стихи

 Кануло время

Время великих потерь
Мне не грозит новизною,
Если захлопнулась дверь
Вдруг за моею спиною.

Кануло время надежд,
Время пустых ожиданий.
Память заштопала брешь
Горечью воспоминаний.
 
 Зачем?

Зачем опять бежишь за мною
В деревню, в глушь,
Где небо падает с луною
 в озера луж.
Где звезды, что глаза вселенной,
в полночный час,
Наверно, слишком откровенно
глядят на нас.
Но ты любви своей не прячешь
(вот это прыть!).
Тебе поверить - это значит
твоею быть.
Но мне давненько не семнадцать
(какой пассаж!).
С тобою счастье может статься
Сплошной мираж.
 
 Дуб

Где ветер, дыша прохладою,
Насвистывает мотив,
Возвысился дуб громадою,
Величественно красив.
Своею спиной горбатою
И тенью кудлатых крон
Повис над моею хатою,
Ее охраняя сон.

Дуб стар и оброс
 наростами,
Но древо еще сильно.
И в шепот его под звездами
Я вслушиваюсь давно.
Корнями он врос столетними
В глубины моей земли.
Пусть мир, задыхаясь
 бреднями,
Грохочет от нас вдали.
 
 В тумане

Небо обронило облака,
Преисподни дым истек наружу.
На душе тягучая тоска.
Боже мой, боюсь, что нам не
 сдюжить.
Полдень, а дороги не видать.
Рвем пространство в адовом
 горниле,
Только что-то грохнуло опять
В толстое стекло автомобиля.
Хорошо хоть не упал в кювет,
В столб уткнулся «Жигуленок»
 старый,
В едкой пелене теряют свет
Солнце и беспомощные фары.

Вся Россия сузилась как раз
До автомобильного салона,
Только вдруг, не ведая о нас
На капоте каркнула ворона.

Звуки милицейского свистка,
Постовой не требующий дани.
Все-таки Россия велика…
Телефон звонит в моем кармане.

Червячок, что душу грыз, исчез.
Дым слегка рассеялся к обеду.
Пролилось потоками с небес
Наше Солнце, празднуя Победу.

 Воспоминания
 
 «Блаженный дом! – ты не закрыт
 для горечи воспоминаний»
 (А. Блок. Хожу по камням старых
 плит)

Воспоминанья не канули в лету,
Часто приходят в сны
Запахом свежих цветов на рассвете,
Горькой тоской вины.
Даже в стенаньях бушующей вьюги,
Ухнувшей на чердак,
Чудятся мне оркестровые звуки,
 И дребезжащий кабак.

Снова та девочка в стильном наряде
Смотрит из тьмы зеркал.
Странные сполохи бездны во
 взгляде -
Времени злой оскал.
Синими лентами стянуты косы,
Черные угли глаз.
Белыми кольцами дым папиросы
Стелется на палас.

 Врет молва
 
«Он – пустобрех - судачила молва,
А я - (увы!) доверчивая дура,
Со мной не первой крутит шуры –
 муры,
И Степанида, кажется, права,
Что бросит он меня до покрова,
Да и вообще – я не его фактура»
Но врут и Степанида и молва
Он в самоволку снова на попутке,
За пазухою спрятав незабудки,
Спешит ко мне на час или на два.
Чтобы сказать безумные слова,
Свершает он безумные поступки.

 Встреча

Неловкое молчанье, тусклый свет.
Какая встреча! Здесь, в моем
 парадном!
Нет, не ждала. Прошло так много
 лет.
Мне хвастать не чем. Да, входите,
 ладно.
Вы нынче, вижу, важный господин.
А я, наверно, выгляжу нескладной
И прячу плечи в старый палантин.
Осенний ветер кажется прохладным.

Все тот же во дворе моем ландшафт
И я все та же, только сердце плачет.
Мы снова пьем вино на брудершафт,
Но поцелуй тот ничего не значит.

