Любимые стихи

Конечно, бывает по-разному
Натали Никифорова
Получить больше, чем прописано в протоколе,
Выжать тряпку сухую, так, чтобы переполнилось эмалированное ведро.
Кто о чём, ваше право говорить совершенно другое.
И высказывать мнение, знаком параллельное, если смотреть на моё.
Я вбираю в себя по минутам, все расстояния, что пролегли.
Если навязывать всем атрибуты….. Как же мне эти края помогли.
Резанные, цепляющие за подпруги, пробегающих мимо меня лошадей.
Чтобы не говорили мои подруги, я любила и буду любить людей.
Конечно, бывает по-разному.  Где-то глина, а где чернозём.
И почему калоши обычно грязные? Даже, если не напролом?
Если по тротуару асфальтовому.
 Он испачкает только в жару.
А так нормально, хотя и разное бывает валяется на нём по утру.
Вчера перчатка лежала чёрная, а завтра кто то оставит пенал,
Что за дорога досталась вздорная.
 Бог – а ты большой оригинал!



Что на свете вкуснее всего?
Натали Никифорова
Что на свете вкуснее всего? Может суши? Лосось? Креветки?
Нынче столько кругом еды! И голодные нынче редки.
На прилавках сотни сыров,  мюсли, йогурты, киви, соленья.
В детстве помню, как нравились мне пенки с маминого варенья.

В разных странах бывала я. Рестораны совсем не редкость.
В них едала я фуа-гра. Вин заморских любила терпкость.
Только с детства я помню вкус. Лучше нету картошки с котлетой.
Спорить я сейчас не берусь. В этом главное вовсе не это!

Дома мама пюре готовит, много масла и молока.
Дочка  нос от тарелки воротит. Вновь котлета не хороша!
Вот в столовке, что рядом с домом. Там котлеты имеют вкус,
И пюре там совсем не это! Но судить я опять не берусь.

В тех котлетах так много хлеба, что и мяса наверно нет,
А пюре на воде согрето, масла в нем, поверьте мне, нет.
Только вкус этот помню с детства. И в столовку хочу сходить.
Мне до чертиков интересно! И компота охота попить!








Не бойся!
Натали Никифорова
Не бойся. Эта дорога протоптана для тебя.
Что ж с того, что иногда она теряется в облаках,
Которые упали на землю под тяжестью капель грозы,
Еще не случившейся, будто под  утро мимо проплывшие сны.

Не бойся. Асфальт – это очень прочно. Но если случится и кончится вдруг цемент,
Возьми то, что всегда остается между строчек, да и положи в опалубку из не расписанных смет.
Дно морское так не похоже на сушу. И я не трушу себе посмотреть в глаза.
Какой там цвет? Меняю бергамот на грушу. И лучше не буду есть свой счастливый билет.

Не бойся. Опрометчивость – это та же меткость. Одетая в иронию выстиранных кем-то небес.
В сапогах да ещё с каблуком гулять не удобно, но одеваю. Коль требует этого мой ненасытный бес.
Выламывать руки будет. Сколько можно. Устала уже просыпаться от боли в руках.
Погладить… Не ужель для тебя это слишком сложно? Что ты там пишешь опять на перистых облаках?

Не бойся. Здесь совсем мне не страшно. Я даже люблю этот мир и людей, и себя.
Сложно? Бывает. Но все же вполне возможно, если думать не о том, о чем думать нельзя.
Не бойся. Луч снова  обрёл свои привычные формы. И солнечным зайчиком пляшет на краешке крыш. Слышишь? Не бойся! Я же все также рядом. И так же люблю тебя, мой  очень разумный малыш.


Пусть будет светел твой путь
Натали Никифорова
Рецензия на «Злополучный секрет» (Александр Сергеевич Родионов)

Грех тебе отпустил. И задумался старый священник.
Как наш Бог для любого и ласков, и добр.
Как случайный попутчик. Как просто чужой собеседник
Отпускает он всё. Даже если ты родственник кобр.

Он отпустит. Но что-то внутри. Будет жечь и стонать,
По ночам не давая покоя.
Этот Бог, что живёт потихоньку и взаперти часть великого,
Но совершенно другое.

