Храм

Когда драчливый западный вожак,
Европы сын, рождённый от Мамоны,
Царевны русской, вожделея плоть,
В московский кремль, явившись, окаянный,
Хотел свалить Великого Ивана,
Не допустил его к тому Господь:
Мужик дубьём забил Наполеона
На малоярославских рубежах.

Единым духом православный люд,
По миру, пятаком или алтыном,
Пожертвовал на светлый Храм Христа.
Чтоб по горам московским, по отрогу,
Летящий к Небу, к Свету, к Солнцу, к Богу,
Под лучезарным золотом креста,
Над городом Москов, над третьим Римом,
Он реял каменный, украшенный в причуд.

Был уязвлён Князь Тьмы в своей гордыне:
Не гоже сыну плотницкой жены,
В замужестве, понесшей от другого,
Иметь подобный Кафедральный Храм.
За то, что в своей дерзости упрям,
И чтит Христа, как сына Иеговы,
Не чтя Мамону, сына Сатаны,
Быть русскому в слезах от той святыни.

Не на горе, слепящей чистым льдом,
А под горой, в болоте, у подножья,
Куда струятся стоки нечистот,
Не медяками, что собрали люди,
А серебром, уплаченным Иуде,
Возникнет Храм, да будет Храм не тот.
По виду божий, суть оплот безбожья -
Не Храм Христа, а Сатанинский Дом!

Там было капище, там ворожила чудь,
И кровью жертв, заколотых кинжалом,
Там вымыта прямая штольня в Ад.
Из этой бездны всякую минуту
На свет могли бы хлынуть бесы смуты,
Когда бы там им не было преград.
Но монастырь построен над провалом,
Перекрывая бесам этот путь.

Когда бы разогнать святых отцов,
Когда б убрать часовни да иконы,
И выстроить молельню Сатаны,
Повылезали б бесы преисподней.
От страха содрогнулся б мир господний,
И вспыхул пламень мировой войны.
И каменщики кесаря Мамоны,
Слепые разрушители дворцов,

Строители гробниц и пирамид,
Постукивая грозно молотками,
Рассеяли монахов по земле.
Разворовав народное добро,
На грязное Иуды серебро,
Над уходящем к тартару дупле,
Воздвигли с золотыми головами,
Фальшивый храм, уложенный в гранит.

На стороны брели монахи прочь,
Но старец-настоятель обернулся
И проклял Храм, воздев сурово перст:
Не вынесет его земля Святая!
А легионы бесов, вылетая,
Уже кружили нечистью окрест.
И мир до основанья содрогнулся,
И день погожий обратился в ночь.

Шла эта ночь по девочкам седым,
За их отцов, повешенных, сожжённых,
Расстрелянных, утопленных в баржах.
О, Русский Дом, судьба твоя – погибель.
Но длань свою простёр Христос-спаситель,
И рухнул вниз, о многих этажах,
Храм Сатаны, как громом поражённый,
Исчез он вмиг, растаяв в пыль и дым.

А на земле нечистых, аки гадов,
Тех, кто вчера заложников невинных
Расстреливал в сараях по стране,
Разил Великий Джорджий-змееборец,
Сошедший вниз с вершин суровый горец,
Сжигая в очищающем огне,
Вбивая в грудь им колья из осины.
На радость людям и во трепет Аду.

И там, где Храм распался, как зерцало,
Разлилась родниковая вода.
Явилось озеро в сияющих лучах.
Оно явилось, как слеза Марии,
Оно явилось, как слеза России,
По гибели, рождённых ими чад.
В нём отразилась спутника звезда,
Россия возрождалась и вставала.

Её морями плыли корабли,
Её полями двигались комбайны.
И песни её были высоки,
Невиданной до толь, Страны Советов,
В ней жили инженеры и поэты,
Герои духа, а не батраки.
Она была землёй великой тайны,
Она была спасением Земли.

Но бесы-внуки, чьё начало те,
Кто Государя убивал в подвале,
Повыкопав скелеты из могил,
Вновь присягнули знамени Момоны,
И снова по Руси раздались стоны,
И ликовал опять Сатанаил.
Общинное имущество украли,
Оставив человека в наготе.

И снова, обращая в злато прах
Заморенных младенцев и убогих,
Простой народ, обманутый, пиявя,
Они скрепили дикий свой уклад,
Перевернув ход времени назад,
Вернули вновь из небыли, из нави
Храм Сатаны, украденный у Бога,
Публичный дом, стоящий на гробах.

Там по каменьям выступает кровь
Убитых на продажу эмбрионов.
Его до маковок с крестами от ворот,
Кичась, из общака сложили воры,
Чьи имена на цоколе собора,
Читает обворованный народ.
Там нет Святого Духа, там Мамона
Свою победу торжествует вновь.

 ***
Но древнее пророчество бессмертно:
Не будет Храму места на земле.