Придуманный полет

ПРИДУМАННЫЙ ПОЛЁТ
Я отпущу в придуманный полёт
Расписанную жизнь воздушным змеем
С холма, там, где небес прозрачный лёд
Проталинами тёплых звёзд светлеет.

Невидимая нитка завита
У шеи всей судьбою бечевою,
И вывернутым ветром пустота
Его за сердце схватывая, воет…

Дрожит узнавший нить воздушный змей,
Закатом пропитавшийся с избытком.
Звезда уже близка, рванись за ней!
Один рывок… и оборвётся нитка…

+++
МОЛЮСЬ, И ЗА ТЕБЯ У ГОСПОДА ПРОШУ,
ПРОЗРАЧНЫЕ В ПАРЧУ ОГНЯ ОДЕТЫ СВЕЧИ.
НИ ИМЕНИ, НИ СЛОВ Я НЕ ПРОИЗНОШУ:
ОН ЗНАЕТ ВСЁ - СМУТИТЬ ЕГО НЕ МОГУТ РЕЧИ.
И ВОЛЕЮ ЕГО МЫ БЫЛИ ТАК БЛИЗКИ,
ОН ПОЖЕЛАЛ И МЫ УТРАТИЛИ ДРУГ ДРУГА
ТЕБЕ ЛЮБВИ СВОИ Я ОТДАЮ ГЛОТКИ ИЗ ЧАШ ЕГО
И ПРИНИМАЮ СОЛЬ НЕДУГА.
ТАК ВОЛЬНО ЗА ТЕБЯ МОЛИТВУ МНЕ ТВОРИТЬ,
ОН ЗНАЕТ, ЧТО ЛЮБЛЮ ОДНО ЕГО СОЗДАНЬЕ.
СМИРЕННО Я ПРОШУ, ЧТОБ ОТБЛАГОДАРИТЬ
ЕГО ПРИШЛОСЬ ТЕБЕ НЕ ТОЛЬКО ЗА СТРАДАНЬЕ...

СЕДЬМОЕ АВГУСТА
(К восьмидесятилетию со дня кончины А. А. Блока)
Когда нательный крест перерастёт в надгробный,
Когда спасением предстанет крест могильный,
Поэт придёт с небес пророчеству подобный,
Печальный, но пылающий и сильный.

Он промолчит, уже судимый нами
И вновь сгорит в сердцах усталых жало
Греха. Узнав, что молча стонет в храме,
Та, что к Престолу Сына провожала…
+++
В рубине углей, в золоте огня
Сухие ветки древа погибают.
Я знаю – не увидишь ты меня
Таким, как был я прежде, дорогая.

Я непосильно долго разлучён
С твоим звенящим детством поцелуев…
Не подопрёт креста твоё плечо,
Его один на свой позор несу я.

Удары сердца телу тяжелы,
Печаль твоя в душе моей окрепла.
Кто соблазнится серебром золы,
Всю горечь согревая в горсти пепла?
+++
Карамелью в крылатой обёртке растает
Полуспелое детство с печальной улыбкой,
Но совсем не о том это сердце мечтает:
И обиды не те, и другие ошибки…

Есть весёлое что-то, задорное в страхе,
Что-то страшное, новое видно в веселье.
И дрожат загорелые руки в размахе,
Повторяя всю линию временной мели.

Ты одна собираешь цветы на рассвете,
Ты у моря одна вспомнишь песенку нашу.
Эти волны, как будто беспечные дети,
И тебе на прощание рукою помашут.

Вот ещё один год – всё сомнительно просто.
И словам не вернуть сказки вечные снова…
Только стоит ли верить сомнениям «взрослым»,
Если сердце запомнит волшебное слово?
+++
Слезами чистыми печаль с лица стереть,
А слово брошенным платком в углу оставить,
Измерить силой веры слово «умереть»,
Во дне грядущем свет зори прославить!



+++
Над речкой небеса рассвет расстелят новый,
А голоса глядят, уставшие от слов,
Как Солнышко-Христос, обняв лучей терновый
Венец, восходит над Голгофой куполов.

Сосновая смола течёт, что сонный ладан
В пролеске у реки, где поднялся рассвет.
Какой-то ясный зов был тишиной загадан…
Быть может он звенит над тьмой грядущих лет.

УЖГОРОД АВГУСТ 2001

ВОПРОС
За что же ты была со мною так нежна?
Лозою золотой по телу пальцы плыли,
Чужие имена твой голос позабыли,
Но ангел прошептал: «Тебе не суждена…»

Душою заклинал тебя отец: «Не плачь!»
Холодною волной колени обнимали
Чужие корабли, что в парусах распяли
Надежды белый цвет крестами тёмных мачт.