Он в кошмарах твоих проведёт чередой твои жертвы,
Он иссушит тебя. И виной запытает в ночи.
Этот Бог, что внутри, знает каждый огрех твоей спермы,
Каждый помысел знает. И к духовникам не ходи.

Тебе отпустят грехи. Но ты сам? Сам себя ты прощаешь?
А скелет, что в шкафу? Не мешает уснуть?
У тебя впереди ещё много. И если ты знаешь,
Как очистить себя, то попробуй.
И пусть будет светел твой путь!

Натали Никифорова   14.10.2012 10:58








Ну и хватит о грустном
Натали Никифорова
Ну и хватит о грустном. Улыбкой сотру с лица грусть.
И не буду откладывать радость на завтра, на завтра.
Я сегодня уже вдруг возьму да и всем улыбнусь.
Завтра что? Завтра будет, но будет то завтра.

Так ведь можно прождать. Каждый день, принимая как данность.
Но открывши глаза, вновь сегодня вокруг увидать.
В завтра нам не попасть. Вот такая вот данная странность.
Осень гонит листву. И душе так приятно страдать.

Это не мазохизм. Это русскость наверно такая.
Тут недавно один начал русских за русскость жалеть.
И услышав: «Я русский!» От слёз всё лицо утирая.
Молча начал, поэтому плакать. И даже реветь.

Ну и хватит о грустном. Я русских отнюдь не жалею.
Да и право смешно. Русским жалость совсем не нужна.
Верю людям. Друзьям. Я их много, поверьте, имею.
И я выполню долг. Хоть совсем никому не должна!



У колодца
Натали Никифорова
Тронул ворот рукой уставшей.
Отпустил поводья коня.
Повернулся.  Луне дрожавшей
Бросил взгляд.  Пелена плыла.
Создавая мерцанье мира.
Словно дрожь от печальных дум.
А в душе всё играла лира.
Чуть шалил афокальный зум.
Приближал, то,  что было близко,
Удалял всё, что где-то вдали.
Из кармана достав ириску,
В опалённый рот положил.
Ворот рыкнул, цепь зазвенела.
Показалось ведро с водой.
Всё внутри стонало и ныло
И просило влаги иной.
Горстью воду к губам приблизил
И отпил. «Ох, хороша!»
Он пустыню не ненавидел.
Не боялся и миража. 





Я превращаюсь в точку
Натали Никифорова
Я превращаюсь в точку.
Маленькую, и совсем не такую уверенную,
 какими обычно бывают точки, родившиеся в настоящем времени.
И всё же точку. Хотя не кончилось то, что должно сначала начаться.
Вселенная почти успокоилась и на время перестала качаться.
Может ей даже нравится, когда появляются новые точки?
Точки, они же не дыры чёрные, они ещё могут встать в строчки.
Они не мешают смыслу исполниться, и пустотой не пугают страницы,
Те, которые надо наполнить пока ещё не обретённым смыслом.
И всё таки лучше бы быть пошире, как, например, междометий лужи,
Дрожит маленькая, она замерзла от не нарисованной до конца стужи.


Skerce или Ты рядом
Натали Никифорова

Протягиваю руку и бегу
 вверх по фарватеру, что сном проложен точно.
Указываю  мели кораблю
И направляю  смыслом между строчек.
Земля внизу, так голубеет даль,
когда сквозь апельсиновые ветки,
крадётся в утро,  словно божья тварь, 
Забредшая в потёмках за отметки.
Взахлёб, до слёз, до пустоты шальной,
Порывом губ, сметая все столетья,
Вернусь туда, где ты совсем другой,
Где пахнут вечностью звенящие созвездья.
Я знаю ты вмещаешь и меня,
и я когда то стану вдруг тобою,
Опять ползёт между камней змея,
Несущая бессмертье со слюною.
Да,  мой колодец был когда-то пуст,
Лишь ветер гнал песок навстречу грёзам.
Пусть змеями колышется весь куст,
Наперекор всему мы мир отстроим.
На розу опустился мотылёк,
Перехватило дух от силы скерцо,
Бери же руку, путь ещё далёк,
И только вверх, куда укажет сердце.

