Серый воин из черного града

Серый воин из черного града

Черный град во мраке черном
Спит и видит чудный сон:
В воздухе высокогорном
Улиц черный лес пленен.
Есть на солнце черных пятен
Несмываемая вязь.
Града обелиск невнятен:
Черный меч и черный князь.
В древних белых капюшонах
Гордо шествуют мужи:
Патриархи в улиц кронах,
Смысловые витражи.
Чуть колышутся по ветру
Возле тучные стада
На лугах, где ищут цедру,
Что уже немолода.
Из ближайшего содею
Стройный белый винный рог
И, поправ саму идею,
Града преступлю порог.
Я боюсь его, он вечер,
Град-закат и гибель-град,
Черные вести мне речи
Предстоит на новый лад.
*
Кучерятся льды и огни
В мире и во граде этом,
Мир и град давно отторгли,
Устремившись за рассветом.
Помню бег по росам ранним,
Помню бег во многом теле,
Помню любованье данным,
Помню льды и огни в деле.
Битва шла за верховенство,
И круги его сжимались.
Было зримо совершенство –
Ослепленные вздымались.
Бой с природным отверженьем
Был проигран, и об этом
Говорил, с изнеможеньем
Устремившись за рассветом,
Серый воин из черного града.
*
Сплю под ваши небосводы,
Веки подперев локтем,
Сплю в погоды-непогоды
И глотаю майский гром.
Ночь. Приверженцы. Раскаты.
Мир пронзителен и свеж.
Медь болезненная латы
Отпустила в кольях меж.
Руки, погрузившись в землю,
Дали корни, тянут сок.
Минералы, что приемлю,
Мне преходят чрез висок.
Ноги к завтрашнему бегу
Отдыхают, нам веля,
И испытывают негу,
Как природа и земля.
Завтра бег в прозрачном хладе,
Ибо ранее времен
Объявился в черном граде,
Возлелеян испокон,
Серый воин, поведущий
Нас на приступы небес
И позднее повлекущий
В загорающийся лес.
*
Кучерятся льды и огни
В мире и во граде этом,
Но не устрашись, не дрогни,
Буде скован черным светом.
Не кричи слетят на голос
С ратуш полчища чудовищ,
Что кусают шерсти волос
Во отсутствие сокровищ.
Тихо проберись садами
Улиц, сторонами правых,
Насыщай себя плодами,
Но не пей из луж кровавых.
Сеткой скрой лицо кольчужной
От случайных клювов руха
И иди, ищи, оружный,
Видь в два глаза, слышь в два уха,
Серый воин из черного града.
*
Шесть дубов, коряворуки,
Отделяют мир химер,
В чьих ветвях наставят руки
Эльфы травяных пещер.
Разграничены давно ли
Земли пращуров-мужей,
В смертной их подруг юдоли –
Первосильных ворожей.
Я пройду, не побоявшись,
Вдоль деревьев вековых,
После, внутренне собравшись,
Преступлю порог седых.
В новом качестве и свойстве,
Зреньи, облике и дум
Оживленном беспокойстве
Создаю безликий шум.
Он приманит стражей линий
И сплотит вокруг себя,
Он взорвется, словно иней,
Бестелесности губя.
Я бегу по росам пара,
Заплетающимся прочь,
От холодных членов жара
В светлосолнечную ночь!
*
Будто всякое знаменье
Вовлекает в беспокойство,
Но стожильное терпенье –
То врачующее свойство.
Я прошел по всем пенатам
В крошке камня, тел, металлов,
Но доверил лишь раскатам
Подыскать мне крепость залов.
Грозы вечеров и впадин –
Свежесть нововозрожденья;
Мир до этого не жаден,
Что считает наважденья.
Не приди в последний вечер
Смерть, увеченная тьмою,
Не приди в последний вечер
Смерть, увенчанная тьмою! –
Серый воин из черного града.
*
Я являюсь утром ранним
С первым проблеском зари,
С летним заревом бескрайним
В горизонты-снегири.
Меч меня не клонит к боку,
Длинный посох рук не трет,
Из достойного пророку
Длань не держит-не берет
Книг святых, замшелых свитков
В откровениях богов,
В пятнах медленных напитков,
Пролитых в веденьи слов
Искушенным каллиграфом
Или опытным чтецом
Тонких черт ли мудрым графом,
Еретиком ли наглецом.
В общих случаях не нужный,
С опозданьем на пять лет,
Словом-делом не оружный,
Поносящий тьму и свет,
Я – нечесаный бродяга,
Проклинающий мозоль, -
Коим завершится сага,
Кто несет с собою боль.
*
Утро. Ржа мечи заводит.
Опускаются рассветы.
Им дорогу переходят
Музыканты и поэты.
Возле стен расположившись
И перелистав тетради,
Просят, с птицами ужившись,
Ими сложенного ради,
Не возденьте арбалеты
К небу, сотканному вместе
Ими, вторгнувшими светы,
И крылами быстрых бестий.
Будет бой, и бой великий –
Бой с природным отверженьем,
Воин русый чей и дикий
Говорит лишь с небреженьем –
Серый воин из черного града!
*
Я вбежал на поле брани,
Занеся двуглавый меч,
Тотчас многие изранил,
Чьи посмертья не сберечь.
(Видел в зрения пределах
Горизонты и отряды
В серых лат широких стелах,
Заполняющие гряды).
Он привлек меня безумным
Очным проблеском зари,
И заведомо безумным
Глас разверзнулся – гори!
(Я швырнул в него дарами –
Мне кентавр – разумный конь
С рос июньскими парами
Предал греческий огонь!)

20, 21 февраля, 08, 10 апреля, ночь с 04 на 05, 08 мая 2002 г.