У изголовья на краю судьбы...

В обитом красным, с чёрной бахромой,
Украшено не броско, но умело,
Среди свечей, под белой простынёй,
В ковчеге дней своих одно лежало тело.

Застывшие пред вечностью черты,
В недвижном сне недвижные глазницы,
Покой неведомый в земном конце пути
И лёгкий тлен над скрещенной десницей.

У изголовья, на краю судьбы,
Где закулиса скрытого предела,
Шепча растерянно молитвы и псалмы,
Как нищенка, одна душа скорбела…

На третий день сгустилась темнота,
Повеяло холодной пустотою,
Чуть не погаснув, вздрогнула свеча
И вот… Она с серебряной косою!

Стеклянные застывшие глаза
Вонзили взгляд, как ледяные стрелы,
Рука замедленным движеньем поднесла
К губам души фиал, в котором тлело,
Как серый пепел, чёрное вино.

Раскрылись губы, непонятный вкус,
Глоток, и всё внутри похолодело
И будто с плеч свалился тяжкий груз
И свет померк, и чувство онемело.

Короткий взмах умелою рукой
И… оборвалась жизни пуповина,
И пред душою страшной глубиной
Отверзлась смрада серного пучина.

…О, Господи, будь милостив ко мне!
Прости мои грехи, что совершала,
Я недостойная, но образ Твой во мне,
И я всю жизнь к Тебе пути искала!
Прости меня…

Вдруг молнией огонь
Всё озарил, замедлилось паденье
И кто-то нежно душу, взяв в ладонь
Увлёк наверх из преисподней бездны…