Я живу, держась за воздух
Натали Никифорова


Я живу, держась за воздух. Хрупкость плена не помеха.
Я живу, держась за воздух. Не пора мне ещё ехать.
Полустанок этот серый, в льдинках стылых мёрзнет лужа.
Не пора. Я здесь останусь.  Мой трамвай опять простужен.

Еле тащится по рельсам. Смазанным  домашним маслом.
Гомонят пичужки, зябнут. Мысли разные о разном.
Сквозь морозную прохладу пробиваются росточки
Новых  планов . Сквозь досаду, сквозь забытые мной точки.

Я живу, держась за воздух. Хрупкий, стылый и морозный.
Над знакомым перекрёстком вновь горят как раньше звёзды.
Не вспугнёт  покой пустынный   скрип усталого колодца.
Не мелькнёт сквозь  бархат шторы лик в зрачке его оконца.


Танцует ночь на крыльях тишины
Натали Никифорова
http://www.youtube.com/watch?v=off8zIz-Kkg


Танцует ночь на крыльях тишины и упивается своим волшебным танцем,
В то время как  в предгорьях высоты  вновь странники бредут и вторят Стансам:
«В надежде мира и добра
идём мы сквозь грозу и ветер,
теряем всё на этом свете,
Чтоб там навек обресть  себя.
 В надежде мира и добра»….
А ночь танцует, ей и невдомёк, что танцем странным она мир волнует,
Мир катится куда то между строк, мир вновь свободу у себя ворует.
Луна с усмешкой смотрит на людей. Луна – мудрец. Ей сверху всё виднее.
Не зря Луне дотошливый Творец, доверил ночь.  Хоть с   Солнцем и светлее.
Но ночью мрак и тень сомкнут уста, и заручившись лунным разрешеньем,
Устроят праздник тела… А Душа?  Душа уснёт,  обнявшись  с вдохновеньем.
И будет плыть средь снов и тишины, и будет тело сны смотреть и верить,
Что вновь придут усталые волхвы и для Души опять откроют двери.




Помню дом у речки на пригорке
Натали Никифорова


Помню дом у речки на пригорке,
И ворота , что ведут во двор.
Синей краски пузыри на створке,
Вперемежку с мелкой  грушей  сор.
От ворот дорога выше, в горку.
Там  тропинка вьётся меж полей,
Маленький щенок таскает корку.
Просто. Бедно. Скупо. Без затей.
А за домом зрели помидоры,
Речки мелкой тихий говорок.
Всё покрыло снегом,  стихли споры,
Волны примирил, прикрыв,  ледок.
Ручеёк затих, и в зимней стуже
Всё притихло в маленьком мирке.
Словно ветром зимним он простужен,
Ёжится и дремлет вдалеке.
Вдалеке от шумных магистралей,
Вдалеке от  городских витрин.
В окруженье белоснежных далей
Хутор, словно в мире он один.


Я вдыхаю тебя
Натали Никифорова


Я вдыхаю тебя, потеряв в глубине зеркал.
Ты - мой млечный путь.  Ты – мальчишка и аксакал.
Заблудившись вновь в междуречье времён и лет,
Я дышу тобой. Ты – вопрос и на всё ответ.
Гром  мне знаком был.   Знаю, правда на свете есть.
Для того чтоб жить, снова надо тебя прочесть.
Зацепивши мысль за оставленное в тиши,
Не молчи, прошу, обо мне себе напиши.
Не отправь письмо, пусть живёт в глубине стола.
Правда. Кто сказал, что  она не всегда права?
Как с похмелья  боль
От того, что ты
Рядом, но не здесь.
Хорошо, что боль
Эта в сердце живет
И есть.


Шрамы на спине
Натали Никифорова


Снимаю платье. Медленно, боясь зацепить  там сзади.
Очень болит. И спешка  тут явно некстати.
Их больше нет. Даже на антресолях.
Свет, дайте же свет. Больно стоять на мозолях.

Медленно к зеркалу поворачиваю спину.
Два красных рубца. Вижу их только наполовину.
Но знаю точно, они есть,  потому что болят.
Я не плачу. Сильным плакать нельзя. Не велят.

