Моя первая публикация здесь

Посмотрел на меня, на грешную,
Не нарушившую закона…
Но в поступках излишне спешную…
Посмотрел, как на икону…


Перевернуты чаши весов.
Перемешаны в кучу минуты.
Потерявшись среди голосов,
Бродят мысли-предатели, Бруты.
Лишь по венам все так же бежит
Чья-то кровь быстроходным экспрессом.
Терпкий запах просроченной лжи
Налегает на легкие прессом.
Безнаказанность – это судьба,
Гимн и герб безобразного века.
Совесть тощая, как голытьба,
Ковыляет в обход человека.
На добро отвечая смешком,
Чьи-то лица мне скалятся грубо.
Ходит траур – старик, посошком
Разгребая остывшие трупы.
Даже вера не верит себе…
Стала юность немного постарше.
Я судьбу одолела в борьбе
И другую слепила…из фарша.
В сковородке шипела она
И, в конечном итоге, сгорела.
Пусть моя в этом деле вина.
Нет мне дела до этого дела.
Перевернуты чаши весов.
Не узнаю, что встало дороже:
Пара дел или несколько слов.
Только совесть становится строже.
Я не буду лукавить, мой мир,
Я лгала даже самым любимым,
Убегала, окутавшись дымом
От тебя, о, Вселенский Кумир.
Почему? Потому что потом
Выйдет правда с лихвой на поминках.
И друзья мои в пьяных запинках
Мою совесть отхлещут хлыстом.
Пусть им весело будет плясать
На столах, под столами, на стуле.
Я дурна. Я дурнее, чем пуля,
Только мной не возможно стрелять
По мишеням, по птицам, волкам.
Больше нет во мне светлого, Боже.
Я сама себе встала дороже,
Чем тебе самый первый Адам.
Безнаказанность – это порок,
Герб и гимн сумасшедшей актрисы.
Я САМА УХОЖУ за кулисы,
Не взирая на третий звонок.2003

Сонет.
Молчанье замолчало. Сон уснул.
Лишь стены глухо прячут боль мою.
Я никого ни в ком не узнаю.
Застыла жизнь, как строгий караул.
За дверью замер мрак, увидев свет,
Что догорел вчера в моем окне.
Лишь тени оставляют на стене
Свой бесполезный и бесследный след.
Мой друг, пером хрустальным напиши
В холодный замок мраморной глуши.
Здесь тучи грозно хмурятся грозой.
Но если ты уже забыл меня
В сиянье недоверчивого дня,
Я здесь усну под лунный хищный вой.



Всё врут календари.
И люди тоже врут.
Хотя бы ты не ври,
Мой самый верный Брут.

От любви до ненависти шаг,
Век за веком люди говорят.
Только знаешь, всё совсем не так.
От любви до ненависти взгляд.

Прочесть молитву Богу не забудь.
Но если осквернят твои уста
Надменный храм проклятьем, то тогда…
Тогда беги. Беги куда-нибудь.
И знай: какой-то сумрачный злодей,
Давно забывший веры красоту,
Ведет тебя в немую пустоту.
Молчи. Молись. Но унывать не смей.
Унынье – это гнусная змея,
Что виснет на неправых, ну а я
Беру ее с собой как сувенир.
Найди меня и уходи назад.
Молись хоть в мыслях, коль уста молчат.
Но я боюсь, что глух слепой Кумир.2005


Ты не бог и не царь.
Не слуга и не паж.
Не умеешь хитрить.
Не умеешь отнять.
Пронесётся февраль.
Я любовь, а не блажь.
Потому, стало быть,
Ты вернёшься опять.
Мои плечи и грудь,
Мой волнующий стан
Для тебя, как запрет,
Для тебя, как призыв.
Лишь одно не забудь,
Мой шальной капитан:
Если нет – значит - нет.
Если взрыв – значит взрыв.
Сотни лун, как салют,
Пусть взлетят в небеса.
Пусть не смеют взглянуть
Даже звёзды на нас.
Миллионы минут
Протекут, как слеза.
И свернутся, как ртуть,
Но потом. Не сейчас.

Мне не нужно засаленной лести.
Мне не нужно истертых признаний.
Разговоры о девичьей чести –
Это темы для прошлых свиданий.

Я влюбляться в тебя не хотела.
Но табу своё всё же нарушу.
Если нужно тебе только тело,
Ты не стал бы заглядывать в душу.

Но не стоит гореть понапрасну.
И мечтать о нетрудной добыче.
Я тебя изучила прекрасно.
Ты не чужд, как ни странно, приличий.

От любви получить бы прививку.
Сердце ноет и просит свободы.
Отпускаю его на побывку.
Отпускаю на лоно природы.

Но оно возвращается снова
В несвободу и ждёт продолженья.
Значит, я разлюбить не готова,
Может, в этом моёпреступленье.



