07.06-2,4. 08.06
А.

Я не знаю, что делать мне нужно теперь,
Как я, впрочем, не знала, что делать тогда…
Но я видела – бьется об окна апрель
И блестит на лице дождевая вода…

Что мне делать? По-моему нужно стерпеть –
Подождать и подумать – вот дельная мысль!
И стараться спокойней быть ныне и впредь,
Продолжая свою неуемную жизнь…


№212. Минутная мысль
16.08.06
А.

В твоих объятиях, мой друг,
Минутного ища забвенья,
Я не одну себя, но двух
Нас предаю – в том нет

№213. В горах
(ролевое стихотворение от лица леди 3.0
менестрелю-демону 3.0)
7.09.06
А.

Это было в горах, чей пронзительный свет
Протекал в моих венах священным огнем.
Это было в горах, где я 27 лет
Смело в небо смотрела, не зная о нем.

Все с тех пор изменилось…и ахнуло в след
Эхо в древних ущельях, окованных льдом.
Это было в горах… И 600 долгих лет
Я твержу лишь одно: «О,  не знать бы о нем!»


№214. С продымленными волосами.
16.09.06
А.

С продымленными волосами
В незаполненной электричке
Возвращаюсь к тебе, мое счастье,
В своем чувстве выше приличий.

Ведь в любви нашей грусти много,
Хоть ее мы выбрали сами.
Возвращаюсь к тебе, мое счастье,
С продымленными волосами.


№215. Лес.
                16.09.06

Сентябрьский лес. Почти еще зеленый.
Лишь солнце золотом легло на кроны.

И воздух неподвижен и прозрачен…
Пейзаж единым взмахом кисти схвачен…


                №217. Вторая осень
                Октябрь 2006
А.

В мыслях о тебе
Проходят ночи мои
Вторую осень…

                №218. За…
                (ролевое стихотворение о Люсии и Александре)
  02.03.07

Я буду для тебя в бордовых кружевах –
Такая  нежная, но сразу не поймешь –
За этим что – дразнящий душу страх,
Сама любовь, а может, быть расчет и ложь.

Ты будешь для меня – изящный юный франт
С загадочной полуулыбкой на губах.
А что за ней теперь – чудовище, талант,
Несчастный, поздно, что раскаялся в грехах?

Мы будем так близки и далеки –
Как робкое касание руки.
За этим – неожиданный альянс –
Для нас в котором наш последний шанс.



№219. Мартовский пейзаж               
08.03.07 17.30
А.


«Я буду вашей, вашей до конца,
Навеки вашей, буду я… Послушай:
Твоей без обручального кольца,
Твоей, дарящей сердце, тело, душу…

Я буду»…И дыханье сбилось в такт
Порывов ветра мартовских и влажных…
А ты стоял и слушал это так,
Как будто говорили о неважном…
               

№ 223.Ноябрьское.
13.11.2007
А.

Твои обнаженные плечи
Не сможет ноябрьский вечер
Укрыть колкой тьмою, как платьем –
Ведь я заключу их в объятья.


№ 224. ***
Март 2008

Что ж улыбаться!– ведь замкнулся круг –
Осталось ждать, пока тебе навстречу
Луна протянет пару белых рук
И бережно опустит их на плечи.

№ 225. ***
08.05.2008

Когда-то все было иначе…
Жалею? Не то, чтобы очень –
Так зрелость по юности плачет,
Но я молода, между прочим…

№ 226. ***
29.06.2008
A.
Чуть слышно барабанит дождь –
Заснуть бы мне, но неохота –
И глупо ждать, что ты придешь
Ты дома спишь. Еще суббота.

И хочется закрыть глаза
И вновь представить, как спасенье –
Тебя по теплым волосам
Как буду гладить в воскресенье.

№ 227. ***
29.06.2008
Мириэль.

Крыши мокрые – улицы влажные.
Забываются мысли неважные.
Растворяется в воздухе тающем,
То, что было реально вчера еще.
Дождь уходит чуть слышно и шепотом
С ночью делится прожитым опытом.

№ 228. Возлюбленный.
29.06.2008
Рицке.