Что толку мазать маслом эти рубцы?
Боль не утихнет.  Как не отстанут самцы
От суки, истекающей пахнущим соком.
Фрейд был прав. Этот мир стал через чур однобоким.

Но сильные не сдаются. Даже оставшись без крыл.
Я вижу лестницу. И взбегу, не касаясь перил.
Крылья? Ноги?  Карпин утверждает: «Хвост!»
Так что вперёд!  Будь проклят  очередной погост.

Они зарубцуются.  А потом появится зуд.
И я пойму: крылья опять растут!


Царапаю

Царапаю. Скрежет идёт по душе. Уже?
Нет. Только полоски пока.
Но ещё немного и будет видна.
Царапаю. Сталью. Клинком по стеклу.
Не собираю металл. Не берегу..
Стараюсь убрать серебро со стекла.
Тогда и картинка будет видна.
А пока  серебряный слой лежит на стекле.
Обратиться можно только к себе.
Присмотревшись, увидеть свои глаза.
Как же похожа я на тебя.
Царапаю. Звук пробегает по телу дрожью.
Звук противный. Неосторожно,
Грубо, с нажимом веду по стеклу.
Скоро всё серебро соскребу.
И открою себе новый мир за стеклом.
Там мы будем с тобою вдвоём!

звучит рок-н-рол
Натали Никифорова
   Рецензия на http://www.stihi.ru/2010/04/22/3421


Мысли стирают границы.
 Пятиться нам не дают.
Если вперёд устремиться,
если не падать в блуд.
Рекламы неоновым взглядом,
мёртвой водой опоят.
Лучше послушайте Баха.
Не верьте во всё подряд.
Говорят, по колено море,
тому, кто не в меру пьёт.
Да? Правда? Какое горе.
Он в этом море умрёт.
Плавать не сможет пьяный.
Будет по морю шагать.
А мог бы летать и прямо
с облака в море нырять.
Но чтобы летать и плавать,
надо умело рулить,
а пьяный с рулём не пара.
Таким кораблям не плыть.
Давайте начнём с единицы.
А может быть даже с нуля.
Нуль – в пустоте растворится.
А пустота всегда
готова заполнить пространство.
Только бы знать нам чем,
Можно , конечно, как Бродский.
В сторонке и одному.
Отшельники тоже мечтают
наполнить свою пустоту.
Можно уйти в пустыню.
И там откровения ждать.
А можно совсем по-другому.
Главное, чтобы не спать.
Книги, стихи и люди
помогут познать себя.
Если Дирол с ксилитом
не наша с тобой стезя.
Тихо играет пластинка.
Старый звучит рок-н–рол.
На звуковую перинку
ложится новый синдром.
Синдром устранения тени.
Всепроникающий свет.
Булгаков, конечно, гений,
но это не наш сюжет.


Я сегодня встретилась с чайкой
Натали Никифорова


Я сегодня встретилась с чайкой,
  В   высоте над землёй  пролетая.
Взглянула она  удивлённо, как бы ко мне вопрошая
«Что с тобой? Ты разве не знаешь, что люди летать совсем не должны?»
Я рассмеялась,  подумала: «Ну,  пусть это будут сны.»
Немного её боялась, слишком мы близко были,
Клюв она открывала, а я. Я не молчала,
Сказала ей  что-то вроде: Ко-ко.
На Шанель намекая.
Она отлетела сразу, слова мои повторяя.
Расстались на этом с чайкой.
Каждая полетела куда-то своей дорогой.
Будто имея дело.
Но, если честно, я просто душой отдыхала,
Летала , парила, пела.  Красотами наслаждала
Душу свою, что в теле моём, не другом, человечьем,
Парила, как чайка, в небе. И думала вновь о вечном.
Совсем высоты не боялась, камнем падала  в небо,
Падала, вновь взлетала. Не думала: Вот бы мне бы!
Не думала: Что за чудо?
Просто всё было , понятно. Летать, как дышать и думать,
Приятно и очень занятно!