И тени вдруг слились стоявшие за нами,
Мечта в какой-то миг уста лишила слов,
Сомкнулась наша боль, соединясь губами,
В надежду обратясь, и назвалась – любовь.

Но чистоты былой меня судьба лишила.
Раскаяньем любви моей будь спасена…
Ведь от тебя вдали я вновь понять не в силах
За что же ты была со мною так нежна…
***
Над светом крылатые плечи не сгорбь –
Душа видит мир с высоты:
Счастье, Любовь, Память, Нежность и Скорбь
Это – всего лишь цветы.

Крылья ударили ветер чужой,
Звездные гнёзда молчат.
Вера, которую мы бережём
Это – всего лишь свеча.

Душам предел заповедан другой,
Тело – остаток ничей,
Только прекраснее нет ничего
Ярких цветов и свечей!
***
Слезинкой блеснула гордость,
Но голос ещё не груб:
«Позвольте мне не замёрзнуть
Без ваших горячих губ!»

Так просто ему сорваться,
Притворство его порви:
«Позвольте мне не остаться
Без Вашей живой любви…»
***
Писать – не значит подбирать слова
И петь за крохи их с отвагой птичьей,
Но полный кубок сердца проливать
На скатерти пустого безразличья.

Не значит это маяться в зиме
И жечь сухое слово, согреваясь.
Но зажигать свою свечу во тьме
У самого плеча беды, у края.

Своих грехов не выжечь письмена,
И словом суждено им дни тревожить.
Писать – неискупимая вина,
Которая речей любви дороже.
***
Верь в Бога, бойся зла, но не проси любви,
Которая простит грехи слезою талой.
Она не возвратит тебе мечты твои,
На синих крыльях дым её взлетит усталый.

Поверь своей судьбе и не проси друзей
Услышать сердца боль сквозь суету и крики…
Стой у чертога тьмы, испуганный Орфей,
Последний раз в глаза глядящий Эвридике.
АД
Судьба чужая снова мне приснилась:
И в звонких звёздах осыпалась ночь,
Сидели рядом, словно Божья Милость,
И взрослый сын и маленькая дочь.

А дождь сгорает ядом струй неловких
Тень не оставит призрачных следов,
Рассвета губы, детские головки…
Есть имя сыну – Грех, а дочь – Любовь.

Бесшумно неба занавес опущен,
Из дома в храм своей тропой иду,
А дети молятся и видят слёзы сущих
Всех одиноких и живых в Аду.
***
О, платья светлое крыло, ты мглой укрылось!
Легла на веко чёрная луна,
И пламя горькое цветов над тьмой стелилось
И повторяло всё: Она… Она… Она…

Поможет ли рассвет любовь увидеть снова?
И в сердце хор колоколов умолк.
Прости меня, тебе я не верну былого
И первых губ оставлю вечный долг.
***
Ученичество – детская дерзость,
Перемены слагаемых мест
Предостаточно, чтоб опровергнуть
Голос льющихся с кафедры месс.

С простотой откровенного смеха
Мы – отважные дети могли
Разглядеть в сердцевине ореха,
Золотую загадку Земли.

Разделение судеб надменно,
Все выходим мы в общую дверь.
Наша жизнь – только мест перемена
 для слагаемых.
 
Жизни не верь!
***
Мёдом диким волос согревались дрожащие пальцы
На пиру, где горел алый кубок нетронутых губ,
Звёзды в горьких глазах говорили о мыслях-скитальцах,
И дыхание пело, и зов был от нежности глуп.

Пировали несмело пугливые гордые руки,
Всё желавшие знать, и твердили в испуге:
«Забудь…»
Позабыв о смятении, словно о мёртвой науке,
Нежным хлебом любви поднималась желанная грудь.

Не мечтай, что когда-нибудь страстной небесною силой
В круге связанных тел вдруг замкнётся светящийся мир.
И услышишь ли ты в отступающей неге: «Мой милый…»
Ты сумеешь о ней позабыть, если кончится пир?
***
Серебряное, узкое кольцо
До белизны сдавило пальчик тонкий.
Порой меня ты видела «отцом»,
Порою любовалась мной «ребёнком».

Любовь твоя – пречистое дитя
Сомнений, снов, знакомых глаз и боли,
Мою, превыше многих дружбу чтя,
Искало в грешном сердце сладкой доли.

Прости, что поздно я сумел понять,
Как горячо моя душа хотела
 тебя всегда,
И не успел обнять.
Не вовремя так нежен был и смело.

