Бывает...

Во студёном ноябре
Во субботу на заре
Воротился мой приятель
Да на лайнере-ковре.

За кордоном года три
Он жевал картошку фри,
Постигал культуру быта
Досконально, изнутри.

По берёзам тосковал,
Край отцов лакировал,
Под пупыристый огурчик
Джонни Уокер выпивал.

Верил, ждут его сады,
Побелевшие пруды,
Обходительные люди,
Голосящие дрозды.

Всё смешалось. Прилетел.
И слегка оторопел.
Позабыл, поди, московский
Межсезонья беспредел.

Ну да ладно, не беда.
Нет сугробов? Ерунда!
Не февраль ещё пока что.
И не время для дрозда.

Вышел вечером во двор.
Кто там руки распростёр?
Ба! Серёга, одноклассник,
Баламут и фантазёр.

Постояли пять минут,
Мимо шестеро идут
И цепляются к Серёге,
И, того гляди, помнут.

Вдруг откуда ни возьмись,
Через слякотную слизь,
Ментовской спешит «уазик»,
Чтоб порядку соблюстись.

«Пеленают» всех подряд,
Кто не прав, кто виноват.
Утрамбовывая плотно,
Доставляют в «зоосад».

Там стоят к плечу плечом.
Мусор, харя кирпичом,
Ухмыляясь, ждёт подачки.
Примеряет, кто – почём.

А меж тем товарищ мой,
Утомлённый кутерьмой,
У сухой фригидной стенки
Ощутил во сне покой.

Всё увидел, что хотел.
Будто въяве разглядел,
Снег искристый и пушистый
На лицо ему летел.

Рядом добрые друзья,
Драгоценная семья…
Грохот, лязг… Усач в погонах
Достаёт из забытья…

Пять потраченных часов
Нервы, холод и засов.
Здравствуй, родина Россия –
Карта разных полюсов.

Грубо, грубо, господа.
Не виновны холода.
Иногда для возвращенья
Неприветлива СРЕДА.