День открытых дверей

Тянули свою лямку, словно жилы.
Натягивали струны на бревно.
И, в общем-то, всегда не скучно жили,
а страшно - впрочем, это все равно.
Все ждали одиночества, как чуда,
как будто в одиночестве покой.
В одном лице - Спаситель и Иуда.
В одной душе - предатель и герой.
Все слуги спят. Нас некому подслушать.
Все гости спят. Нас некому убить.
Простую роль: "Вам подано уж кушать", -
не обязательно столь тщательно учить.
Наш дом единый - желтая подлодка,
наш желтый дом, откуда не сбежать.
И хит-парад диагнозов лишь сводка
последних новостей все будет возглавлять.
"И о погоде. В наших коридорах
температура комнатная. Влажность
не превышает своей нормы", - вздорно
с экрана дикторша поет. Но как отважно,
как смело врет в лицо метеоцентр,
под проливным дождем нам солнце прорицая!
"Существованье есть не круг, но вектор:
не замыкается, а лишь стремится к краю", -
глаголет нобелевский лауреат-миссия,
открыв закон всемирного похмелья.
А мы от края к краю колесили -
и все замкнули в круг тоски/веселья.
Весь мир - театр, мы в нем - лишь статисты.
Все начинали с вешалки... Ошибка.
Точнее - с виселицы. В зале чисто.
Стерильный зритель. Идиотская улыбка.
Все ждали одиночества. Дождались.
Блаженно улыбнулись. Затужили.
До гробовой тоски, как оказалось,
не так уж далеко, как мы, чужие
самим себе, все думали трусливо
и причитали: "Поплотней окно зашторим!"
Судьба - пирог пасхальный. Чернослива
в нем вовсе нет. Он просто пересолен.
Да, наши головы - лишь пиршество для Фрейда.
Наш тесен круг - как сигареты в пачке.
Как юный мент, вернувшийся из рейда
по городским притонам, в поисках заначки -
взволнованы и нервны без причины.
Заплыли жиром - наши души необъятны.
Мы все различны - женщины, мужчины,
а в остальном набор вполне стандартный:
конечности и органы. Привычно
смотреть на вещи всякий раз все проще.
Пускай таланты, в целом, единичны,
зато пороки, в частности, всеобщи.