Прости за синий серебра озноб,
За то, что сердце лютое немеет.
И для стяжанья родилось оно
Таких страстей, что замереть не смеет.
***
Хлеб оставлю голодным,
А сердце – чужим…
Что же след мой холодный?
Он – перьев нажим.

Снова кара Содому,
Но дрогнула бровь,
- Что же нужно другому?
- Поверь мне- любовь…
***
Я не хочу любить сердцем своим охрипшим,
И не могу бежать ото всего, что ждёт.
Мне бы хотелось стать днём, от огня погибшим,
Только бы не лежать в травах сырым дождём.

Я не хочу вернуть всех, кто меня покинет,
И не могу судить тех, кто покинет мир.
Может быть легче стать ветром, что в небе сгинет,
Чем повторять слова боли вслед за людьми.

Я не хочу кричать то, что молчит нелепо,
И не могу шептать, чтобы унялся крик.
Если в груди моей не её сердца слепок,
То почему её голос к душе приник.

Я не хочу любить сердцем своим охрипшим,
И не могу бежать ото всего, что ждёт.
Мне бы хотелось стать днём, от огня погибшим,
Тёмная ночь зарёй мне тебя не вернёт.
КОНЕЦ
+++
Тихо в доме, где меня не ждали,
Я тебе и здесь оставлю место.
Старых книг холодные скрижали,
Облака, похожие на тесто.


Над столом задумчивый светильник
Тягостным вопросом изогнулся,
Тихо. Мир под покрывалом пыльным,
Это значит, я домой вернулся.

Из окошка выпорхнула птица,
Ветер второпях захлопнул двери.
В феврале ей легче возвратиться,
Чем теперь в слова былые верить.
+++
К юбилею гибели Цветаевой
На имя Прошедшее не отзывается,
Грядущему в сумерках имени нет.
На сердце Вам небо слезой проливается,
И шепчет Вам крыльев невидимый след.

Любовь – лишь алмазного льда отражение,
Бумажный цветок, рана острым пером
И счастие вольного самосожжения,
Ответ на вопрос: «Почему же умрём?»

И в слове от мира уже не укрыться Вам
И вечными крыльями свет свой носить…
«Марина, ходить ли красивым царицами?» -
Очнувшись, хотел я однажды спросить.
+++
Заблудились звёзды в хвойной чаще,
Онемели губы на ветру.
Воздуха заманчивей и слаще
Не найти, чем здесь, в глухом бору.

Иглы елей в звёздах, будто свечи.
Не знаком им жизни долгой вес,
Всё, что сердце временем калечит,
Заблудилось и осталось здесь.

Свет от звёзд скользит во мглу слезами ,
И не отыскать былых примет,
А заря нашла меня глазами,
И ступаю я рассвету вслед.

+++

Сколько света перемолото,
Сколько отдано словам,
Осень вышивает золотом,
По зелёным кружевам.

Сколько писем зря написано,
Месяц унесла вода,
Осень светит строгой истиной,
Одинокого труда.

+++
Всё остаётся с нами у могилы:
Грехи и долг, что въедливы, как дым,
Всё, то, чему вы отдавали силы,
Любовь, что мы не отдали другим.

И светлые, наивные желания,
Не перестанут сниться и рыдать,
Учить во тьме, не зная опоздания,
Нас милостыни поцелуев снова ждать.

Пусть от свечей не видно тени в храме,
А ничего не позабудешь ты.
Всё остается до могилы с нами,
И лишь одна любовь – до темноты.

+++

Одинокой свечой полумрак по углам золотиться,
Все молитвы уснули, от бессонной иконы покой.
Мне опять поцелуй близкий дрогнувшим эхом приснится,
На усмешку рассвета глаза я закрою рукой.

Обещаний не надо. О будущем знаю не больше,
Чем они, Что руками слепых прочитают на сердце тоску.
Я себя открываю в наивном и детском «Позволь же»..
Прямо перед тобою – надежду прости дураку.

Одинокой свечой полумрак по углам золотиться,
И теперь я смотрю и один упиваюсь тобой.
Мне за эту любовь всё твоею любовью проститься,
Теплых губ твоих ветер мне станет одною мольбой.

УСПЕНИЕ

Не плачьте нынче ангелы о ней –
Она уснула. При одре лучина,
И млечный путь, как будто след саней,
Что унесли её молитвой к сыну.

И нет прекрасней и прозрачней сна.
Полночной тьмою смоль волос спадает из под платка.
Для мира спит она,
А в небе над судом земным рыдает.

А я, влачащий жалобу свою,
К её стопам главу для омовения склоняющий,
Твою печаль пою.
И для твоих тревог прошу успения.