Возьми мои руки – если ты хочешь.
Возьми и сердце – и можешь ударить.
Я бабочка только – и среди ночи
Лечу на огонь в глазах твоих карих.
И взгляд опускаю я, встретившись с ними.
Тебя называя – шепчу свое имя.

№ 229. Девы Розена
26.11.2008
(на мотив «Кельтской» Скади)

…Ты целуешь мне руку – возникло кольцо
На твоем пальце и – заключен договор...
…Все мы любящим созданы были отцом,
И желание лучшей быть – наш приговор.

Девы Розена – семь непохожих сестер,
Роза-мистика нас изнутри оживит.
Ключ повернут,  и  дышит холодный фарфор,
И игра началась. Кто же в ней победит?

Вот пробили часы. Ухмыльнулся Лаплас –
Поединкам он нашим ведет долгий счет.
Идеальною дочерью станет из нас,
Та, что мистики-розы у всех заберет.


Девы Розена – семь непохожих сестер,
Роза-мистика нас изнутри оживит.
Ключ повернут – и дышит холодный фарфор,
И Алисой желание стать нас пьянит.

Наш отец ни в одной не нашел идеал
И по воле его начался этот спор.
Но вдруг в кукольном сердце вопрос зазвучал:
Что важнее Игра или жизни сестер?

Девы Розена – семь непохожих сестер,
Роза-мистика нас изнутри оживит.
Ключ повернут – и дышит холодный фарфор,
И любовь, может быть, все в конце победит.

№ 230. ***
27.10.2009

В осенней луже отраженье
Мечты, надежды, достиженья.

В полуовал гляжу. Простужен.
Жду наступленье зимней стужи.


№ 231. ***
14.12.2009
Мокко и Шагрин посвящается

Красота незаконченных линий
В ожерельях  мерцающих пятен...
Цвет глубокий: фиалковый,  синий
Притягателен и непонятен.

Ускользающий образ рождаться
Обречен между светом и тенью.
Вам пришлось без остатка отдаться
Этой силе, чье "Я" - вдохновенье.

№ 232. Белый тигр
20 числа декабря 2009

Тигр белый - полосатый, как и жизнь-
То белая, то черная полоска...
Давайте ж с романтичностью подростка
Надеяться, чтоб все мечты сбылись:

Чтоб полос черных завершился век,
И белый тигр блистал как белый снег!!

№ 233. Клевер
12.01.2010

Я душу свою отпускаю на Север  -
Пусть в холоде вечном она утвердится.
Очистится, как очищают от плевел
Тяжелые зерна озимой пшеницы.

И руки сложа, наблюдаю бесстрастно
Как мечется сердце в порыве напрасном,
Мечтая о том, как покинувши Север
Вернется душа – четырехлистный клевер.

№ 234. Пепел и свет.
11.02.2010

Происходит когда-нибудь все в первый раз...
И не хочется глаз поднимать на рассвет -
Он кровавый. Но правильно то, что от нас
Должен в мире остаться не пепел, а свет.

Чтобы тьму осветить - кто-то должен сгореть...
Прекрати плакать, свет мой, мне больно смотреть
На тебя. Но не в силах я глаз отвести.
Отпусти меня - я только пепел в горсти.

№ 235. Очки
(Джейд – Пионию).
16.09.10
Первые две строчки – 21.08.09

И света неокрепнувшая нить
Крадется в ночь, приоткрывая шторы.
Так хочется с тобой поговорить,
Но поцелуй заменит разговоры.

Твой мягкий выдох на моем виске.
Сжимаясь, вниз ползет кольцо объятий…
… Уж утро чертит солнцем на песке.
«Куда я положил очки, приятель?!.»


№ 236. Люсия.
14-16.09.10

А вечер бездумен и молод
Кончается. Свет зажигают.
И тьмы опускается молот.

Луна улыбается в лужи.
И в платье нетевердой походкой
К тебе приближается ужин.

Что? Ветром внезапно подуло…
Последнее, что ты увидишь –
Ее жесткий взгляд поверх дула.



