Синий ладан

Тонны слов и руды в ожидании света и склепа,
Переврав от бесплодной смоковницы истины клок.
Век – не раненый зверь: эта мысль, прямо скажем, нелепа.
Затаенная боль – мишура освежеванных строк.

Как слепое дитя непонятною жаждой томимо
(Только все это было успешно забыто до нас).
И к греху простоты неуклонно влечет пантомима,
Вечный страх пустоты подведенных чернилами глаз.

Верный тон удержав до конца перед Богом и адом
(И за что он оставил меня – соль и глина, что грязь).
Будет истиной то, что при свете окажется рядом.
Несказанное кичится светской манерой, смеясь.

Тонны слов и руды перебрав, безнаказанно веря,
Как благие намеренья, выждав, представить на суд
Подслащенную кровь утомленного вечностью зверя.
Но какой в этом прок, если все непременно умрут.

И от сорной руды не останется даже намека,
Или сноски петитом – надеемся, Господи, днесь.
Эта бритва остра, и плетется Juana La Loca
В пыльном крепе времен, поглощая тягучую смесь.