+++

Помнишь ли эту ночную радугу,
В обмане огней разлитую?
Или за нежной преградой губ
Надежду, устам открытую?

Помнишь, как было словам легко
Крылатым смеяться, играть, болеть?
Помнишь? А ты глядишь далеко,
Твой взгляд заточили в зеркале…

Раздумья о будущем…
Страшно мне насущную боль угадывать…
Взгляни, для кого же горит в окне
Чужая, чужая радуга?

+++
Суха и пресна плоть Господня
Мне горечью уста винит.
Я не слыхал тебя сегодня,
«Прости»- Всё тишина звенит.

В крови причастия Христова
Стыда я слёзы растворю,
Уста любви боготворю,
Уже её не помня слова.

Меня захочет обелить
В грехах моих лишь ангел снежный,
Прости за то, сумей, как прежде,
Хотя бы сны мои любить…

ОБИДА
С улыбкой ты вонзила в сердце ложь,
Стальной клинок пред нею затупился.
Пускай скрываешь ты пустяк, и что ж…
Стон чёрной птицей в горле притаился.

Он вырваться не может и клюёт
 мне очи,
А они огонь пролили,
И слёзы эти только вечер пьёт,
Черпая мглу, что вьюги торопили.

Беспечная! Ты будешь тихо спать,
Когда слезами звезды звать устанешь,
Теперь мне больше нечего отдать.
Любимого – я верю – не обманешь…


***
Я вновь во светлом чреве храма
Молитвой, жизни воздух пью,
И душу под печатью срама
Рабою горькой узнаю.

Тот мир, в котором нет печали,
С ней светом веры разделён.
Мне очи строгие икон
От боли сердце защищали.

Светлей и ярче гласных звуки,
Яснее певчих чистота...
Сейчас откроются врата,
Меня влекут рожденья муки...

***
"Всё ясно..." - во тьме повторяю бездумно,
Напрасно мой день суетою чадит,
Давно бесполезная улица шумно
Фальшивой струною асфальта гудит.

И счастье уже чье-то песней влекомо
На крыльях своих настигает сейчас
То глупое горе, что катиться комом
Из этих доверчивых, ангельских глаз.

И памятью мне этот образ завещан,
Другая давно не мелькала в стихах:
Со мной ты простилась рисунками трещин
На непонимающих милых губах.

Я словно бы верою ложь проверяя
О том, что глупцы не сходили с ума,
"Всё ясно" - безвольно во сне повторяю,
А всюду струится холодная тьма.

+++
 Ты навсегда на полпути ко мне,
Ты вновь меня разлуке уступила.
Но эти дни! В их ясной глубине
Всё дивною твоей любовью было.

С тобою всюду нежностью звалось,
То, что вокруг звенело и дышало.
В словах губах слезах переплелось,
В твоём соцветии кружевном смешалось.

Так я оставил тайны торжество,
И попрощавшись с облачным нарядом,
Сливался с чистой жизнью для того,
Чтобы тебя опять увидеть рядом.

Быть может, я сманил тебя во грех,
Свои дела перед тобой ругая…
Узнав какой ты можешь быть для всех,
Храню с любовью веру: ты – другая.

ОДА ЕВАНГЕЛИЮ
В часы гремучей пустоты
Твои прозрачные страницы
Светили мне указом: ты
Звала меня душой поститься
От этой чёрной шелухи,
В которой не слова – названья
Соединяют окончанья,
От звона своего глухи.
Но потому ещё в перстах
Дрожит перо, проснувшись снова,
Что жемчуга чудес Христовых
Не выронить моим устам.
Весёлый пир на миг притих,
Ждёт целый мир, как свадьба в Канне.
Кленовый лист, что Книги стих,
Лежит Евангелием на камне.

+++
Ожидание временно – вечно терпение,
Точно сумерек роль в пьесе ночи и дня.
Пусть не скоро ветров успокоится пение,
Им понятно, что ты позабыла меня…

Горе вновь на руках твоих нежных распятому
И пронзённому вдруг поцелуем насквозь,
Потому что любовь не сумеет солгать ему,
Не простит ему звона серебряных слёз.
 
Ожидание временно – вечно терпение,
Звёзды только по свету в росе узнаёшь.
Может быть этот миг мне подарит сомнение?
Сердце верит ему, но меня ты не ждёшь…

+++
Нищие нагие деревца
Возле золотой иконы клёна
Дышат светом от её лица
И кладут ей вечные поклоны.

И звенит октябрь бубенцом
Непрерывно проливного горя,
Ветер завивается в кольцо,
Порываясь с целым миром спорить.