№ 237. В Гавани. (Маэдрос).
16.09.10

Лебединые перья присохли к траве.
Небо слишком высокое. Боль в голове.

Под ногами не снег, а холодный песок –
Жизнь и смерть отделяет один волосок.

И вперед – бесполезно, назад – нету сил
Вот свобода, которую ты получил.


№ 238. Снег.
28.09.10

Я  видел ее. Этот алый цветок на снегу.
Я видел. Сегодня во сне, а тогда наяву.
…Оглохло, ослепло. Взлетело. И вниз сорвалось.
Кусками упало. И рядом в снегу запеклось…

¬¬–Ты плачешь?
                – Ну что ты, когда это я так умел?
– Смотри, за окном выпал снег. Он невинен и бел.

…Я вижу не снег – что пульсирует в этом снегу…
Но взять свое сердце назад я пока не могу.


№ 239. Кетербург.
30.09.10

Ты видишь – зима накрывает  мерцающий город
Высокие шпили и русла больших тротуаров…
…Тут сердце сжимает тоски и отчаянья холод
И стон изо рта на морозе – не звуком, а паром.

И руки замерзли. И плечи невольно сутуля –
«Не смей. Не сейчас. Спину прямо!» – друзьям улыбнулся.
…А прошлое выстрелом  в сердце – смертельная пуля.
Зима не снаружи. Внутри.«Кетербург, я вернулся».

№ 240. На улицах Кетербурга.
28-30.09.10

Вот снег. Небо упало на город – желто-молочное.
Нити судьбы мягкими пегими прядями
Тебе ниспадают на плечи графическим росчерком.
Мысли во тьме – заполненными тетрадями.

«Да тихо ступает судьба. Слышишь, если зажмуриться
И ступнями впиться в промерзшие снежные
Когда-то родные любимые теплые улицы.
«Ступай!» - и закрыли глаза руки нежные.

Дыхание ровное. Времени ровно полпятого.
«Задумался. Чушь. Ничего необычного…
Черт, ты!.. Вот дурак…Ну чего тебе надо-то?..
…Друзья, отлучусь на минуту. Здесь личное».



№ 241. S.
22.10.10

Утро. Я как бабочка с больными крыльями прилип к подоконнику.
Ночью выпал снег, чище, чем фартук первоклассницы.
Что ждет меня днем?
Надеюсь на лучшее.№ 242. Времени пол шестого.
09.11.10
Дали

Я бы тебе сыграла на фортепьяно, наверно.
Впрочем, как это сделать? Да и играю я скверно…

Эти короткие строчки и веселые рожи,
Длинные многоточья… Ну разве ими поможешь?

Тщетность – такое слово. Мимо него не проскочишь…
Времени пол шестого. Утро. Прости… Если хочешь.

№ 243. Тайный сад.
12.11.10
Дали

Зайди же в тайный сад, меж красных стен,
Таких высоких (голова кружится)...
Встать на колени и не встать с колен,
Затем, что многое еще должно случиться.

Не выдохнуть – так больно гонит кровь
Минуту сердце. Поискать губами
Застывших слез дождя, что вновь и вновь
Себя бросает с неба над домами

Стоять и чувствовать, как палая листва
Ласкает онемевшие колени,
С улыбкой повторяя те слова,
Что лишь замена для прикосновений…


№ 247. Ангстовый стишок.
13.12.10
Дали

Но кому легче стало?
Ты молчишь. Я молчу,
Тереблю одеяло…

Смятых простынь и дней
Смятых – место на свалке.
Отпускаю. Скорей
Уходи! Чтоб не жалко…

Мне ль тебе объяснить?
Сердце глухо, как камень.
А ту тонкую нить
Порвала ты словами…

№ 251. Осень.
05(?).10.11

И на ветру печальный хоровод
Затеяли поблекшие березы.
Облокотилась Осень на капот,
Считает листья, не меняя позы.

Из низких туч жемчужный свет разлит
Над пепельной площадкой тротуара.
И видно как прохожий говорит
По облачкам взлетающего пара.


№ 254. Предновогоднее.
23.12.11

Снег, как бабочка,
Кружится над землею -
Декабрь уходит.