Речка шептала Луне

Die spitze спицы ночи дымный сумрак выплетают,
Выстлав черной зеленью пахучих нечистот мой лоб.
Вскосматились осиновые прутья венами, стегая
По щекам. Взбивает платья желчной пены Волнороб.

Одиннадцатитрубный пароход пыхтит и вязнет, вянет,
Пых:откашливает пудру - как то треснул «дедушкин табак»,
Жжужжжит жжуком и черно-желтой каплей осзcзззз тянет.
Спертый воздух лета, жарко, потно… Лета как ни как.

Шумливая речушка. Flu''chen flu''sterte dem Mo''ndchen,
Что струилась из моих штанов по глотке ржавых труб:
«Луна желтушная, твой лик печеной грушей сморщен,
Да и я у устья, захлебнись же. Век за век и струп за струп!

Топись во мне, вскипи мои заросшие до йода воды…
- Свет луны все увлажнял меня. Я будто ссущий… ад!
Изящны до геенны дряхляковские беседы о Свободе -.
…Я раскрыла волны-руки, прыгай в бурный Коловрат!!»

Шуршащая кишениями хлябь искрилась сыростью могилы,
Ослепляла тающий зрачок… дыханье Бардо в тон бордо…
Иссинябархатно-багровый дым, и глубина манила.
Вместо чахнущей делирийной луны я лег на дно.