Встретив зимние дни,
Тихо умерли жёлтые листья.
Не успела я их схоронить.
Но, когда я умру,
Эти листья схоронят меня.
***
Ну вот оно и отгремело,
Мое ликующее детство,
Где каждый день – почти холера,
А смех – единственное средство
Добиться самоуваженья,
Где чувство юмора сильнее,
Чем Жанна Д’Арк в момент сожженья!
Где интуиция вернее.
Я стала чаще улыбаться,
Я стала верить всем улыбкам.
Я так хочу собой остаться,
Что все прощу чужим ошибкам,
Что все прощу попыткам-пыткам
Признать меня неадекватной,
И неподареным открыткам
И духоте подушки ватной.
Как всё прощают перед смертью
Я все проще перед началом.
Я поднимусь над круговертью
И стану чьим-то идеалом.

ДЕКАБРИСТАМ

Пестрели дни друг с другом не в ладах,
Рыдало время в странной круговерти…
И теплился огонь в людских словах,
В тех мыслях, что вели бесстрашных к смерти…
Отлита сталь безрадостных утех,
Но эту сталь разбить совсем несложно…
Утехи быстро покидали тех,
Кто понимал, смиренье не возможно!
Корыстный, скрытный и скупой злодей
Под именем глухим Самодержавье
Пытался жадно задушить людей,
Имевших право лишь одно – бесправье.

Мой друг, ты, верно, знаешь, что есть Ад,
Как жжёт его незыблемая сила.
Отчизна в пекло шла, но не назад…
Тот страшный год Россия не забыла…

Год двадцать пятый. Злые дни зимы.
Нагое утро боль накрыла тенью.
Тогда в бесплодной жатве кутерьмы
Приникли бунтари к благословенью.
Их окрестили вещие снега,
За них молились сонные берёзы.
Их чаянья вобрали облака,
А после обратились в снег и в слёзы.

Пора. Создатель ждёт своих детей.
Но кто из них погибнет в эту битву?
Глаза в глаза здесь люди на людей
Смотрели, не спуская с губ молитву.
«Ребята, разойдитесь! Как же так?»-
Им Милорадович кричал бесплодно.
Но то был пряник. Рядом ждал кулак,
А где кулак, там жаждут жить свободно.

На площади Сенатской кровь лилась.
« Свои!» - кричали царские солдаты.
Россия – мать скорбела и клялась,
Что скоро будет день святой расплаты…
Но скоро ли? Кто отомстит за тех,
Чьи жёны не увидятся с мужьями.
Бой кончен, но уже не до утех…
Друзья на небе встретятся с друзьями.
А тот, кого спас случай или брат,
Отправлен был в неведомые шири.
Отчизна в пекло шла, но не назад,
А женщины – к мужьям, в снега Сибири…
Скажи, мой друг, кто прав, кто виноват,
Бунтарь знал дело. Знал его солдат. 1999год
* * *
В оливковых сумерках прячется ложь.
Идущий к закату не знает о ней.
Я долго ковала мечи для свиней.
И разум мой стал на подкову похож.
Я тратила силы и волю на мир,
А он растерзал меня, словно лоскут.
И, глядя на брата, я вижу – он Брут,
Который добавит мне яда в кефир,
Чтоб я захлебнулась, упала в песок
И билась в безумстве, отравы вкусив,
Тогда зазвучит мендельсонский мотив,
Харон в капюшоне взойдёт на порог,
Как верный жених, словно преданный вождь,
Как гневный палач, не желающий бить.
И будет меня он до жизни любить,
Пока не разбудит нас мёртвенный дождь.
Ты знаешь, где правда и лжёшь беспрестанно,
Я – просто молчу.
Расскажи мне, что истина –
Я тоже научусь лгать.
Туда, где грех
Уже пора. Уже открыта дверь
Туда, где грех почти что свят. За дверью
Ты мне не верь. Пожалуйста, не верь.
Я не верна ни вере, ни безверью.
В твоих руках ни страха, ни стыда.
В твоих глазах – ни совести ни меры.
Ты стал моим проклятьем навсегда,
О, сын любви. О, пасынок холеры.
Ты мне не верь. И я прощу тогда
Твой взгляд, в котором затаилась вьюга.
Мы не простим друг друга друг без друга.
И в этом наша главная беда.
Ещё вдвоём. Ещё открыта дверь.
Ты стал моей неразделённой верой.
Ты мне не верь. Пожалуйста, не верь.
Пусть страсть без меры будет нашей мерой.
ДА, Я НЕ АНГЕЛ ДАЛЕКО,
НО Я ВЕДЬ И НЕ БЕС.
 ТАК ОТЧЕГОЖЕ ТАК ЛЕГКО
ТЫ СНЯЛ МЕНЯ С НЕБЕС?..