Песнь. ред. 2

Пойму ли тебя, Россия?
Страна стран, страна ран…
Женщин твоих стан -
Обойму ли лю-ли…

Изречений волшбу
Удержу ли на выдохе?
Меж твердынь льдистых,
Меж полыней огненных…

И в каких-таких пещерах кавказских-уральских
Окликать твоих пастырей-упырей?
И от какого-такого призора
Беречься пуще сглаза-мора
В объятьях твоих пряных просторов?
И сколько ещё крюков-допросов
Поддёрнут выи твои,
Чтоб утробы палаческие насытились?

Где оскуденью предел, стяжанью – срыв?
Где исток, он же устье – пасть пропасть уст –
Жильцов твоих подземных?

И воет ужо голубь раненый.
И, страшась его ворон каменный,
С темниц древних пост снимает кивком,
Открывая печать изумрудную, главную.

То-то хор захрипел!
У начальника просит урок:
Ты назначь нам струны срыв.
Ты назначь нам ран берега.
Окрести нас кругом крестным
В сердце общем
Души незагубленной!

И ответил ли кто? Неведомо.

Глаза начальничьи выпали из глазниц,
Покатились с обрыва в пасть лунную.
Чавкают рты гниющим болотом.
Мрака хотим! Мраза! Безмолвия!
Ибо луч слепящий выжег зрение наше!
Только радуга боли внутри, а не радости!

Исполнил ли сие кто? Неведомо.

Ох бродильня в душе! Бойня в головах!
Во сто крат умножай ковылей урожай!
Вот и кони летят, заслоняя зарю.
Тучу огненных змей - на венчанье царю –
Несхороненных.

И земля разошлась перед войском степным.
И разбужен был всякий сомненьем своим.
И послал стаю птиц, чтоб хотя бы одна
Долетела туда, где нет верха и дна.

И заплакал народ о царе.
О хлебе-вине заплакал, не о себе.
Сатрапы смотрят со страхом на плачущих:
Пусть будут безутешны, унылы, неряшливы.
Хлеб-камень водой смоченный
Народ породит яловый.

Вот настала пора умирать народу.
Он и плакать забыл, и царя забыл.
В землю брошенный хлеб
Разве вновь прорастёт?

И тогда домовой, мельничий водяной,
Земляной семенной народец - за народ будущий –
Плачутся косарю общему, косарю-начальнику,
Что пучком в голове, кулаком в квашне –
За пинок под зад – пострадать горазд.

Вылезает косарь Косаревич,
Вырезает плеши-петли, ражно порожнее.
Ау, кричит. Пустота душит! Души пусты!
Вылезай, народец, из щелей тараканьих!
Устели погостов стогны шкурой своею!
Косаревичу - плакать время.

вязи завязи шелудят кипят
бормочут капают на темечко

семечко к семечку правда в кукляшке
живот под ладошкой сотрясай ряжкой

ни пальцем плач ни сном проспись
народ народом творожись

Ох, и расслезилась нежить внутренняя!
Плеши все разом заросли.
Инородно опородился народ в утро.
Вздорожал всем составом своим к свету.
Возрос в рост возраста ростом.
Обозрел окрестности и потихоньку,
Всех, кто есть, не стращая, увещевал.

Слышал ли кто? Видел ли?
Неведомо.