Принцесса на горошине
Натали Никифорова


Тысячи  судеб, закрытых дверей.
Выбрать одну поможет
 Любовь, живущая между ветвей
Древа, что время гложет..
Смыслы ветвями переплелись,
Прячется в строчках вечность.
Смысл не в словах, он между строк,
В словах поселилась беспечность.
Вновь запотело стекло от дыханья,
Дышит он прямо в лицо.
Не разглядеть в нём черты мирозданья,
Словно опять темно.
Лик Магдалены закрыт Маргаритой.
Мария стоит у окна. В зеркале вновь
Двойники отразились.
Сотру  пелену со стекла.
Яркой картинкой стекло отзовётся,
В глазах и любовь,  и страх,
Это всё просто жизнью зовётся.
Сном на растущих бобах.


Вечер
Натали Никифорова


Вечер сгорбил плечи под натиском неба,
Ссутулился переулками, зажатыми между улиц.
Молчит, подбирая слова, а думает: Мне бы
Умчатся в утро, с которым мы как всегда разминулись.

Звуки города стихли, зажав гортани,
Ждут наступления  утра, чтоб вновь проснуться.
Город, уставшими за день глазами,
Просит ночь поскорей в темноту завернуться.

Застыли, устав от дня толчеи, тротуары,
Их жажда давно утолена шагами
Людей, которые  ищут себя в отголосках неба,
Разбросанных между камнями и городами.


Ты опять истратил все чернила
Натали Никифорова


Ты опять истратил все чернила,
но как обычно не написал ни строчки.
 Это просто уже вошло в обычай
вместо посланий  отправлять одни точки.
А дни постепенно наматываются клубками
на промежутки, которые остаются от времени,
вытекающего между пальцами
к тебе протянутыми моими оголёнными нервами.
Стены вчера опять раскачивались,
словно я ехала в электричке,
я даже не знаю, зачем  накапливать
все эти мне не нужные привычки.
Привычку думать, мысли смазывая маслом,
приготовленным для моих лампад.
Привычку  слушать невнимательно и порой невпопад.
Когда холодно, надо растопить печку,
пусть даже оставшимися от вчера стихами.
Я всё же поставлю за тебя свечку,
а расплачиваться буду своими грехами.
Жжёт. Сильно. Где-то выше и слева.
Это, наверное,  отголоски молний.
Они падают, падают на землю,
как камни, возомнившие себя словами.








Чтобы взлететь, надо сначала выбраться из кокона
Натали Никифорова


Чтобы взлететь, надо сначала выбраться из кокона,
А это так сложно, почти как родиться вновь.
Там в далекой Колхиде, помнишь, на подушке два локона.
Помнишь или забыл? Это еще называли – любовь.

Крылья должны наполниться влагою.
Помочь нельзя. Тогда не взлететь.
Сердце у бабочки полно  отвагою.
Главное: это сильно хотеть!

Вверх. Вниз. Правее. Чуть легче. Так. Отлично. Еще чуть -чуть.
Она, наверное, уже чувствует, что скоро сможет вздохнуть.

Еще немного. Всего движение. И… вот она высота.
Будет, чувствую. Вожделение. От быстрого полета в небеса.

Крылья полнятся влагой медленной,
Которая скоро превратится во всплеск.
Даже в ветер остается уверенной
Эта бабочка. Просто блеск!









Поэзии посвящается
Натали Никифорова
Рецензия на «ТЕБЕ» (Максимилиан Гюбрис)


Ты созидаешь.
Ты строишь.
Творишь.
Ты красками яркими мир воскресаешь.
Ты между строчками тихо молчишь.
В этих пустотах ты смысл сохраняешь.

Ты чередою из слов, многоточий
Вновь оживляешь Божественный смысл.
Наших исканий. Наших терзаний.
Мыслей, не вывернутых для других.

Я преклоняюсь пред тем, что творишь ты.
Слух напрягаю, чтоб смыслы понять.
А погрузившись, я снова взлетаю.
Ты позволяешь, как птице, летать.

Ты фантастична.
Ты многогранна.
Как ты непроста, непонятна, внезапна.
Как ты полна нереальности смыслом,
Простым на поверхности.
Ниже слоистым.

