Расскажи...

Какое там что хрустальное... что иногда снится - нет, это можно; а вот чё было до работы с сознанием... 1.Во-первых, стараюсь об этом не вспомингать 2.Во-вторых, следовательно, об этом не говорю 3.В-третих, не говорю даже о том, что и так помню, поскольку совершенно не хочется селить отвращение к сатанизму ни в своё сознание, ни в сознание окружающих. Как бы... Ну, противоядия пока нет. Я однажды уже пробовала - в Лите - ну, в тот раз хоть как-то "вничью" справилась. А так... Нехудожественно получится беспомощно; художественно получится отвратительно... вот разве просто пустить побродить... Собственно, а как это сделать? Учитывая, что в активе в башке у себя это не держу? Интересны ведь именно состояния, вот как в песне Сплина насчёт Второй Мировой, всё-таки не то без музыки.

Близко: сочинения кошмарного поэта Цветкова. Не знаю, всё у него такое или лично мне попалась такая подборка. - Кстати, это чувство в роке и в литературе почему-то жёстко ассоциируют с советской властью, по делу или нет, я без понятия. Ещё как Хармс, Мандельштам начали - вот с того примерно времени. - Ну, типа, день - каждый - и конкретно этот - вот он тянется, и тянется, густым таким отвращению к миру он тянется, и не заканчивается, и не закончится никогда, и это Вечность, вот я смотрю, передо мной стол и стул, какой нечеловечески отвратительный пейзаж, можно повеситься, как это мерзко вешаться, сяду напишу стихотворение, натуралистичное, как это я значит повесился, и у меня хрустнул позвоночник, и ноги болтаются, и всё это сопровождающее повешенность, там что-то такое с кишечником происходит, и на одной ноге на ботинке развязался шнурок /странно, правда? И даже прикольно/, и останется без меня пустая комната, в ней четыре проклятых стены, проклятое число четыре, комната будет совсем пустая, она не запомнит, как это я в ней повесился, потому что комната эта гораздо страшнее, чем когда кто-то вешается. А в магазин каждый день ходит старуха, она считает копейки, вся жизнь её состоит из пересчёта копеек и стояния в очередях, и никаких других эмоций она не испытывает, кроме злости и ненависти ко всему окружающему миру при счёте копеек. - И так далее в реальном времени. Вот так, навскидку, чёрт-те что вспоминается. Как я потеряла, возвращаясь с тренировки, один кросовок, и поняла, что жизнь кончилась, ни на что не надеясь пошла его искать и, представь, нашла, и испытала счастье. - Всё происходило вот в этой описанной мною тональности Цветкова. Или как потом уже, я одна в квартире жила, и соседями моими была одна совершенно непередаваемой степени ужаса семья, папа и сын. Сын был какой-то... Странный. Какой-то, как бы надувной или больной: ненормально пухлые руки, ноги, идеально круглая голова, весь маленького роста - типа первый класс. И как-то странно подпрыгивал при ходьбе, и очень боялся отца; отец всё-таки был лучше: такой, худой вроде аскета или военного в горячей точке, и всё бы ничего, номне казалось, что это он сделал таким своего сына - даже не только то, что сын его боится, а и то в первую очередь, что сын, значит, как бы надувной. И казалось, ну ассоциация, что это я, если не теперешняя, то позавчерашняя, и обратный путь пока открыт передо мною широко, так что сдавать назад в церковной практике нельзя ни сантиметра, так как никакого другого, кроме церковной практики, противоядия не предложено. /Ходила когда-то под рукой Цветаевой, но власти наши так десятиэтажно друг с другом собачатся, что я просто оказалась в безвыходном положении: нельзя же было допустить смерть, совершенно ужасную, нравящегося парня - а значит пришлось выйти из-под цветаевской руки, потому что, если адепт привёл себя в пригодное состояние, она может дать чёрный плащ, или она может обратно его забрать, а полумер и тюннинга не бывает. - Господа режиссёры, чем забирать плащ, могли бы просто развести наши с парнем траектории, но почему-то этого сделано не было. - А... это... Я всё равно ведь хотела вешаться, дальше вроде ничего не светило, для чего бы мне было сначала парня угрохать? - Ну, а потом я проявила такую акробатику, что один из представителей власти позвал меня в храм, просто так типа какая разница кому где ходить, и, вот, в храме меня пока ещё не было, типа "меня там не хватает" Потом сделалось радостно: на связь стали один за другим выходить эти представители власти или что ли оппозиции. Ну вот примерно так, до сего момента, когда я теперь здесь сижу и вышиваю крестиком./

Фолко Торбинс   22.01.2010 23:12   •   Заявить о нарушении