Мой самый страшный день

Нет ничего страшней закрытой двери.
Прийти и ждать, давить звонок.
Ужасно это в крайней мере,
И мне помочь никто не смог.
Часа четыре ожиданья.
Но лучше б тот проклятый день
Тянулся вечно…
адский труд - прождать.
Но дверь взломали…
на полу твой труп.
Родная мама в красных пятнах,
Лицо оттенка синевы.
А в этот день уехал папа,
И я одна тут с ней, увы.
 Ее зову, еще не плачу,
Соседи вызвали врачей.
Несу пока еще задачу.
Она жива, я верю ей.
Врач шел по лестнице лениво,
И даже ковырял в носу.
Она жива. Я в это верю.
Задачу все еще несу.
Мужчина одевал перчатки,
Мотал беззвучно головой,
Какой он мерзкий, просто гадкий.
И не справляюсь я с собой.
«она жива?» - кричу и плачу.
А мысль: «дура!!! как иначе?
Что говоришь, ну, что за бред?»
Врач равнодушно кинул «нет».
Звонок. Кидаюсь к телефону.
И даже не услышав вздоха,
Кричу: «отец! Тут с мамой плохо»
Потом все будто бы во сне.
Стакан. Таблетки. Пожалейте!
Все равнодушны и пусты.
Мне говорят: «лекарство. Пейте».
Соседке: «лучше увести».
Приехал дядя, близнец папы,
Забрал к себе на пару дней.
Никто не знал, что умираю,
Шестого августа там с ней.
Никто не знал, что два билета,
В кино лежали на седьмое.
Я не забуду это лето,
И не забуду то простое,
Что мне сказал, Мужчина-опер,
подписывая протокол.
«да твоя мамка, лучше всех»
Других мне слов он не нашел.