 Дорога

Бежит дорога полем, лесом.
Заскочит в чей-то тихий двор.
Вздремнет немного под навесом,
Уткнувшись в новенький забор.
И вновь бежит, минуя версты,
Теряясь в голубой дали,
А мир людей смешной и пестрый
В дорожной мечется пыли.
В осовремененных каретах
По ней замотанный и злой
Гремит с рассвета до рассвета
И в холода, и в летний зной.
Бежит дорога неустанно,
Пересекая тень и свет,
А мир зализывает раны
«Забросив» сам себя в кювет.

 У печурки

Завороженно люблю сидеть
Я у печурки с раскрытой дверцей
И от тепла бесконечно млеть
Забыв тревоги, что давят сердце.
И чтобы рядом мурлыкал кот,
И ты, как прежде, был близко-
 близко,
Но вот у времени свой расчет:
С экрана в комнату рвется диско,
Ложится мозг под экранный пресс,
В печурке бешено пляшет пламя,
Морозный ветер вопит с небес
И вечность теплится между нами
 
 Зачем звонил?

Ты позвонил. Придет-ли осознанье,
Что отказать благих не хватит сил?
И снова оправданья и метанья.
Зачем звонил? Ну кто тебя просил?

Ты на моем пути стоял однажды
И, кажется, был так неотразим.
Но в ту же реку не заходят дважды.
Зачем звонил? Ну кто тебя просил?

Река бурлит. Сомнения напрасны
И разум от безумств не защитил.
Глаза в глаза. Мы над собой не
 властны.
Зачем звонил? Ну кто тебя просил?

 Звездопад

 Ложилась под колеса ночь,
 А сзади отгорал закат.
 Крутя баранку, ты шутил,
 Что мне подаришь звездопад.

 Еще никто мне не дарил,
 На память падающих звезд.
 - Они твои! - кричал мне ты.
 Под скрежет стареньких колес.

 - Лови! - казалось взмах руки
 Из тучи высекал огонь
И звезды каплями дождя
 Посыпались в мою ладонь.

 Знаю

Вспоминая бабкины поверья,
Надеваю бабкины очки.
Сквозь канву желтеющих деревьев
Вижу неба серого клочки.

Непременно дождь пойдет сегодня.
Так и есть. Бьет ливень по стеклу.
Кажется, земля и преисподня
Кубарем несутся по селу.

Не до сна в тисках огня и мрака
Посреди раскатов громовых.
Ну и ночка ждет меня однако.
Хорошо остаться бы в живых!

Грохоча по деревянным сходням
Бьется тень на дьявольском ветру
В уголке, дрожа в одном исподнем,
Знаю: все закончится к утру.

 Зов свободы
Доносится запах свободы с полей
В предсумрачное застолье.
Мне стало вдруг тесно в квартире
 моей,
Как будто душа в неволе.
Забыться в зерцалах струящихся
 слез
Стыжусь под веселым взглядом.
Из жарких объятий в объятия гроз
Мне вырваться нынче надо.
А ветер свободы зовет на часок,
(Сегодня совсем некстати.)
Но груз обещаний сжимает висок.
Мне больно, довольно, хватит.
И я остаюсь в непроглядной тоске
Без силы и без протеста.
А ветер солирует невдалеке
Живою трубой оркестра.

 Исповедь
 
 Прости мне, о, Боже, мои грехи,
 Что я натворить успела
 И мысли прости, если были плохи,
 Но думать я все-таки смела.
 Не сознавала большого греха,
 Когда вдруг помочь просили,
 Но я оставалась почти глуха
 К беде. Чьи-то слезы злили.
 Прости, что я слабость понять не
 могла,
 Всю жизнь поклоняясь силе.
 Но только не той, что нахально
 цвела,
 Вздымаясь из на пепла и пыли.
 Владела ли мною она? Никогда,
 Сонетов я ей не пела.
 Грешна, что пою их, пою иногда
 Лишь силам души и тела.
 Прости мне, о, Боже, мои грехи.
 Я их натворить не хотела.
 Не все ведь поступки мои плохи.
 Прости, если что не сумела.