Я восхищаюсь тобой. И дышу.
Спасибо тебе, за то, что пишу!







Бабочки, гусеницы... человеки
Натали Никифорова
Рецензия на «о гусеницах...» (Николас Деринг)

Любить способны лишь сильные.
И не пить способны лишь сильные.
Радость людям дарить способны сильные.
Двери в счастье открыть помогут сильные.

Счастье? А что такое? Что значит слово это хрустящее?
Это что-то от алкоголя? Или внизу живота зудящее?

Счастье прячется в закоулках. Толи памяти, толи бреда.
Алкоголь никогда не поможет. Счастье - оно привереда.

Страх - вот главный противник счастья.
Он то и просит рюмку другую.
Выброси на фиг его с балкона.
Или в дверь вытолкай любую.

Бабочки, гусеницы... ЧЕЛОВЕКИ. На земле мы с тобой без крыльев.
Но не думай, что это навеки. Даже совсем обессилев,
Сильный останется очень сильным. Потому что калёным железом
Силу не выжечь, не вытравить спиртом. Не испугать обрезом.

Любить способны лишь сильные.
И не пить могут только они.
Стань сильным. Не стоит окукливаться.
Мы сильными быть должны!






День рожденья сына
Натали Никифорова

Небо было таким высоким
И голубым как никогда.
Мир необычно огромным,
По небу барашками облака.

Женщина, болью своей измучена,
Хочется спать, но спать нельзя.
Словно реки небольшая излучина.
Рождается из неё дитя.

Зубы сцепив, не издав и звука,
Бога молила: Не дай умереть!
Вся Вселенная вдруг застыла,
Чтоб на дитя её посмотреть!

Небо было таким высоким.
И голубым, как никогда.
Мир таким не бывало добрым,
Когда я сына ему родила!


Я как цыпленок, вылупляюсь из не колючей лиловой р
Натали Никифорова

Я как цыпленок,  вылупляюсь из не колючей лиловой розы,
Глотаю первый раз воздух, пью вечерние росы.
Заворачиваю свое нежное раннее тело в облако зимней грозы.
И, конечно же, плачу. Пока еще неумело, тихо, но до последней слезы.

Я рождаюсь для новой жизни, с переходом из никуда в куда-то.
И с разбега прыгаю в это новое, и уже не вернусь обратно.
Я сдираю кусками старую надоевшую немного колючую кожу,
Как змея оставляю ее на ступеньках рая, в прихожей.

От души отрываю близкое с кровью и болью,
Нити рву, заполняя пустоты меж вечностью и любовью.
Уходя, прихожу, открывая закрытые двери. И  взлетаю, снова в себя поверив.


Если станешь другим
Натали Никифорова
Рецензия на «Ты не станешь другим» (Ирука)

Ты не станешь другим.
Я тебя принимаю таким. Я тебя принимаю.
Таким, как ты есть. Неуклюжим в словах.
Иногда просто грубым. Говорящим порой незаслуженно лесть.
И целующим. В мокрые губы.

Всё лицо, вдруг солёным покрылось прибоем.
Мы с тобой. Мы не двое.
Мы вдвоем, только порознь.
Сквозь слова прорастает молчания поросль.
И всё шире меж нами возникшая пропасть.

Я не стану другой. Я и так уж другая.
Ты меня принимаешь. Ты меня понимаешь.
Ты меня... просто знаешь.
Знаешь так, как порой знают только себя.
Просто я - это ты. Просто ты - это я.

Мир, он станет другим. Лучше. Чище. Добрее.
Только очень хотелось бы, чтобы скорее.
Но нельзя торопить. Он такой непослушный.
Он огромный, воздушный и простодушный.

Если станешь другим...
Если стану другой...
Этот мир не чужой.
Он, наверное, наш.
Твой и мой!


Протуберанцы


Шёлковых простынь прохлада ласкает нагое тело.
Мысль ускользает и тает на уровне зимних грёз.
Полночное небо смотрит, лаская уснувших взглядом.
И медленно растворяется запах твоих волос
В запахе бергамота, в мысленном подпространстве,
Где всё гораздо проще, легче, понятней, светлей.
Сквозь шорох звёздного танца проносятся протуберанцы,
Рождённые нашим желаньем, мёрзнущем средь простыней.


