***

Двулики мы. Двутельны. Двуедины.
Гермофрадитье в нас лежит начало.
Плоды его – не только руки,спины.
Но то, что в нас по жизни прозвучало.

Мать-прародительница нам дала любовь,
Бессмертность духа, красоту таланта.
Отец же в нас свою лелеет кровь.
Он наш хранитель с мощию Атланта.

Ранима наша творческая суть.
Обидчива. Ей хочется единства.
Порой гневлива, свой теряя путь.
Непониманье для неё, что свинство.

Она погрязла в горе и вине.
Она дрожит в тебе порой от страха.
И непризнанье на бокала дне.
Смирительная ей грозит рубаха.

Отец, что царь, свою являет власть.
И боль душевную, он в «железа», в подвалы,
На ключ, на цепь… А вместе с нею страсть…
И божью искру в нас. Таланты под завалы.

И вот мы счастливы. Мы сыты и в тепле.
И скучных дней струится череда.
Отец, отец… Да, мы порой в седле.
Но на челе не светится звезда.

А ведь могла бы. Все мы звездоносны.
Почто нам серость сытой стылой жизни.
Верни нам страсть! Пойми, что зори росны.
Мы жить должны, а не стремиться к тризне.


 ***
И я проснулся… Ничего не стало.
Я в пустоте спустившейся из зала,
Где человеки проживают роль.
Где каждый шут и сам себе король.
И мнит себя вместилищем вселенной,
Душой торгуя вечной и нетленной.

И копошатся в суете желаний.
Желанья денег и чинов, и званий.
И, возжелав, себя ввергают в скверну
Из зависти и ревности… Каверну
Растят в себе, что их разъест сердца.
Забудут всё, заветы все Творца.

Уснуть скорей. Вернуться в отчий дом.
Забыть на ночь гоморру и содом.
Но коротки, увы, весною ночи.
Длинятся дни, а ночи всё короче.
Но хоть немного в снах побыть собой.
И снова в мир с суетной пустотой.