Влюбленный мертвец

Тяжелые цепи со скрипом и звоном
Явили на свет мой последний приют.
Сейчас я предстану иным, обновленным,
Пред небом и твердью, что мертвых не ждут.

Вот гроб уже вскрыт мой и пьяный могильщик,
Взяв плату, оставил нас наедине.
И ты молча смотришь на труп мой остывший,
Лежащий в своей деревянной тюрьме.

Скользит горький взгляд по истлевшей одежде,
По страшной ухмылке на синих губах.
Ты помнишь, как я целовал тебя прежде?
А что же теперь? Отвращение? Страх?

Стоишь ты и смотришь на мертвое тело,
На мой безобразный, безжизненный труп.
Когда-то любовь в этом сердце горела,
И песни медовые падали с губ.

Когда-то желал я быть вечно с тобою,
Когда-то…, когда я был молод и жив.
Я ведал любовь, я не ведал покоя,
Я страстен и страшен был, честен и лжив.

Когда-то ты хладностью мне отвечала,
Теперь вечный холод стихия моя.
Спрячь слезы. Не нужно что б ты их роняла
Над телом, когда-то желавшим тебя.

Спрячь слезы. Не нужно будить ими сердце,
Что ныне спокойно (впервые за век!).
Поверь мне, я счастлив в компании смерти,
Уставшая кровь прекратила свой бег.

Устав от любви, сердце остановилось,
Устав от ударов, разжался кулак.
Одежда истлела, слегка запылилась,
Из мертвых глазниц на тебя смотрит мрак.

Ты счастлива? Чудно! Я, мертв, как ты видишь.
Муж, дети? А я здесь, увы, одинок.
О да, стрелки времени вспять не подвинешь:
У всякого свой путь, и свой же итог.
 
Итак, ты чужая, а я даже хуже…,
Точнее, меня теперь вовсе уж нет.
И в мертвых глазницах загробная стужа,
И мертвая память хранит твой портрет.

Зови меня в полночь – быть может, я встану,
Стряхну с себя пыль, и представ пред тобой,
Как некогда прежде, служить тебе стану
Небьющимся сердцем и мертвой рукой.

Как прежде, не буду желать я награды,
Как раньше, без помыслов стану любить.
Поверь, мою память не сжечь огнем ада,
И тело прикончив, любовь не убить.

Тяжелые цепи скрипели, но твердо
Тянули на свет мой последний приют.
Прошу, если любишь, верни меня к мертвым,
Туда, где НЕ любят, НЕ плачут, НЕ ждут.