Балерина Теодора Петрова

Балерина Теодора Петрова была надменно-высокомерной девушкой непонятного возраста. Лицо ее было прыщаво от грима и морщинисто то ли от старости, то ли от постоянных дум и волнений. Фигура же наоборот стройная и худощавая как у подростка. Балерина же все-таки!
 Все же, сколько лет Петровой на самом деле, из компании художницы Бочкиной, к которой она иногда захаживала в мастерскую, никто не знал, да и по правде сказать, не задумывался вовсе. Так, заходит и заходит – им какое дело.
 Евдокия иногда писала портреты Петровой для продажи. В воздушной пачке в пятой позиции у зеркала, та смотрелась не дурно. Ключицы Теодоры так сексуально выпирали, что работы уходили в лет, к тому же сразу появлялись заказчики на следующую картину. Бочкиной приятно и Петрова довольна ста пятьюдесятью долларами за позирование.
Правда каждый раз приходилось менять позиции, один раз даже стоять в грант – батман по два часа без перерыва целую неделю, за то и денег Бочкина заплатила в два раза больше, целых триста долларов. За какую цену уходили картины, Теодора ни когда не интересовалась, считала ниже своего достоинства. А достоинство у балерины было большое – третий год она выходила на сцену местного оперного театра в составе лебедей в «Лебедином озере» и пробовалась на партию Дульсинеи Тобоской в балете «Дон Кихот».
 Компания Бочкиной состояла из разношерстных людей и людишек. Вообще Евдокия имела потребность в общении с разными слоями общества: от напыщенных олигархов, которые заказывали у нее картины в золоченных рамах, для своих особняков; до бомжей, с которых Бочкина писала картины на злобу дня для зарубежных выставок, и которых кормила остатками со стола.
 Чаще всего к ней захаживали, так без всякого дела музыканты с соседней студии, где ютился небольшой камерный оркестрик; ребята из арт-подвала, из того же дома, в котором в мансарде была мастерская Евдокии, так называемые «рокеры», вечно пьяные и без копейки в кармане на опохмелье; пара-тройка коллег, бывших сокурсников мужского полу(женщин-художниц Бочкина не переносила на нюх). Иногда бывали не связанные с искусством люди, не олигархи и не бомжи, а так военные, студенты и просто зеваки пришедшие поглазеть на выдающиеся картины, ибо Бочкина действительно была художницей от бога.
 Из оркестрантов Евдокия любила неразговорчивого длинноносого скрипача Мазуркина. Его длинный и совершенно прямой нос вводил ее в восторг. Она с упоением рисовала портрет за портретом, при этом, ни платя ему ни копейки, потому как Мазуркин ни разу не заговорил об отплате. Бочкина поила его пивом и кормила сушённой воблой, и считала, что этого вполне достаточно, потому как скрипач приходил пить пиво каждый вечер и оставался пару раз на ночь, даже тогда, когда рисовать его было не обязательно.
 Тут-то и познакомилась балерина Петрова со скрипачом Мазуркиным. Бочкина сначала не придавала значения тихим ухаживаниям за Теодорой скрипача Мазуркина. Тем более он это делал так незаметно. То пальто поможет снять в прихожей. То пива в стакан плеснет. Один раз даже провел рукой по стройной талии балерины, когда та стояла в пятой позиции перед зеркалом во время сеанса. Тут то и был он замечен Евдокией.
 Характер Евдокии был не предсказуем. То она выгоняла в ночь скрипача, когда приходил очередной хахаль. То вдруг начинала выгонять своих приятельниц, которые только посмотрят в сторону непревзойденного носа.
 Так случилось и в этот раз. Как только Бочкина заметила скольжение длинных пальцев музыканта по изящной талии балерины, сразу раздался гром и засверкали молнии. От поросячьего визга Петрова подпрыгнула на месте, а Мазуркин пал на колени перед художницей и несвязно бормотал: « Случайно, ангел мой, случайно!». Но нужно знать было Бочкину! Схватив за кичку в которую были собраны волосы Теодоры она швырнула бедняжку на стоящий рядом диван и стала мять ее худощаво-костлявую грудь.
Скрипач Мазуркин в ужасе выбежал из помещения мастерской, позабыв зонт и фетровую шляпу, и больше ни когда туда не возвращался.