 Ненастье

Кажется нам не сулила ненастья
Осени ранней пора,
Только на головы наши напасти
Сыплются прямо с утра.

Все мы сегодня напутали сами,
Правда и ложь на весах,
Черные тучи повисли над нами,
 Отблески молний в глазах.

Вновь несуразное что-то плету я,
Странно мой хлюпает нос,
А по щекам растекаются струи
Толи дождя, толи слез.
 
К мокрому лбу твоему прилипает
Вечно взъерошенный чуб,
Полуулыбка закралась кривая
Лишь в уголки сжатых губ.

Ветер чужими вопит голосами,
Страшно остаться одной.
Золото осени пнув башмаками
Снова бреду за тобой.

 
 Леший

Я по лесу бреду неспешно,
Под ногами столетний мох.
Шутит, кажется, леший здешний,
Поднимая переполох.
Из-под ног вылетают птицы,
Слишком нервно, взмывая вверх,
В телеса норовят мне впиться
Комары под лешачий смех.
С громким шорохом гнутся травы,
Звонче стрекот лесных цикад.
Я налево иду, направо,
Кто-то тянет меня назад.
Громко свистну и леший тоже.
«Дурака – кричу ¬¬¬– не валяй!
Я ведь здесь не чужой прохожий,
Это, леший, моя земля».
 
 Ложь

Я знаю: ты к ней уезжаешь.
Секрет разнесла твой молва.
Зачем же мне душу терзаешь,
Даруя пустые слова.

Наш вечер сегодня последний.
Поникли цветы, что принес.
Но ты, уходя из передней
Шепнул мне: «У наших берез».

А щеки твои, словно маки,
Стыдливо горят, не придешь.
Нелепо звучит в полумраке
Твоя неприкрытая ложь.

 Ночь

Забывая о пересудах,
Ослабляя тоски набег,
Ночь пройдет в ожиданьи чуда,
Не смыкая тяжелых век.
В шторах месяц дугой упругой,
Виснет, путаясь в бахроме.
Мысли мчатся, тесня друг друга,
Тело мечется в полутьме.
Лунный свет на окне, мигая,
Бирюзовой дрожит косой.
Одиночество истекает
Из распахнутых глаз слезой.
Сердце жаждет Любви и Света,
Ночь холодная не при чем.
Чудо явится на рассвете,
Дверь откроет своим ключом.

 
 Происшествие на Марсе
 
Мой марсоход разбился на рассвете,
Но к вечеру другая голова
Пришита мне была. Горячий ветер
Из легкой ткани треплет рукава,
А предо мной из шкафа –
 морозильни
Свисают части марсианских тел
От старомодных и до самых
 стильных.
Мой лысый лоб от ужаса вспотел,
А марсианский череп цвета хаки
Трещит от боли. Усики антенн
Сломались тут же после первой
 драки…
Мне б ноги унести под вой сирен.
Но под ребром земное сердце бьется,
(Еще не вшито местным королям).
На космодром!!! Надеюсь там
 найдется
И мне местечко в обществе землян,
И череп марсианский там заменят
На наш земной с косой и без антенн,
А мой корабль, огнем сжигая тени,
Взмахнет крылом у марсианских
 стен.

 Наедине с собой

Улиц горластый хор
Стих на закате дня.
Вновь затеваю спор
С кем-то внутри меня.

Жестче и даже злей
Внутренний диалог.
Стелются все смелей
Тени на потолок.

Тело бросает в жар,
Тут же в холодный пот.
Силюсь, слегка дрожа
Мыслей замедлить ход.
Но продолжает бой
Слово острей, чем нож.
Наедине с собой
В правде не спрячешь ложь

 Не пойду на пир званный

Не забыть мне этот сон странный.
Он в мозгу моем застрял прочно.
Не пойду, друзья, на пир званный,
Приглашенье разорву в клочья.
Разве будет кто меня слушать
Между тостом и хмельным пеньем?
Не желаю раскрывать душу,
Становясь в толпе чужой тенью.
Но не строя из себя жертву,
Лучше душу обнажу звездам,
Облегченье принесет ветер,
Даже если завопит грозно.