Одиночность Волчицы
Натали Никифорова


Рецензия на «Лунная соната после Katri Lomakinidi» (Asmodeus)

Одиночность Волчицы - предрассветная радость,
Трудно вычислить корень, отрицательность жжет.
Одиночность Волчицы. Ей все царство досталось,
Что внутри у нее постоянно живет.

Выбирать?! А зачем? И тату на лодыжке никчемно.
Вверх в полет. Вдоль по лезвию лег взлетный путь.
По-черте, за-чертою. Считается, что это стремно.
Просто все. К черту весь этот ваш Млечный путь.

Рем и Ром. Толи братья, а толи враги.
Повернувшись назад, не поймать ариаднову нить.
У Волчицы, как впрочем у всех, есть свои вериги.
Одиночность Волчицы не понять, не принять, не простить.


Вот, кажется, ты руку протяни
Натали Никифорова


Ты рядом,
только руку протяни и….
Коснешься,
кажется,
твоей души…
Я слышу голос твой,
 твои шаги….
Со мною рядом ты,
как далеки…
Как далеки сейчас
твои глаза…
Ты на краю земли,
что там Земля…
Ты на краю
реальности другой…
Пройдут мгновенья
яркой чередой…
Но каждое мгновенье
без тебя…
Кружится жизнь
и вертится земля…
И я живу,
мгновенья не щадя…
А вечность берегу…
лишь для тебя…
Меж нами
быстротечность бытия…
Разлуки горечь
пьем и ты и я…
Соединить нас
сможем только мы…
Достигнуть счастья,
Боже, помоги!




Бабочки в животе
Натали Никифорова


Сердце сводит от боли, судорогой черно-белой.
В голове сплошные мозоли от мыслей ороговелых.

Руки  ласкать привыкли, просят: "Пустите в нежность."
Зеркало молит: "Опомнись! Откуда такая небрежность."

Мир наизнанку вывернут. Черное стало белым.
Я раскололась на части, а хочется снова  стать целым.

Вьюга кровь мою выпила. В венах моих пустота.
Ночь сумрак на землю вылила. Исчезла вся красота.

Так происходит затмение, если поссорились мы,
Солнце верни вдохновение. Скорее верни мечты.

Сердце  взлетает и падает. Грохот и шум в   голове..
Остановилось мгновение, Снова я не в себе.

Я не в себе, а где же я?  В облаке или в луне?
Остановилось кружение. Застыла Земля  в тишине.

Звезды одна за другою постель оставляют свою.
Дверь я тихо  открою и на краю постою.

Сяду на краешек пропасти, что разделила нас.
Пусть успокоятся Ангелы. Огонь еще не погас.

Ноги свои в безвременье я опустила. Сижу.
Глазами, что смотрят нервами, на нас с тобою гляжу.

Падает, падает, падает снег, заполняя мир.
Где-то глазами красными жертву ищет вампир.

Чувства  крылья расправили бабочками в животе.
Надо нам жить по правилам. Хватит бродить в темноте.

Несколько слов и снова мы вместе с тобой на века.
Наше непонимание уносит ночная река.

Глаза снова счастьем полнятся. Руки переплелись.
И как я могла обмолвиться, что мы с тобой разошлись?

Крылья трепещут бабочек, желаньем наполнен живот.
Мир снова вывернут набело, и  солнце скоро взойдет.


Я верю, этой жизни нет конца.

Я верю, этой жизни нет конца.
Меняется лишь уровень сознанья,
И, покидая это мирозданье,
Мы не уходим в бездну навсегда.

Я верю, этой жизни нет конца.
Проходим мы за кругом круг,
Все выше поднимаясь по спирали,
Мы постигаем высшие морали
И остаемся светом на века.

Я верю, этой жизни нет конца.

Как жизнь легка, трудна,
прекрасна
и жестока.
И пусть мне часто было одиноко,
Я вновь мечтаю быть собой всегда,
Я вновь мечтаю быть с тобой всегда,
Хотя мне часто было одиноко.

Я верю, этой жизни нет конца.