 Бочкина была отходчива, к тому же она понимала, что не стоит убивать курицу, несущую золотые яйца, поэтому, как только за скрипачом захлопнулась дверь, сразу отпустила Петрову и весело сказала:
- Ну что, Дуреха, испугалась? Это же была просто шутка! Как я вас повеселила!- и, хохоча, ярким шариком покатилась в сторону газовой плиты ставить чайник. Надо сказать, что Бочкина была действительно похожа на разноцветный шар. Невысокого роста, плотного телосложения, с достаточно большим задом и сильным накаченным торсом. Ходила она в ярких одеждах, чаще всего в широких цветных рубахах на выпуск и черных джинсах, которые использовала вместо палитры или тряпки, поэтому какого цвета вещь, надетая на художницу, была изначально, определить было не возможно. Волосы ее от рождения были черные, но со временем появилась редкая седина, что бы скрыть седину Евдокия надевала на голову платок, об который так же вытирала кисти.
 Петрова пыталась расправить смятый костюм. У нее ломила грудь, но виду она не подала, поскольку понимала, что смена Евдокии гнева на милость, ей Петровой на пользу. Попробуй, проживи на три тысячи рублей в месяц, а именно такая зарплата была в театре.
За чаем обе женщины вели себя так, как будто инцидента вовсе не было.
« Умничка» - подумала Бочкина.
«Сука» - подумала Петрова.
 Закончилась осень, наступила зима. Петрова продолжала периодически заходить в мастерскую. Иногда оставалась на ночь, когда банкеты по поводу открытия-закрытия персональных выставок Бочкиной заходили далеко за полночь.
Евдокия даже познакомила Теодору с бывшим сокурсником Папенко-Осипуком, гламурным художником, известным в широких кругах. Петрова пару раз переспала с ним в его мастерской, о чем могла спокойно говорить с Бочкиной. Единственное о чем просил не распространяться Папенко-Осипук, так это о том, что балерина ему позировала. Ох, и странный народ эти художники.
 Однажды в мастерскую Бочкиной заглянул известный флейтист Ляпин, он разыскивал скрипача Федора Мазуркина. Одно только упоминание имени бедного музыканта ввело в бешенство Евдокию, и, не смотря на достаточную известность и популярность Ляпина, художница вытолкала флейтиста в шею. Петрова Ляпина больше не встречала ни где.
 Придя в себя, Бочкина объяснила Петровой, что Ляпин извел свою жену, ее приятельницу Часово-Красносельскую Аграфену, с которой Бочкина познакомилась у пивного ларька три года назад, и с которой делала зарисовки для картины «Нальешь?».
Петрова вспомнила картину «Нальешь?» и лишних вопросов задавать не стала.
 Как-то, придя на очередной сеанс на полчаса раньше Петрова застала Бочкину в отличном настроении. Она как обычно была перепачкана масляными красками от уха до уха, ее вещи были пропитаны запахом пихтового масла, а глаза горели страстным огнем.
- Проходи за ширму, переодевайся, я закончу пока – сказала она и впорхнула медоносной пчелой в мастерскую.
 Петрову мучило любопытство, и она заглянула за штору. На диване сидел уже не молодой мужчина, прекрасно сложенный, с обнаженным торсом. Каждая мускула на его теле играла светотенью. Теодора залюбовалась красотой мужской силы и не заметила гнетущего взгляда Бочкиной. Бочкина стояла у мольберта, судорожно бросая белила на холст.
- Что вытаращилась? Мужика не видела?
- Просто красиво – как бы в оправдание прощебетала балерина.
Старший прапорщик Глюкин, а это был именно он, поднял глаза на молодую женщину, и был моментально очарован утонченностью ее черт.
Заметив это, Бочкина ринулась на Петрову. Петрова, вспоминая весь ужас истории с Мазуркиным, закрыла лицо руками и бросилась к двери.
Со словами: « Евдокия ты не права» - старший прапорщик Василий Глюкин надел рубашку, взял свое пальто серого драпа с вешалки и вышел вон.
Ни какие уговоры остаться и закончить начатое полотно, на Василия не подействовали.
Василий догнал убегающую по лестнице Петрову, взял ее под локоть и повел к выходу. Больше ни кто, ни Василия Глюкина, ни балерину Петрову в городе не видел.
Кто говорил, что он увез ее в Питер, кто, то, что в этот вечер они оба попали под машину, а были и такие, что утверждали, что Петрова уехала за границу работать, а Глюкина взяла с собой. Но это было уже не важно.
Перед новым годом произошла трагедия с флейтистом Ляпиным, а он, куда был интереснее балерины Теодоры Петровой...
27-29.11.2006г