Изредка впуская солнце в мир,
Эту зиму учат речи твёрдой
Неба непреклонного копир,
Слёзы счастья и улыбка скорби.

+++
Словно пророчество – боль.
Бога частицею малой
Шёлк озарив голубой,
Алая капля упала.

Так одиноко цветёт
Только любовь полевая,
Словно молитва ведёт,
Память мою проливая.

Цвет усыхает и ржа
Морщится в корке стыдливой.
В небо гляжу молчаливо,
Праздные руки сложа.

Ты в этом сердце жива.
Радость от боли не скрою
Значит не выцветут с кровью
Этой молитвы слова.

+++
Раскрытой вновь шкатулкою резною
Передо мной лежит осенний лес,
Чернеет золото, холодный призрак зноя
Туманным инеем шагов считает вес.

А сухость воздуха крошится чёрствым хлебом,
Ещё не замерзает пруд нагой,
Земля вдыхает синий шорох неба,
Её весы не дрогнут под ногой.

Захлопнется за мной шкатулкой доброй
Осенний лес, но я услышу как
В груди его качнутся сосен рёбра,
И сердце выпустят последней птице в такт.


СОН О ВЕНЕЦИИ
Венеция – корабль, давший течь,
В сетях небесных бьющаяся рыба,
Здесь некуда крылу разлуки лечь,
И некому за то сказать спасибо.

Бесстыжая уже цветёт вода,
Опять весло увязнет в извиненьях,
Печаль уже ведёт его туда
Где нет нужды в чужых нагроможденьях.

И ленью замороченный чудак
Встречает дня изученный подарок,
С постели ветром поднят Пастернак,
Белее, чем его свечи огарок…

Глаза открыты, я уже изгнал
Из памяти сомнительные виды.
Опять листвой опутала канал
Загадка-осень – эхо Атлантиды.

+++
О, поцелуев лихорадка
И ласк открытых слепота,
Тоской изогнутая складка
У остывающего рта.

Прощальных встреч противоречье
И непокорность тихих слов.
Зари твоей порфир я встречу
Свечой своей молитвы вновь.

+++
День догнал меня только в двенадцать,
Солнце греет с листвою глинтвейн,
И куда мне теперь подеваться
От приставшего к темени “sein”?

Я страницы загну острый угол,
А на ней лунной тенью строка
Задрожит от всезнающих пугал
В прусских ульях идей париках.

Я опять ненароком, украдкой
На вчера за печалью взгляну,
Что рисует на памяти гладкой
Слабость, Нежность, Улыбку, Вину.

Обвиняю грехи эти гневно,
От креста опускаться руке,
Не велю , только вновь ежедневно
То же имя пишу в дневнике.

+++
Снег бежал из объятий неба
Бесконечною нитью чистой
И закат на святую требу
Снег заплёл тишиной искристой
В косы ночи; а день минувший
Спорит с новым из-за невесты,
Нитка снега латает душу,
Пустоте не оставив места.

ПСАЛОМ
Велика твоя милость, Господи,
Тень листвы подле древа стройного,
Повели к нему, Отче, верой дойти,
Упокой в тени недостойного.

Велика твоя мудрость, Господи,
Грешных сердцем безумьем кажется,
Чтоб незримым каноном весь мир пасти,
Мир единою кровью свяжется.

И любовь видел в мире, Господи,
В чёрной скинье под белым инеем,
Спит она в тёмноокой пустыни,
Так верни мне её, верни её!

+++
Подражание звёздам безгрешно
В уголках прослезившихся глаз,
Но закаты пожаром поспешным
На щеках доболели у нас.

Если знают любовь только двое:
Пара оку и звуку, руке,
Значит сердце тепло не укрою,
Не скрою для другой налегке.

+++
Рукой дрожащею страницы облаков
Рвал ветер сам порывисто и нервно:
Ему не жаль написанных стихов,
Написанных рассветной кровью первой.

Метался я в постели, став лицом
Такой же раненный, ревнующий и рьяный,
Не зная, что ещё дышать не перестану,
Что жизнь моя не призвана Отцом.
ВЕЧЕРНИЙ ПОЕЗД
Борису Леонидовичу Пастернаку
Крестным ходом плывёт в тишине
Синий поезд вагон за вагоном,
И хоругвии шторок в окне
Зажигают и гасят иконы.

Холод пением в тамбур проник.
Семафор серафимом представив,
Прошагал вдоль купе проводник,
Список святцев читавший уставом.

Крестным ходом по снегу плывёт
Старый поезд в огнях и печали,
И туннелем опять новый год
Караулит беднягу вначале.

