Утренние кошмары

Вино и речь, и ничего другого…
Когда бы не фальшивящий февраль,
я много бы отдал за птичье слово,
за горсть чив-чив, последний зимний враль.
Но с языка срывается – досада,
когда синица голос продаёт
за чёрствый хлеб. И мне уже не надо
садов весны, где соловей соврёт.
прекрасное должно быть… но и только,
как пьяный друг на кухне у окна,
когда в словах уже не много толку,
и перевёрнут выпитый стакан.
… И догорает на огне восхода
негромкое сознание того,
что у любви и Бога слов не много:
достаточно, пожалуй, - одного.
Дмитрий Румянцев,
«Ночные мемуары»


Утренние кошмары

Попив вина, глаголю важно речи
и пел бы, если не мешал февраль
фальшивый. Свой пускай заткнёт скворечник
и воробей – последний зимний враль.
А с языка срывается досада:
зазря был выпит самолучший брют!
Скорей бы до весны дожить, до сада,
пусть лучше соловьи нещадно врут.
Прекрасное должно быть – в это верю!
Вот пьяный друг на кухне у окна,
другой на коврике лежит у двери…
Где мне прилечь, допив ещё стакан?
… Сгорают клапана в огне восхода,
зато как был вчера красноречив…
с утра – как бог: ведь слов совсем немного,
и одного хватает мне: «чив-чив».