 Непогода

Что за день? С тобой и мной не
 дружен.
Неуютно под его крылом.
Почернели на асфальте лужи,
Дымкой небеса заволокло.

Дождь грохочет по железной крыше
Дробью барабанной. Все не так.
Лето непогодицею дышит,
Полдень на дворе и полумрак.

Я молчу. Ты хмуришься устало,
Зря котенка отшвырнул в сердцах.
В непогоду злиться не пристало.
Непогода – промысел творца.

 Рояль

Она ушла без церемоний
В капризно-плачущий февраль.
Густые звуки какофоний
Натужно изрыгал рояль.
Нутро больного инструмента
Томилось грустной теснотой.
Он не нуждался в сантиментах,
Ему бы жалости простой.

Дрожали клавиши нервозно,
Наружу выплеснув печаль.
Бежать за нею слишком поздно…
Пес выл, забравшись под рояль.
И средь рассыпанных манисто
Он запахи ее ловил,
А из-под пальцев пианиста
Текла симфония любви.
 Я остаюсь

Едва ты прошептал: «Не уходи!
Не уходи! Прошу тебя, останься!»
Мир покачнулся, сжалось все в
 груди.
Уйти нет сил и не могу остаться.

Я так люблю сиянье глаз твоих
И нежность губ, и сильных рук
 объятья,
Весь этот мир, что создан для двоих,
Где все имеет смысл: и шорох
 платья,
И музыка, и свет, и тишина,
И смех, и шепот, и молчанье,
Бледнеющая в небесах луна,
И звезд призывное мерцанье.
«Не уходи!» - глаза твои кричат.
«Не уходи!» - с мольбою просят
 руки...
Я остаюсь до первого луча,
Забыв о неизбежности разлуки.
 Не ищу чужого рая

Чужих надежд к себе не примеряю.
К чужой любви не лезу в сторожа.
По самому бегу, быть может краю,
Но только не по лезвию ножа.

Чужие мысли редко повторяю
И не гонюсь за славою чужой.
Бывает попаду в чужую стаю,
Но согрешаю телом, не душой.

Чужой виной болезненно страдаю,
Чужую боль порой в себе ношу,
Но не ищу в миру чужого рая
И от чужого страха не дрожу.

 Смерть любимой кошки

Мне очень жаль: я не успела
Спасти израненное тело.
Дождь тихо плачет в переулке,
Смывая кровь с пушистой шкурки.
Я смерти этой не приемлю,
Слезами обливая землю,
Где в пышных зарослях полыни
Ее кошачье тело стынет.
И там, среди живых растений
Я опускаюсь на колени
И тело мертвое устало
Закутываю в покрывало.
Омытая дождем осенним,
Спит плоть кошачья под сиренью.
Стал куст, посаженный намедни,
Ее пристанищем последним.
.
. Свидание

Ты, как сон пришел из неоткуда
Босиком по утренней росе,
Мне махнув рукой помчался к пруду
По еще несжатой полосе.

В шляпе старомодного покроя
За тобой бегу без башмаков.
Надо мною небо голубое
С проблесками пышных облаков.

Ты нырнул в сверкающую заводь,
Следом я, цепляясь за кусты
И забыв, что не умею плавать,
Разбиваю зеркало воды.
К телу липнут водорослей пряди
Крови жаждут оводов рои,
Ну а я плыву по водной глади
В мокрые объятия твои.

 Верую
 
Я верую, что Дух мне Богом дан
Достоинство храня, ценю свободу.
Не стану выть, свалясь в звериный
 стан,
Богатому хозяину в угоду.
Не отрекусь, пока жив здравый ум:
Я – человек, ни за какие деньги
Заставить не сумеет толстосум
Прогнуться или встать на
 четвереньки.
Я верую, но вряд ли покорюсь
И гордость не смирю, смирив
 гордыню.
Я верую в себя и не боюсь,
Что кто-то превратит меня в
 скотину.