Но его не тревожит зима:
Поезд скорым от инея не был.
Значит сходят с него, что с ума,
А садятся – восходят на небо.

+++
Любви и счастию назло…
М.Ю.Лермонтов
Любимый взор не стану красть я
У безотрадной кутерьмы:
Минут не брал я в долг у счастья,
Любовь я не дарил взаймы.

И в час, когда судьба оставит
Тебя со мной наедине,
Огнём слеза мой взгляд отравит
Едва ли, и сгорит на дне.

+++
Всё потому, что ты со мной
И взором тихим и уколом,
Цветущим именем был полон
Мой первый вдох любви земной.

Тепло твоё во мне дрожит,
К губам ещё стремиться смею,
И просьба всех молитв светлее:
«О, нежности не откажи!»

И этот мир, что ветер в зной
Из уст открытых принимаю
Душою снова понимаю всё,
Потому что ты со мной.
+++
На землю падал первородный снег,
И дни летели, словно ворох с воза,
А я услышал: твой заплакал смех,
И о потере засмеялись слезы.

Вино предаст, а пепел обожжет,
И вновь меня разбудит сон жестокий,
А я увидел: кровь моя идет
К тебе, увы прости мне эти строки.

ВЕРА

Унылой жалобе, изменчивой отраде
Всю душу, Верой полную яви.
Любовь не обретают Христа ради,
Но умирают с Ним ради любви.
+++
Ни прихоть страсти, ни воля друга
Объятий золотая немота.
Одежды рвёт свои от горя вьюга,
Ладоней силуэты, грань креста.

А сердце снова повторяет строго:
«Грехам твоим порукою служу»,
И неужели, словно грешник Богу,
Любовь свою тебе не докажу?
+++
Эхо поёт падшим камням безмолвным,
Сердце моё не перестало биться.
Солнце встаёт, день осветив невольно
И на восход маятником стремится…
(Синий закат плачущей тени снится…)
+++
Задумывала ночь в черновике
 дождливый день,
Тогда ещё горело
 лицо,
И рассыпался снег в руке,
И ветер правил временем умело.
И снег не знал, что звёзды вновь солгут,
Стрела смертельная дождя сверкает ближе,
Она рассеет снег – за ним придут,
И чистый взор его растает в мутной жиже.
А день закончил рисовать слепую ночь,
И на закате занят он побегом.
В письме последнем, день, сорвавшись прочь,
Помарки луж покроет белым снегом.
 
+++
Я вслух говорю с глухими,
Но им не услышать имя,
Меня не понять руками,
А в сердце стучат стихами,
Летящие вслух минуты,
Что отведены кому-то,
Затем, чтобы петь с глухими,
И верить, что слышим ими…
А может любовь – другое?
Её не найти с другими.
Меня тишина обнимет,
А я говорил с тобою…

+++
Белый день одет метелью строгой,
Бережёт за пазухою свет,
И молитвой благодарен Богу
Он за краткий свой неясный след.

А снежинка, что к земле причалит
Ветер свой не в чём не обвинит,
Только от чего же так печален
День, который жизнь мою хранит?

Потому что Богом свет исхожен,
Каждый шаг раба Его, смелей…
Снег, что сделать ночь светлее может
Звезды охраняет на земле…

+++
Проходя мимо дома жилого,
Постучался в окошко Христос,
Чтоб отдать своё Крестное Слово
То, что в шрамах горячих принёс.

+++
От слабой плоти душу оторвать,
Что взор от зеркала, страницу от тетради,
Душой свободной мир нарисовать,
И научиться снова жить не глядя.

Пускай летит забытая душа,
Изведав цену крыльев невесомых,
Тогда я перестану вопрошать –
На небе звёзд не будет незнакомых.

Тогда пойму: всего грешнее врать!
Был прав Христос, любивший безответно:
С любовью в сердце можно умирать,
По Слову воскресая незаметно.

+++
Порой бывает жаль, что память не вольна
Сжечь, как чужую роль жестоких слов страницы,
Но, если мне Творцом любовь такой дана,
То изменять Ему – её менять стремиться.

И против пустоты бунтует кровь моя,
А ночь звезду в рассвет вновь рукополагает,
И под подушкой сон, тревожный как змея,
 До боли глубоко, что счастье обжигает.

+++
Раскаты Бетховена в космосе тёмного дома,
Где нет ничего, кроме снега, летящего вдоль
 нашей жизни,
 И дней одиноких бездонных,
 Которые свяжут судьбою и негу и боль.

