Пророку Иезекиилю

Снова вызрели чаянья мглисты.-
Богатею на каждом шагу.
Сколько веры сидит в атеисте,
Сколько солнца в декабрьском стогу!

Неумолчные серные стогны,
Неуемные скифские сны,
Православные тихие догмы
И бурьян с полевой полосы...

Эй, Америка – девка стальная,
Веет пролежнем в письмах твоих;
Задуди, саксофон, попугая
И надейся на русских святых.

Я не верю в твои кадиллаки,
Наплевать на РС и СD.
Разве лес, океаны и злаки
Только миг в туалетной воде?

Не забыл я земли благодати,
Жаркий сполох холодных небес.
О, Пречистая Дева и Матерь,
Не оставь дураков без чудес!

Не забыл я морозные вьюги,
Белый гроб и Снегурочку в нем,
Как гоняли чертей по округе,
Как бухали и ночью, и днем...

Вот проснулись – икота и кости,
Пустота вавилонских равнин.
Мы пришлепали, кажется, в гости...
Но заплакал суровый раввин.

Ну разлился тот плачь, словно песня,
По привольным, незримым лугам.
Ты звездой небывалою взвейся
И приникни к разбитым губам.

У костра, в леденящей пустыне,
Я нашел непонятный предмет –
Два бруска, от которых поныне
Источает таинственный свет.

Потому и любить не страшусь я –
Хоть бы золото, хоть бы зола.-
Нет на свете сильнее оружья,
Чем российские колокола.

2001