Неведомому другу

Мой друг неведомый, тебе лишь одному
Хочу души моей поведать я недуги.
Не откажи мне в этой маленькой услуге
И чутко выслушай, что я тебе скажу.

Поверь, я вынужден придумать был тебя,
Ведь никому я боле не могу открыться,
Вокруг – пустыня и ни с кем соединиться
Мне не позволил черный жребий бытия.

И я – один, но одиночество, узнай,
Нести легко мне, как святое покрывало,
Оно родным и неотъемлемым мне стало,
Оно – свершившийся, почти небесный рай.

Но ты подумай, с какой силой роковой
Я должен род людской безмерно ненавидеть,
Чтоб в одиночестве блаженство свое видеть,
Чтоб находить в нем образ счастья и покой!?

О том печаль моя…Досада на людей
До корня самого мне сердце источила
И все суждения, все чувства подчинила,
Будто тирану, власти язвенной своей.

И хорошо бы, если мог бы я один
В теченье жизни непрестанно оставаться
И чудным миром в упоеньи любоваться,
Вдыхая воздух чистый сказочных вершин…

Но даже этого судьба мне не дала,
Но даже в этом мне жестоко отказала,
И я принужден без конца и без начала
Взирать на всякие ничтожные дела.

Но ты не знаешь, как всегда они горды,
Людишки эти с их делами и словами.
Подумать можно, что самими небесами
Они на жизнь свою пустую рождены.

А между тем, узнав их низменную суть
И осознав свою к их роду принадлежность,
Я ощущаю ледяную безнадежность
И только к смерти выбираю себе путь.

Вот до чего они страдальца довели,
О возрождении мечтавшего когда-то,
Но только мертвенным дыханием заката
Обдали душу его светлую они.

А он надеялся наивно и искал
Во всем подобие мечты своей прекрасной,
Но только выдумкой смешною и напрасной
На этом свете оказался идеал.

И понял он, что среди низменных людей
Его мечте, его исканиям не место,
И дикий вопль возмущенного протеста
Из сердца вырвался, как узник из цепей.

И все же счастлив я, что с ними заодно
Не оскверняю я само существованье.
Пусть одинок я, пусть могучее страданье
Меня гнетет, но я счастливей все равно!

Мой друг неведомый, когда-то, может быть,
С тобой мы встретимся и душами сольемся
И над ничтожеством бытийным вознесемся,
Чтоб никогда уже по-прежнему не жить.

Конец 1990-х гг.