И ветром не узнанным тайная музыка хлынет,
И в ней заискрится вся не искуплённая страсть,
А нежное небо кричащее звёзды обнимет,
В пучину солёную мглы не давая упасть.

 +++
Молитвой Богу должных уст
Не унижай холодным звоном,
Погасших ран своих огонь
Забвеньем гордым не гневи…
Душа, теперь её покой
Живет в молчании исконном.
Зачем, лишь в памяти любя,
Жить ожиданием любви?
Не молви! Только немотой
Ты немощь слова оправдаешь,
Но прежде ради чистоты
Себя в молчании сожги.
Не забывай: одной душой
Ты в мире счастлив и страдаешь,
В страдании, в счастье
Лишь одни слова едины:
Не солги!
 +++
Всё глубже мой след:
Всё охотней земля принимает меня на ночлег,
И с каждой слезой
Очи ближе по свету Твоим небесам,
Открой мне ответ:
Кто, Господь мой, Тебе одинокий Твой сын – человек?
Плывёшь над грозой
Слов его, от которых страдает он сам…

 
 

***

 Проходя мимо дома жилого,
 Постучался в окошко Христос.
 Чтоб отдать свое Крестное слово,
 То, что в шрамах горячих принес.

 ***
От слабой плоти душу оторвать
Что взгляд от зеркала, страницу от тетради.
Душой свободной мир нарисовать,
И научиться снова жить не глядя.
 
Пускай летит забытая душа,
Изведав цену крыльев невесомых.
Тогда я перестану вопрошать,
На небе звезд не будет незнакомых.

Тогда пойму: всего грешнее врать!
Был прав Христос, любивший безответно:
С любовью в сердце можно умирать,
По Слову воскресая незаметно…
 ***
Порой бывает жаль, что память не вольна
Сжечь, как чужую роль жестоких слов страницы.
Но, если мне творцом любовь такой дана,
То изменять ему – её менять стремиться.

И против пустоты бунтует кровь моя.
А ночь звезду в рассвет вновь рукополагает.
И под подушкой сон, тревожный, как змея.
И всё-таки не жаль, что счастье обжигает.
 ***
Раскаты Бетховена в космосе темного дома,
Где нет ничего, кроме снега, летящего вдоль
Всей жизни; и дней одиноких, бездонных,
Которые свяжут судьбою и негу и боль.

И ветром неузнанным тайная музыка хлынет,
И в ней заискрится вся неискуплённая страсть,
А нежное небо кричащие звёзды обнимет
В пучину солёную мглы не давая упасть.


 ***

Молитву Богу должных уст не унимай холодным звоном.
Погасших ран своих огонь забвеньем гордым не гневи…
Душа. Теперь её огонь живёт в молчании исконном.
Зачем, лишь в памяти любя, жить ожиданием любви?
 
Не молви! Только немотой ты немощь слова оправдаешь,
Но, прежде ради чистоты себя в молчании сожги.
Не забывай: одной душой ты в мире счастлив и страдаешь.
В страданье, в счастье лишь одни слова едины: «Не солги!»
 ***

Всё глубже мой след:
Всё охотней земля принимает меня на ночлег.
И с каждой слезой
Очи ближе по свету Твоим небесам.
Открой мне ответ:
Кто, Господь мой, Тебе одинокий Твой сын человек?
Плывёшь над грозой
Слов его, от которых страдает он сам…
 ***

Дерзай, чадо!
Матф.8;6 (исцеление расслабленного)
Христов глагол кипит в душе,
«Дерзай, расслабленное чадо!»
Я не хочу открыть ушей-
От мира слов других не надо.
 
Господь, над нами власть твоя!
Живущий в немощи безмерной,
Так от постели встану я,
Немым трудом и крепкой верой.
 ***

Мир. Инокиня Ночь безымянна,
Слёзы в лёгкой лампаде горят.
О молитве моей покаянной
Наши ангелы заговорят…

Тихим вздохом шепнёт: «Не забыта…»
Поднимаясь над словом её ангел твой,
В тёплых крыльях укрыто
Им чудесное сердце твоё.
 
***

Каждый вечер о встрече молись,
Об одной и спасительной встрече,
Жизнь земная с надеждою вечной –
Две дороги в Кресте обнялись.

Только Воли Господней не бойся,
Чистых крыльев Её не страшись,
Под дождём одиноким умойся,
О нечаянной встрече молись.

Бескорыстной любовью объятый,
Беспокойно молитву пролью:
«Боже Крепкий! О, Боже мой Святый!
Подари милой Милость Свою!»
***

От вьюги хмельной, ветер снег уже не узнаёт,
Среди лабиринтов зимы к покаянью спешит,
Ты вовсе не слышишь, о чём это сердце поёт,
Скажи, почему это больше тебя не страшит?…

Мерцанья очей моих грешных теперь можешь не замечать,
И хрупкая радость касаний тебе ни к чему,
А рану огня своего кротко терпит свеча,
И снова ночные покровы икон я сниму.

Ты можешь весь век говорить, что не любишь меня,
Теперь посмотри, как душа убегает сквозь пальцы в песок,
В руках у весны искрой чётки капели звенят,
Ты в слове молитвы моей, если я одинок.
***

Боже, звать это сном я не в силах,
Ночь, отрадным виденьем повей,
Ты не вспомнишь: меня ты любила
И любви не жалела своей…

Ночь от лунного света седеет,
Лишь молчание в сердце храня.
И Медея и нежная Фея,
Боже мой, ты любила меня!

Жизнь была так длинна, я не помню…
Тают лики в рассветном огне,
Ты любила… А это за что мне?
Ничего не рассказывай, нет…
 
***

Сияющих звёзд нагота,
Ревнивою тьмой обнажённых,
Всей участью муки свята
Средь тайн, этой ночью сожжённых.

Во всяком прекрасном году
В скрижали известного срока
Господь разделяет звезду
На два человеческих ока.

Неужто искала меня –
Своё обретённое эхо,
Звезда среди ясного дня?
Я стану ей слабой утехой.
***

У истинных небес печали не отнять,
Так, словно тайна всей отрады скрыта ими.
Я одинок для них, но кто же у меня
Воспоминание о тебе отнимет?
***
Как будто детство мне тем почерком невинным
Оставило в душе автограф вечный свой.
А день задребезжит одним трамваем длинным,
Круг дома моего летя по осевой.

Когда-то сказки все здесь собирал келейно
Мне ангел золотой – хранитель этих мест,
Не молкнут до сих пор трамваи на Литейном.
Опять дежурит он у дома двадцать шесть.
***
Дань одиночеству – пречистая душа,
Что в человеке Бога воплотила.
Не смогут одиночеству мешать
Апостолы, толпы тревожной сила,
Как море окружающей сего,
Молящейся и у креста ревущей,
Не помнит дел, обидевших его,
среди своих чудес в пыли идущий.
В одной душе столь доблесть велика,
А гордости за свой удел так мало…
От одиночества Его сдались века,
Пред одиночеством смерть скалясь отступала.
Так солнца свет в снегах непобедим,
Над нами простираясь в час весенний.
Христос простил нам то, что был один
В миг искупленья , воскресенья, вознесенья .
Я знаю Он со мной! А я не тот,
Успел узнать Его я в жизни спешной,
Он- одинокий любящий Господь,
Я – одинокий, любящий и грешный …
***
С именами чужими скитаюсь
И спасаюсь крестом на груди,
Сквозь молитву опять улыбаюсь
Той любви уходящей: « Иди …»

Я, наверно, один из последних
Каторжан в списках долгого дня
И в созвездии окон соседних
Вновь затмение тревожит меня.
***
На Голгофе распятым разбойником
Я рыдал у небес на груди:
Тех былая любовь не спокойна в ком,
Боже, страстный, собой награди!

Два не равных Земли полушария
Я другим в славе отдал места,
В жаркой вере горю что в пожаре я,
То вблизи, то вдали от Христа.
У ИКОНЫ НИКОЛАЯ УГОДНИКА.

Святых седин морскою пеной сомкнуты брови, мирны очи,
На облачении священном раскинут веры стройный крест.
С простертою к нему рукою погрязший в страсти чуда хочет,
А Николай Христоугодник ему вручает Благовест.
Заботу поручив смиренно Угоднику о той надежде,
Которую молитвой полнят уста, не выдавая дрожь,
В последний раз в поклоне бденном к цветам тянусь незримым, свежим
И поцелуй, что сердце помнит, дыханьем на любовь похож.
 ***
Ангел призраком стал, равнодушие крылья сжигает.
Тают гласные тонкие в нежных и ясных словах.
Откровенною раной надежда его заживает.
Только звёзды в пути станут имя её называть.
 ***

В длани Божьей разогрета глина,
А в устах Его - обожжена.
С миром плоть в невинности едина
И в Эдеме, словно Бог одна.

Если сердце пламени забьётся
В тонкой плоти маленькой свечи,
Вновь моё бессмертие прервётся,
Вновь Господь мой грех изобличит.

Словно громким первых слёз распевом
Повторял отвергнутый Адам:
«Нет, мой Боже, не виновна Ева!»
На земле я по его следам.